Ирина Ванка - Фантастические тетради

— На, — буркнул старик, — умник… — у ног профессора загремел по полу кованый ключ, которым предки каранайцев, должно быть, отпирали механические замки. — Ключ от «молнии». Возьми и постарайся им воспользоваться. Другого ключа нет. Сомневаюсь, что твой навигатор способен в нее войти. Но, если не вернетесь на Пампирон, хотя бы помечтаете. Скорость этой штуки как-нибудь побольше, чем у вашего пробитого диска.

— Шара, — уточнил Эф, подбирая с пола ключ, — с диском балансира, который исчезает при торможении. — Но для папы это не имело значения.

— Вы считаете себя потомками каранайцев?

— Об этом свидетельствуют исторические факты, — сообщил профессор, ощупывая бородку ключа.

— Да брось, — махнул рукой папа, — знаю я эти исторические науки. Я сам их придумал. Кому, как не мне, понимать, чего они стоят.

— И каранайцев… ты придумал?

— Зови меня Ло, — сказал старик и выпучил пуще прежнего синие кукольные глаза. — Папа Ло. А твоих каранайцев я выловил из вонючего дерьма. И вправил мозги, когда от газовых галлюцинаций они перестали отличать жизнь от смерти. Я вернул им человеческий облик и научил мыслить. Вся их мудрость заключалась в том, чтобы построить корабль, способный к дальнему перелету. Молния им оказалась не по зубам. Потомки каранайцев… Тоже мне. Незачем гордиться такими предками. Вот твоим правнукам я дал бы шанс, но на это уйдут тысячелетия. К тому же вы не прихватили женщины. Кто вас научил обходиться без них?

— На десятерых самцов, — объяснил Эф, — природой полагается одна женская особь, и этого вполне достаточно.

— Вздор! — заявил Ло и гневно поглядел на профессора. — Со времен богов ничего не изменилось. В здоровой цивилизации женщины обязаны преобладать.

— В этом случае они перестали бы привлекать мужчин.

— В жизни не слыхал такой чепухи. Ты, инфантильный заморыш, даже не догадываешься, какому риску подвержена цивилизация с подобными убеждениями. Тебе в голову не пришло, что генетическое наследство когда-нибудь уничтожит вас. Это проклятие богов. Только боги могут снять его. — Эф с сочувствием развел руками. — Проклятие богов, без сомнения, ибо вы не изменились. Вы те же потомки землян. Вы унаследовали все, до жестов и манер.

— Потомки каранайцев, — поправил профессор.

— Землян… Вы все происходите с Земли, и не смей со мной спорить, когда я изрекаю истины.

— Все? — равнодушно переспросил Эф.

— Ну, что тебе сказать… Твой навигатор — землянин чистейшей крови. Врач немного с примесью акрусианской расы. Этой породы среди каранайцев было не много, но на новых поселениях, похоже, они наверстали свое. Их живучесть меня всегда восхищала.

— А я? — невзначай обронил Эф.

— Что ты?

Профессор нахмурился и сосредоточился на изучении ключа больше, чем того стоила железка.

— Ты? Лучше тебе никогда не узнать, кто ты есть на самом деле.

— Тогда ответь мне, Папа Ло, к какой расе ты причислил богов?

— Богов? — воспрянул духом Папа. — Этих несчастных маразматиков? Они хотели вырастить здесь посредников, а получили сплошную мадисту. Ты видел умненького ребенка, что охранял мои кости? Если хочешь знать, я боюсь его больше дикарей. А его пантер? Ты когда-нибудь общался с этой тварью? Это не зверь. Кто угодно, только не зверь. Не питай иллюзий, профессор Эф. На планете не осталось никого, кроме меня и мадисты. Это чудо, что мне удалось изгнать ваших предков. Что? — Папа Ло уловил вопросительный взгляд профессора. — Хочешь знать, что такое мадиста? Это все хотят знать. Даже те, кого ты называешь богами.

Взгляд профессора вернулся к металлическому ключу, а Ло перевел дух. Такой темп разговора явно был не по силе его старчески немощному организму. Если только можно было назвать организмом набор мумифицированных фрагментов, приведенных в движение транквилизаторами Бахаута.

— Это похоже на заклинание, — Эф представил взгляду Папы Ло два ряда геометрических символов, выгравированных на поверхности ключа.

Папаша, узрев заклинание, дернулся, словно намеревался вернуться в кому, но вместо этого неврастенически потряс головой и замахал руками.

— Убирайся! Иди прочь! Этого еще не хватало! Я дал тебе все что мог. Теперь сгинь от меня!

Едва Эф приблизился к лестнице, старикашка благоговейно затих, сполз в ящик, придавая своим костям горизонтальное положение.

— Ты в самом деле профессор? — спросил он. — Гляди-ка… сколько веков прошло, а ничего не изменилось. Ступай же, кому говорю… Я устал.

В закутке, выложенном янтарными слитками, сидел грустный Мидиан и вяло реагировал на события окружающего мира. Иногда он поднимался с пола, чтобы поменять местами штуку-другую рукописей баролианского наследства, рассортированного по хронологии.

— Он все еще надеется, — объяснил Бахаут, — обнаружить в них практическое пособие по пилотированию «молний». — Приняв из рук профессора ключ, Бахаут грустно улыбнулся. — Совсем тронулся дед. Что здесь написано?

— «Никому не давай», — процитировал Эф.

— И все?

— Все.

— Так много символов и так мало смысла?

— Ну… для кого как…

— Определенно, это не баролианская манера письма.

— Определенно.

— И что ж это за язык?

— Русский.

— Какой?

Эф прошелся вдоль шеренги аккуратно разложенных дисков.

— Но основа-то языка каранайская? — не успокаивался Бахаут.

— Каранайская, — подтвердил профессор. — Покажи-ка эту штуку Мидиану. Интересно мне взглянуть на его реакцию.

Мидиан схватил ключ испачканными грязью пальцами.

— Жесткий сплав, — сказал он. — Если насобирать таких железок побольше, можно отлить лом.

— Ты понял? — обернулся к профессору Бахаут. — Мы все скоро сдвинемся, и на наших костях будет построен новый ярус библиотеки.

Но Мидиан не спешил отдавать игрушку.

— Вообще-то, это ключ от «молнии», — сообщил Бахаут.

— Да, я понял, — ответил астроном, — таких бы ключей побольше, и «молния» наша…

— Подожди, — вмешался Эф, — дай ему закончить мысль.

— Мне нужен хороший металлический лом из прочного сплава. Еще лучше — два лома.

— Почему же не три? — съязвил Бахаут. — Мы бы ее с трех сторон подковырнули…

— Подожди, пусть скажет.

— Я вот о чем думаю, — начал Мидиан. — Никогда не догадаетесь, о чем я думаю… Могильник. — Он распихал в стороны диски и лег, раскинув руки и ноги. — Если боги были похожи на нас, имели форму, аналогичную человеческому телу. Смотрите внимательно, коллеги, вам это ничего не напоминает?