Сергей Михайлов - Стрела Аримана. Антология российской фантастики

— Идти и проповедовать слово твое, — невозмутимо ответствовал Сав.

— Тьфу, — обернулся и плюнул в темноту Ртеп, — с ним всегда так. И еще болтает: «потом не остановить»! Да через год проповедей мы на всех столбах висеть будем! Не слова, а мечи должны звучать!

— А пока — языки, — тряхнул кудрями Нави. Сав косил глазом и молча сопел. Наконец колыхнулся и неторопливо поднял руку, утихомиривая собравшихся:

— Нави, сынок, ты дело сказал — только языками нам и звенеть, чтобы мечами махать, их иметь надо. А где они? А?

Сав подождал, вновь колыхнул брюхом и затих. Никто не ответил. Тягостное молчание нарушил Геф:

— Я бы мог отковать с десяток мечей, больше — не получится. Заметят и донесут. В городе имперский гарнизон, и с десятком мечей здесь делать нечего. И одними проповедями дело не столкнешь, — он повел занемевшими плечами, словно именно сейчас намеревался столкнуть это дело, — нужно место, где можно ковать оружие и готовить людей. Меч — не палка!

— Крепость? — наклонившись, чтобы не задеть взглядом Учителя, посмотрел на него Ртеп.

— Крепость, — придавил тяжелой ладонью последнее слово Геф.

И снова — все потянулось к Ису.

— Чего вы от меня ждете — Геф дело сказал. Я добавлю, но прежде — нет для меня ни жителя Черной земли, ни варвара, ни Благословенного народа. И нет для меня раба — человек рождается свободным. Если согласны, буду говорить дальше.

Шарахнулись факелы, словно от ветра, но огромные лапы ветвей все так же закрывали звезды. Значит, не было в них шевеления. И это сочли чудом. А чуда не было — сами не сознавая того, люди сдвинулись к говорившему, создав порыв, чуть не загасивший огонь. И глаза сестры хозяина, когда смолистые ветви вновь вспыхнули ярче, чем прежде, роняя искры в забытые чаши, блеснули черным фанатичным пламенем.

— Пусть это будет одним из наших устоев, — узрев знаки одобрения, подвел черту Учитель. — Дальше, на рожон переть нечего, пищи шакалам без нас хватает. И Сав прав — говорить людям, что они люди — надо. Но и сражаться надо уметь. О мечах, Геф, с тобою чуть позже поговорим, — положил руку на плечо гордого кузнеца Не. — Насчет крепости… Пока я бродил по горам и пустыне, кое-что приметил. Но — нужна осторожность, чтобы псов по следу не привести.

Все сдвинулись плотнее, словно боясь, что слова уйдут за их спины.

— Слушайте! В одном дне пути от города, за поясом пустыни, в песок обрывается каменная стена, рассеченная многими ущельями. По голому камню наверх не подняться. Но есть небольшое плато между каменными щелями — туда с двух сторон ведут две тропы. Тропы узкие — двоим не разойтись.

— Поняли, Учитель, а вода там есть?

— Нет, Геф, родников там нет. И грунт наверху — растрескавшаяся каменная плита. Я не закончил, — чуть повысив голос, остановил зашептавшихся Ис. — Я был там сорок дней и, как видите, жив. Там много мелких камней. Я складывал их в кучи, и под ними собиралась вода. Я сделал отвод через каменную трещину в одну из пещер. И там она собиралась в каменной чаше под песком. Короче — жить там нелегко, но переждать малой группе несколько дней можно.

— А что проку? — разочарованно подал голос Ртеп.

— То, что, прождав несколько дней и убедившись, что на хвосте никого нет, нужно спуститься с плато и идти Вдоль каменной стены на юго-восток два дня. Затем подняться по одному из ущелий, я помечу его на рисунке, которое издали кажется тупиковым, но там есть поворот, потом — узкая каменная щель, перевал и спуск в пространнейшую зеленую долину, окруженную горами. Посередине долины — озеро, а рядом — кольцевой вал с прорезанным в нем тоннелем-воротами. И сам кольцевой вал — это отвесные стены из плавленого камня.

— Я знаю, о чем ты говоришь, Учитель, — медленно заговорил Ртеп, — и многие из нас знают. Это — Потерянная долина, куда бежали в старину те, кого жрецы называли отступниками.

— Отступниками считают и вас.

— Да, Учитель, с их потомками мы держали связь. Я сам был в долине пять лет назад. И ват был невысок. И не было в нем прохода Да и не нужен был этот проход — все было низко, полого.

— С тех пор многое изменилось, Ртеп!

— Знаю — четыре года назад пришел из долины наш человек. Он рассказал об огненном столбе, сошедшем с неба в долину! Не улыбайся, Геф! Нужно было видеть этого человека! — с этими словами Ртеп встал и обвел взглядом сидящих. — Теперь никто не решается войти в эту долину. И оттуда нет никого.

— Я был там позже. Ртеп!

— Уж не сошел ли ты в огненном столбе? — осевшим от ужаса и восторга голосом, вдруг догадавшись, произнес Ртеп. И тяжело опустился, невольно отодвинувшись от Учителя

Мистическим ужасом пахнуло на остальных.

«Только бы не религиозная истерика, — тревожно мелькнуло у Иса. — Объяснить? Не поймут. Лгать — а как же потом?»

Он нахмурился и забарабанил пальцами по столу. Люди ждали.

— Что сказать… Сейчас объяснять — не буду. Одно утверждаю — никакого чуда не было. Словом ручаюсь. Слову моему верите?

— Ве-е-ерим, — прошелестело в благоговейной тишине.

— Говорю вам — в долину можно идти. И страх будет нам щитом от любопытных.

— Я — первый пойду! — гаркнул бесстрашно Геф.

— Все пойдем! — воодушевленные примером Гефа, шумели остальные.

— Пока — мастера: каменщики, кузнецы. Лучше — малоизвестные, чтоб их уход был незаметным. А Ртеп и Геф должны сразу же вернуться в город, как только приведут людей и наладят дело, они здесь слишком приметны.

— Возьму, Учитель, пяток учеников. Двоих — здесь, троих — за городом. Есть на примете! И инструмент дам, — сразу по-деловому смекнул Геф.

— Я — двоих. Остальных на месте научим, — присоединился Ртеп.

Когда гости по одному выскальзывали на улицу, Ис придержал кузнеца:

— Я бы хотел посмотреть на твою работу. Пришлось мне видеть здешние изделия и имперские.

— Что, не понравились?

— Не все, Геф. Бронза — ничего, а железо — плохое.

— Не так уж и плохое, — все мечи ныне железные! В Империи бронза только на панцири и шлемы идет — легче обрабатывать, да скоро и там железо будет!

— И все-таки — железо плохое. Завтра не смогу. Послезавтра — буду. Доброй ночи, кузнец!

6

Через день чуть свет Ис был у дверей Гефа. Кузнец не спал — на улицу доносились удары молота по металлу. Гость стукнул, как было условлено, и подмастерье сразу открыл калитку.

Двор кузнеца мало отличался от двора каменщика — та же крепость в миниатюре, только здесь дальний угол двора был под обширным навесом. Там сыпались искры и пахло горячим металлом.