Сергей Барнатин - Миротворцы

— А кто кричал «сумасшедший»? — яростно проревел скет.

— Я, когда услышал, что он про Вас говорит, — ответил Кооас с поддельной дрожью в голосе. Несмотря на ужасную сущность скета, он не боялся его.

— Убирайся вон, тварь! — взревел Лидер.

— А что делать с Гейдосом?

— Он останется здесь, тупая тварь! Убирайся!

Кооас заметил, как из отверстия щупалец нервно стали высовываться заостренные окровавленные трубочки, поэтому решил для своего же блага побыстрее удалиться. В дальнейшей участи Гейдоса он не сомневался.

«Как я и предполагал, Кори сам наказал себя. Он ясно дал понять, что если мы попытаемся найти его, он покончит с собой», — подумал Ант.

— Командир, что будем делать? — нарушил молчание Паст.

— Затруднительная ситуация, — ответил Ант.

Он расхаживал по комнате и напряженно думал, пытаясь найти выход из морального и психологического тупика.

В комнату вбежала взволнованная Ладия-Тас, которая поддерживала связь с крейсером.

— Командир, с орбиты передают, что пойман неизвестный мысленный луч, послание прочитать не удалось, так как луч сильно рассеян, но удалось засечь направление, откуда он был послан, — выпалила Ладия на одном дыхании.

— Судьба приняла решение вместо нас, — произнес задумчиво Ант. — Мы возвращаемся на крейсер.

— Ты думаешь, это годры? — спросил Паст.

— Я уверен в этом. Больше некому. Если мы победим, мы еще вернемся за Кори. Ладия, передай на крейсер, что мы возвращаемся.

Кори смотрел, как уходят ввысь корабли, и по его щеке текла горькая слеза одиночества.

— Прощайте, друзья, — проговорил он тихо и направился в свое жилище, которое соорудил в ветвях гигантского дерева.

Глава 9

Моти-Мар лежал на жесткой деревянной кровати, укрытый пушистым одеялом. Уже прошло более получаса с того момента, когда к нему вернулось сознание, а он все никак не мог понять, где находится.

Комната напоминала шарообразный кокон, сплетенный из каких-то незнакомых растений. Не было видно ни единой щели, но тем не менее внутрь каким-то образом попадали лучи яркого, дневного света планеты. Неожиданно Мот поймал себя на удивительном парадоксе. Он был полностью уверен, что умер, а между тем он способен мыслить, видеть, он даже может управлять своим телом. «А вдруг я жив!» — мелькнула у него совершенно дикая мысль, от которой бешено заколотилось сердце. «Я чувствую, как подвело от волнения живот… — рассуждал Мот. — Я полностью ощущаю свое тело…»

— Я жи-ив! — неожиданно для самого себя закричал Мот и, чтобы окончательно убедиться в своей правоте, попытался встать. Но мягкое, явно сплетенное из трав, одеяло оказалось на удивление громоздким. «Я жив, но я еще очень слаб», — подумал Мот, голова опять заныла, а комната поплыла куда-то в сторону.

Мот очнулся от ощущения, что его кто-то пристально рассматривает. Не открывая глаз, он стал прислушиваться к происходящему в комнате, чтобы понять, кто здесь находится — враг или друг. В помещении было тихо, и лишь спокойное, ровное дыхание выдавало чье-то присутствие. Дыхание было тихим и мирным, очень похожим на человеческое, но Мот решил не полагаться полностью на свой слух и проверить мысли существа, находящегося рядом с ним. Сосредоточившись, он услышал тихий шепот у себя в мозгу, сначала неразборчивый, потом все более отчетливый и понятный.

«Он такой, как я, но у меня нет „этого“. Может, это появилось в результате какой-то болезни?»

Мот ничего не понял из набора непонятных мыслей, но враждебности в них не уловил.

Неожиданно Мот ощутил поток теплого дыхания прямо у себя на животе и машинально открыл глаза. Вероятно, говорящая человеческим языком рыба удивила бы его меньше, чем представшая перед ним картина. Возле его совершенно обнаженного тела стояла удивительно милая девушка и, нагнувшись, с выражением детского любопытства на лице, рассматривала предмет его мужской гордости.

Девушка тем временем решила не довольствоваться одним только визуальным осмотром и начала аккуратно, словно медик злокачественную опухоль, ощупывать непонятный для нее вырост, который сразу же отреагировал на это и стал быстро увеличиваться в размерах. Отпрянув от тела, невинное создание с суеверным страхом посмотрело на Моти-Мара. Их взгляды встретились, и от смущения Мот сделался ярко-алым, словно земной солнечный закат. Неожиданно в голову пришла совершенно нелепая в данной ситуации мысль: «Хорошо, что Кори не видит всего этого. Вот бы посмеялся». И Мот быстрым движением, которое еще больше напугало бедную девушку, накинул на себя одеяло. Теперь он чувствовал себя чуть уверенней и мог лучше разглядеть свою спасительницу. Она совсем не выглядела напуганной, как ошибочно показалось Моти-Мару, скорее ее вид выдавал сильную растерянность, а в глазах читалось нескрываемое, по-детски наивное любопытство. Накидка, сплетенная из тех же растений, что и одеяло, едва прикрывала классические формы ее прекрасного тела. В самой девушке было что-то настолько притягательное, что способно было бы лишить сна любого мужчину. Мот впервые видел такое идеальное сочетание внешней и внутренней красоты. Сам не зная почему, он был уверен, что у этой девушки не может быть никаких недостатков, как не может быть недостатков у Солнца, дарящего тепло и нежность всему живому на Земле.

— Кто ты такая? — спросил Мот, решившись наконец нарушить молчание.

Девушка не ответила на его вопрос, так как неожиданно открылась дверь, которую Мот до сих пор даже не замечал, и в жилище вошло второе, такое же очаровательное создание.

— Бети, они улетели, а один остался, — быстро проговорила вошедшая, не обращая внимания на очнувшегося Моти-Мара.

— Кто?

— Тот, который был вместе с этим, — сказала вошедшая и показала на Моти-Мара.

— Давай возьмем их обоих, Марга, — предложила та, которую назвали Бети.

— Зачем? — презрительно спросила вошедшая.

Теперь Мот знал, как зовут девушек-близнецов. Он никогда раньше не видел такого поразительного сходства. Если бы девушки вышли, а потом опять вошли, Мот смог бы различить их не легче, чем две капли воды, по крайней мере до того момента, как они вновь заговорят. Характеры их были столь же различны, сколь были схожи лица — это Мот подметил сразу. Грубый, командный тон Марги говорил о том, что она играла главенствующую роль в их совместной жизни. В ее голосе звучали нотки отцовской строгости и материнской заботы, сразу же внушавшие уважение. Бети же, напротив, со своим мягким характером явно полагалась на мнение и опыт своей сестры. Ее голос словно шел от самого сердца, от самой глубины ее души. Таких девушек всем мужчинам Земли всегда хотелось любить, даря им свою заботу и нежность.