Наталия Шитова - Девчонка с изнанки. Апрель (СИ)

— Ты только сам прежде, чем ехать, позвони мне. Если я посчитаю, что там что-то затевается, и для тебя это будет небезопасно, я найду способ тебе это сказать. Если не дозвонишься до меня — значит точно не вздумай никуда ехать.

— Хорошая идея, Кир. Ты у меня умница, систер. Ну, до связи тогда!

До бухты Нюбровикен я дошла пешком за пятнадцать минут. Там не только экскурсионные и рейсовые теплоходики, но и маленькие юркие катера-такси.

До Фьедерхольмарны меня доставили за полчаса. Острова архипелага на самом-то деле совсем ничем не примечательны, обычные шхеры, есть побольше, а есть совсем крошечные. Но чего там только нет: и площадки для пикников, и яхт-клуб, и даже музей. И домики, которые можно снять на несколько дней, чтобы провести время в полном уединении.

Катер высадил меня на причале около домика номер восемь и тут же умчался прочь.

Причал был пуст, а красный домик с широким окном и чёрной крышей выглядел одиноким и заброшенным.

Ключа под ковриком не было, а дверь оказалась открытой.

Внутри домика была одна комната-студия с огромной кроватью, шкафами-купе и телевизором под потолком. Да ещё справа какие-то двери, видимо, вход в ванную и кладовую.

На кровати, по-детски трогательно обняв подушку, мирно спал Шокер. Его косуха валялась в кресле, ботинки аккуратно стояли у кровати.

Я подумала, что он расслышит, как я вошла, и если не вскочит, то хоть глаза откроет. Ловец всё-таки, не какой-нибудь рохля-обыватель. Но ловец, похоже, очень сильно вымотался, и его можно было выносить тёпленьким. Я подошла совсем близко, но он не пошевелился, мерно дышал, приоткрыв рот, и видел десятый сон. Ах, да. Снов он не видел, как недавно признался.

Мне было до слёз его жаль. И не из-за того даже, что он потерял жену. Не видела я ту жену никогда, что мне о ней переживать… И не из-за его странных и очевидно непростых отношений с Лали. Тут ещё неизвестно, кого больше пожалеть надо… А вот то, что он больше не проводник, это меня потрясло. Я сама даже представить себе не могу, каково это. Да, я ненавижу гатрийские порядки, я ненавижу свой контракт, мне осточертел любвеобильный командор, и я с радостью пошлю их всех лесом и устроюсь на изнанке. Но как бы я не стращала Йана тем, что я и чип удалю, вот этого я никогда не сделаю. С чипом меня, конечно, гатрийские спецслужбы на изнанке всё время будут под надзором держать, но плевать мне на это, в общем-то, я банки грабить не собираюсь. А удалишь чип — потеряешь право самостоятельно перемещаться между изнанкой и поверхностью. А я хочу осесть на изнанке, но иметь возможность в любой момент слетать на поверхность. Не ради поверхности, что я там не видела. Только ради полёта. Кто распробовал, что это такое, не может просто взять и отказаться от этого. Наверное, это наркотик, только не химический. Представляю, сколько лет у Шокера была ломка.

Пока я стояла над Шокером и размышляла о его нелёгкой доле, он перевернулся на другой бок, причмокнул и продолжил дрыхнуть, уткнувшись в подушку.

Вот так, вместо того, чтобы летать туда-сюда, таская с собой абсолютно стандартные организмы, этот парень вынужден ловить всяких скользких типов, исполнять свой долг, угождая начальству и делая иногда впустую нудную работу, которая оказывается никому не нужна.

Шокер продолжал спать, мне тоже захотелось вытянуть ноги. Я осторожно заползла на другую половину кровати и прилегла.

Вокруг было почти что тихо. С соседнего острова доносился приглушённый расстоянием безудержный детский смех, наверное, какой-нибудь класс вывезли на пикник. На крышу домика несколько раз садился баклан и клекотал так, что и мёртвый бы проснулся. Но только не Шокер. Он ещё раз перевернулся, лицом ко мне, помял подушку, не открывая глаз, ткнулся в неё и снова затих.

Внезапно он вздрогнул, открыл глаза и уставился на меня.

— Сюрпрайз! — сообщила я ему.

— Ты давно тут?

— Да уж давненько. Ты уже убит, ловец. Неоднократно.

— Чёрт… — усмехнулся он. — Расслабился. Две ночи не спал, совсем сморило.

— Коварный Тайлер мог тебя и зарезать за милую душу.

— А ты что тут делаешь?

— Собираюсь присмотреть за вами, чтобы никто никому не причинил ущерба.

Шокер перевернулся на спину, тяжело вздохнул, глядя в потолок.

— Носишься ты со своим братом, как с младенцем… — проворчал он. — Он у тебя вполне себе дееспособный. Или это он просил тебя приехать?

— Нет, не просил. Но моя идея ему понравилась.

— Не доверяешь мне?

Я хорошенько подумала, прежде чем ответить.

— Я доверяю тому парню, который пришёл за мной в слои. Я ему до сих пор доверяю, полностью. Но я его здесь не вижу, Шокер.

— Ты плохо смотришь, — усмехнулся он.

— Я хорошо смотрю, и я вижу разницу.

Ответом мне был опять безмолвный вздох.

— Шокер, я тебе очень благодарна. Мне очень повезло с тобой. Я ту боль уже почти забыла, но тот страх до сих пор помню. Ты его тогда погасил. Ты пришёл — и всё. Было больно, тяжело, но не страшно. Даже если бы мы не выбрались, мало ли, если бы сгинули там оба, мне было бы не страшно.

Он напряжённо слушал меня, видимо, ждал, за какой именно упокой я закончу.

— Мне сейчас опять страшно, Шокер. Очень. И ты этот страх уже не уберёшь. Ты — на стороне моего страха. Вот и вся разница.

Шокер накрыл мою ладонь своей, поглаживая.

— Невозможно быть на всех сторонах одновременно, — сказал он. — Но я пытаюсь разобраться. Иначе я не согласился бы встречаться с Тайлером.

— Мне хочется тебе верить.

— Так верь. Не очень сильно мы отличаемся с тем парнем, который пришёл к тебе в слои.

— Вообще-то, очень, — рассмеялась я. — Видел бы ты себя тогда!

— А что было не так? — нахмурился Шокер.

— Почему сразу «не так»? Да ты был такой славный! Я тогда влюбилась в тебя просто в одну секунду.

Он выпустил мою руку, покачал головой с недоверчивой усмешкой.

— Да правда-правда! Влюбилась, втрескалась до спазмов в животе. А ты… ты меня тогда, наверное, и не рассмотрел, как следует?

— Что там было рассматривать? — он недоумённо пожал плечами. — Ты была ребёнком, который попал в беду.

Я рассмеялась. Ну конечно же, кого же ещё мог разглядеть взрослый парень в ревущей девчонке-недоростке?

Он тоже улыбнулся:

— Ты была очень доверчивая и отважная. С тобой было легко.

— Ты, наверное, сейчас с трудом меня терпишь?

Шокер вытаращил глаза:

— С чего это?

— Я же тебе жизнь поломала. Представляю, как ты меня ненавидишь.

— За что?!

— За то, что ты больше не летаешь.

Он посмотрел на меня печально и устало пожал плечами: