Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн

За свои восемь с половиной марсианских лет я поняла, что отношения с мужчиной надо закруглять прежде, чем ему станет с тобой скучно. Я увижусь с Декстером еще один, ПОСЛЕДНИЙ, раз, когда буду стоять на трапе «Трезубца» и подарю ему последний, страстный и настоящий поцелуй, чтобы всю свою жизнь он думал, что все могло быть, если бы он сделал верный ход.

За пределами Венусбурга я побывала один-единственный раз, да и то в герметичном туристском автобусе. Мне кажется, что весь этот шарик, целиком состоящий из болот и плотного смога, надо бы оставить аборигенам, вот только и им он, похоже, ни к черту не нужен. Однажды мне показали летящую фею, но из-за тумана я ничего не разглядела.

Мне бы очень хотелось увидеть фею, летящую или сидящую.

Декстер говорит, что километрах в двухстах от Венусбурга располагается их колония, и берется свозить меня туда на своем «роллсе». У его машины есть автопилот, но я бы предпочла Герди или, на худой конец, Кларка.

Кое– чему Венера меня научила. Давать чаевые, например.

Бывалому Путешественнику без этого не обойтись. В Марсополисе чаевые считают пороком, но в Венусбурге без них шагу не ступишь: механизм обслуживания не может работать без смазки.

Честно говоря, отношение к туристу в Марсополисе колеблется от безразличного до чудовищного. До сей поры я считала это совершенно естественным. Марсианин треплется с коллегами или занимается чем-нибудь еще, а потом, как бы случайно, замечает вас и снисходит до ваших нужд.

Другое дело – Венусбург! И дело здесь не только в деньгах. Похоже, я постигла Великий Секрет Великих Путешественников. Португальский я почти не знаю, а на орто здесь говорят далеко не все. Однако не надо быть великим лингвистом, чтобы выучить на пяти-шести-семи-восьми языках слово «спасибо».

Я начала постигать это, общаясь с Марией и Марией: раз по сто в день я лопотала «прига-прига», что, если произносить правильно и не торопясь, должно звучать как «о бригадо». Вас обслужат гораздо лучше, если вы дадите ничтожные чаевые и скажете при этом «спасибо», чем если вы молча отвалите солидную купюру.

Я выучилась этому волшебному слову на десятке языков и всегда стараюсь поблагодарить человека на его родном языке, если, конечно, могу угадать его национальность. Не страшно, если ошибешься: швейцары, клерки и таксисты знают Волшебное Слово на нескольких языках. Вот что следует выписать и выучить каждому путешественнику:

«О бригадо, Данке Шен, Мерси, Спасибо, Киат осс, М'гой, Грациа, Ори гато, Грейси-осс, Ток».

Или «деньги-ток», что, по мнению Кларка, означает «в деньгах толк». Бедняга Кларк ошибается по молодости лет: он не снисходит до того, чтобы сказать «спасибо», и ему приходится давать «на чай» гораздо больше, чем мне. Ему это, – нож острый, но даже торговые автоматы, не говоря уже о таксистах, обходятся с ним, как с неодушевленным предметом, едва он пробует восстать против местной простой, но эффективной «системы смазки». Он, ясное дело, бесится, и каждый чих обходится ему вдвое дороже, чем мне.

Если я скажу финну «ток», а не «киат-осс», он поймет меня правильно. Если я спутаю японца с кантонезцем и скажу «м'гой» вместе «ори гато», он не обидится. А уж «о бригадо» знают все.

А если вы угадаете родной язык вашего собеседника, то перед вами расстелют цветной коврик и преклонят колени, причем с искренней улыбкой. С меня в таких случаях даже чаевых не брали – и это в Венусбурге, где патологическая меркантильность Кларка считается совершенно естественной.

А я– то сдуру изучала книжонки с советами «как-вести-себя-на-других-планетах»! Клянусь, мой способ стоит двух дюжин других.

Мне кажется, что дядя Том чем-то здорово озабочен. Он какой-то рассеянный… Правда, он по-прежнему улыбается мне, когда я (с трудом) обращаю на себя его внимание, но улыбка у него какая-то ритуальная и быстро тает. Может, это связано с Венусбургом и пройдет, как только мы стартуем. Скорее бы!

Следующая остановка – Луна-Сити.

11

Положение ужасное: от Кларка уже двое суток ни слуху ни духу, и дядя Том места себе не находит. Кроме того, я поссорилась с Декстером, хотя это, конечно, чепуха по сравнению с исчезновением брата.

А дядя Том всерьез поругался с мистером Председателем.

Я, правда, не знала, в чем дело, но сразу же приняла сторону дяди Тома. Декстер, как оказалось, так же слепо предан своему отцу, как я дяде Тому, вот мы и поссорились. Жалко: мне сейчас очень нужна жилетка, в которую можно выплакаться. Я слышала из их разговора не так уж много, но поняла, что за внешней холодностью и вежливостью скрываются бурные страсти, и что лет триста назад такая беседа завершилась бы шпагами или пистолетами на рассвете.

Мистер Куна явился к нам вовсе не похожий на Санта Клауса. Дядя встретил его холодно:

– Я предпочел бы, сэр, встретиться с кем-нибудь из ваших подчиненных.

Мистер Председатель пропустил это мимо ушей, и тут дядя Том заметил меня, хотя я спряталась за роялем и сидела тише мыши. Он велел мне идти в свою комнату, что я и сделала.

Кажется, я понимаю, в чем дело. Сначала я думала, что нам с Кларком разрешено бродить по всему Венусбургу совершенно свободно, но оказалось, что это не так: нас днем и ночью охраняла полиция Корпорации. Я об этом даже не подозревала, и Кларк, конечно, тоже, иначе не стал бы тратиться на Жозе. Дядя Том знал обо всем с самого начала и принял это как само собой разумеющуюся любезность со стороны мистера Председателя. У него оказались развязаны руки, и он смог заняться своими делами, вместо того чтобы трезорить своих племяшей, один из которых до макушки набит всяческими прибабахами. (Вы, конечно, понимаете, о ком я говорю.)

Так вот, я поняла, что дядя Том винит Председателя в том, что Кларк пропал. Вряд ли это справедливо: если бы Кларк заметил, что за ним присматривают, он бы с легкостью смылся от полутора дюжин детективов, всего Космического Патруля и стаи гончих впридачу.

По словам Декстера, они так и не договорились, каким образом вернуть Кларка. Сама я думаю, что Кларк пропал нарочно: он хочет опоздать к старту «Трезубца» и остаться в Венусбурге, где, во-первых, Герди, а во-вторых, множество легких денег. Возможно, правда, что я перепутала «во-первых» и «во-вторых».

Я пытаюсь уверить себя в этом, но мистер Куна настаивает на том, что это похищение. Он говорит, что есть только один способ вернуть похищенного живым и невредимым.

Акционер Венерианской Корпорации не боится ничего, кроме киднэппинга. А похитители так боятся акционеров, что возвели свой промысел в ранг ритуала. Если бандит играет по правилам и не наносит жертве физического ущерба, его не тронут и даже оставят ему любой выкуп, какой он смог выманить.