Виталий Вавикин - Блики, силуэты, тени

— Замолчи! — брат задрожал, заставил себя успокоиться. — Молиться. Я должен молиться… — он открыл перекинутую через плечо сумку, достал Библию. — Вот. Я хочу, чтобы ты взяла это.

— Зачем?

— Если не хочешь, можешь не читать, просто положи на стол. И вот еще… — он протянул ей распятье на тонкой цепочке. — Надень.

— Это бред, — скривилась Леда.

— Просто надень и все, — в глазах Патроклоса появилась мольба. — Я уже договорился со священником, чтобы освятить свою квартиру.

— Тебе не священник нужен, а женщина.

— Леда!

— Ладно. Ладно. Сделаю все, как ты хочешь, только отстань.

— Тебе бы самой в церковь сходить.

— Так ты серьезно думаешь, что все твои проблемы из-за меня?

— Нет, что ты, нет. Просто я, наверное, слишком впечатлительный, вот и все. — Брат замолчал, опустив глаза.

— Что еще? — устало спросила Леда. Патроклос покачал головой. — Я же вижу…

— Просто переживаю за тебя.

— За меня?

— Но ведь эти видения преследуют тебя, а не меня. Твой парень бросил тебя из-за этого. Твои друзья отвернулись от тебя. И даже у меня — набожного человека — появились эти странные сны после того, как приехала ты.

— Это не сны.

— Неважно, — брат улыбнулся и потрепал ее по щеке, как когда-то в детстве.

Ближе к вечеру пришел священник. Его звали отец Георгиос. Он был сер и молчалив. Леда не знала почему, но его взгляд смущал. Он сидел на стуле напротив нее, выпрямив спину, сложив на коленях руки, и смотрел ей в глаза.

— Вы разве не должны освятить квартиру? — спросила Леда.

— Если честно, то я хотел, чтобы ты поговорила с ним о своих снах, — сказал брат.

— Это не сны, — устало сказала она.

— А что же это? — спросил священник.

— Не знаю, но не сны.

— Это зло! — сказал брат.

— Называй как хочешь, — сдалась Леда.

— Но ты увлечена этим!

— Немного.

— Увлечена злом! — он устремил молящий взгляд к отцу Георгиосу. — Разве это не зло? То, что я рассказал вам? Все эти искушения, эти женщины, вина…

— Не понимаю, причем тут вообще христианство? — начала злиться Леда. — Ко мне приходят менады и сатиры. Приходит Дионис. Какое это имеет отношение к христианству?

— У зла много обличий, — сказал священник. — Зло проявляется повсюду. Лжепророк, дьявол, падшие ангелы… Не только Библия содержит подобное. Примеров множество. В японской мифологии есть существа, от общения с которыми люди иногда могут сойти с ума. — Отец Георгиос многозначительно посмотрел на Патроклоса. — Эти существа умеют читать мысли собеседника, предугадывать каждое его движение… Но тем не менее это даже не демоны. В их действиях нет злого умысла. В мифах их называют сатори, и людям советуют держаться подальше от них, так как это великие мудрецы, достигшие полного понимания дао и просветления. Обычному человеку невозможно понять это, так как мироздание с точки зрения даосизма существует за счет неизъяснимого пути, движущего и управляющего всем сущим. Следование законам дао — это путь жизни и блаженства.

— Вообще-то, — снисходительно улыбнулась Леда, — основоположником дао считается Лао Цзы, а Лао Цзы — китайский философ. Я вот только не пойму, какое это имеет отношение ко мне?

— Людей может свести с ума их нежелание принять свою судьбу и следовать ей, — священник улыбнулся. — Что касается китайского философа, то я говорю про фольклор, а не про философию и учения.

— Простите, — Леда смущенно улыбнулась. — Наверное, это просто моя гордыня. Что вы говорили о пути, управляющем всем сущим?

— Следование законам дао — это путь жизни и блаженства. Мудрецам, постигшим дао, приписывалась вечная жизнь.

— Философский камень и алхимия, — снова решила блеснуть оставшимися после университета знаниями Леда.

— Именно это и легло в базисы японских легенд, основав путь гармонии инь и ян.

— Искусство призвания и управления демонами, — Леда широко улыбнулась, вспоминая своего прекрасного Диониса и его мир. Патроклос вздрогнул, словно кто-то наступил на больную мозоль.

— Это всего лишь легенды, — поспешил успокоить его отец Георгиос. — Тем более что многие демоны из этих легенд бывают очень добры к людям.

— В японской мифологии, — уточнила Леда, неосознанно получая удовольствие, запугивая старшего брата.

Патроклос суеверно покосился на нее, поднялся на ноги и включил проигрыватель с песнопениями.

— Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящие Его… — звук оказался таким громким, что захрипели динамики.

— Простите, — Патроклос спешно убавил звук.

— … радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняй бесы силою на тебе пропятого Господа нашего…

Отец Георгиос одобрительно похлопал Патроклоса по руке.

— Не нужно бояться, — сказал он. — Бесы не выносят знамения, Креста Господня, ибо на нем Спаситель разоблачил и выставил их на позор. — Священник перевел взгляд на Леду. — Вера помогает людям побороть свои страхи, наставляет на путь истинный сбившихся. Вера должна быть здесь, — он указал рукой на свое сердце. — Но если веры там нет, то жди злого духа. Он говорит, возвращусь в дом мой, откуда вышел. И придя, находит его незанятым, выметенным и убранным. Тогда идет и берет с собой семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там, и бывает для человека того последнее хуже первого.

— Вы что, считаете меня одержимой? — Леда притворно рассмеялась.

— Трезвись! — голос священника становился тихим, смешиваясь с льющимися песнопениями из колонок проигрывателя. Его понимающий взгляд с сожалением взирал на Леду. — Бодрствуй, потому что противник наш диавол ходит как рыскающий лев, ища, кого проглотить. Лишь твердою верою можно противостоять ему, зная, что такие же страдания случаются и с братьями нашими в мире. Бог же всякой благодати, призвавший нас в вечную славу Свою во Христе Иисусе, Сам, о кратковременном страдании нашем, да совершит нас, да утвердит, да укрепит, да сделает непоколебимыми!

Леда снова попыталась рассмеяться. Только попыталась.

— Ты должна верить, чтобы исцелиться! — сказал ей отец Георгиос. — В Писании сказано: «И запретил ему Иисус, и бес вышел из него, и отрок исцелился в тот же час. Тогда ученики, приступив к Иисусу наедине, сказали: почему мы не могли изгнать его? Иисус же сказал им: по неверию вашему, истину говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей «перейди отсюда туда», и она перейдет, и ничего не будет невозможного для вас».

— Боюсь, мне поздно уже ударяться в веру, — хмуро сказала Леда.