Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн

И тут вспыхнул ослепительный свет. Я рухнул ничком, закрыл голову руками и начал считать про себя.

Я легко отделался: взрывная волна обдала меня грязью, грохот был оглушительный, но настоящие неприятности меня не коснулись. Через полчаса меня подобрала полицейская машина.

Конечно, мне следовало бы обезвредить бомбу. Я так и хотел сделать, если все пройдет хорошо. Я предназначал ее для трюка «Самсон во храме», на самый крайний случай.

Наверное, нужно было отключить часовой механизм сразу же, как только я свернул шею старой гадине… но тогда нас мог застукать Джоджо, а ведь он был все еще под кайфом. Потом я был слишком занят, разбираясь с Джоджо и снаряжая Подди в путь. Честно говоря, я вспомнил о бомбе лишь отойдя от дома на пару сотен метров и не захотел возвращаться, даже если бы мог отыскать этот дом в густом тумане.

А вот Подди смогла. Похоже, она все-таки вернулась к дому. Ее нашли в тот же день. Она оказалась за пределами радиуса полного уничтожения, но ей капитально досталось от ударной волны.

С нею был живой детеныш феи, она прикрыла его своим телом, и он совсем не пострадал.

Вот поэтому я и думаю, что Подди возвращалась в дом.

Конечно, я не уверен, что это Ариэль. Она вполне могла подобрать его на болоте. Но дикий детеныш просто не дался бы ей в руки, а его предки разорвали бы ее в клочья.

Наверное, она с самого начала решила спасти Ариэля, но помалкивала. Помните, я говорил о сентиментальных заскоках?

Подди знала, что взрослую фею придется убить, и ни словом не возразила. Она умеет пользоваться разумом, когда это совершенно необходимо. А потом она просто забыла захватить его, как я забыл обезвредить бомбу. Потому-то она и вернулась.

Она где– то потеряла инерциал; по крайней мере, ни при ней, ни рядом его не нашли. И пистолет, и сумочка были с ней, а инерциал она, надо думать, уронила в трясину. Но у нее оставалась еще масса времени. Даже если она возвращалась к дому, она успела бы отойти километров на десять. Вероятно, она потеряла прибор в самом начале и все время ходила по кругу.

Я рассказал обо всем дяде Тому и готов был повторить все полиции, мистеру Куне и так далее, готов был принять любое наказание. Но дядя Том велел мне помалкивать. Он согласился с тем, что я здорово напортачил. Равно как и он сам, и все остальные. Он обращался со мною вежливо, даже, пожалуй, нежно. Я бы предпочел, чтобы он меня выдрал.

Мне очень жаль Подди. Конечно, она доставляла мне массу хлопот, пыталась командовать и была вопиюще нелогичной, но я все равно очень ее жалею.

Хотел бы я научиться плакать.

В сумочке у нее нашли магнитофон и кое-что из записей удалось разобрать.

«…куда я собираюсь, очень темно, – говорит она. – Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе. Помни об этом, Кларк, это важно. Все нуждаются в заботе. Моя опора – Святой Подкейн! Святой Подкейн, ты слышишь меня? Дядя Том, Па, мама… слышит меня кто-нибудь? Послушайте, это очень важно. Я люблю…»

На этом запись обрывается. Никто не знает, о чем она хотела сказать, кого или что она любила.

Может быть, всех.

Теперь я здесь один. Мистер Куна задержал «Трезубец», пока не выяснилось, поправится Подди или умрет. Потом дядя Том улетел, а я остался в Венусбурге один. Конечно, если не считать кучи детективов и медсестер, Декстера Куны, который днюет и ночует в госпитале, и целого взвода охраны. Я никуда не могу выйти без охранника за спиной, а в казино меня и вовсе не пускают. Впрочем, меня туда и не тянет.

Я подслушал кусочек разговора дяди Тома с отцом. Вернее сказать, я услышал только монолог дяди Тома, поскольку отца не было слышно, да и разговор шел с двадцатиминутными паузами.

– Глупости, сэр! – говорил дядя Том. – Я не уклоняюсь от ответственности и не снимаю с себя вины. Она будет лежать на мне вечно. Но я не могу дожидаться вас здесь, и вы знаете, почему. Дети будут в большей безопасности с мистером Куной, нежели со мной… это вы тоже знаете. Сейчас я скажу вам кое-что полезное, а вы, сэр, извольте передать это вашей супруге. Людям, которые пускают воспитание на самотек, вообще не стоит заводить детей. Вы вечно утыкаетесь в книгу, ваша жена носится бог знает где, а ваша дочь едва не погибла. Не ваша и не моя заслуга, что она осталась в живых. Просто повезло. Скажите вашей супруге, сэр, что строить корабли и станции в космосе и на планетах – хорошее дело, но у женщины есть и другие, более важные занятия. Когда-то, много лет назад, я уже говорил вам об этом… и мне было предложено заниматься своими делами. Сейчас самое время напомнить вам об этом. С Подди все будет хорошо, я уверен, хотя в этом и нет никакой вашей заслуги. Я опасаюсь за Кларка… Бог может помочь вам… если вы сами поспешите. Смотрите, не опоздайте! А теперь – конец связи!

Я мигом растворился в деревянной панели и дядя Том меня не заметил. Но почему он опасается за меня? Я совершенно не пострадал, и он это отлично знает. На мне нет даже ни одного ожога, просто перемазался с головы до ног… а вот Подди все еще опутана проводами и трубками, словно люлька в яслях.

Хоть убейте, не пойму, что он имел в виду.

Я ухаживаю за маленькой феей. Когда Подди начнет замечать окружающих, она захочет ее увидеть. Она всегда была сентиментальной. Со зверьком много возни, он часто плачет, вот и приходится мне его нянчить, чтобы он не чувствовал себя одиноким.

Часто он будит меня среди ночи. Наверное, он думает, что я – его мать. Я не против, других занятий у меня мало.

Похоже, я ему нравлюсь.