Далия Трускиновская - «Если», 2000 № 10

— Старина, я посоветовал бы вам провалиться в преисподнюю, но вы уже в ней, и, видимо, она пришлась вам по вкусу.

— Вы обречены!

Один из саперов Дэнби, брезгливо гримасничая, смял в комок дымящуюся глину из кучи и метко запустил в злорадствующего пророка, угодив тому прямо в грудь.

— Ты сам обречен, сатанинское отродье! — произнес сапер звучно.

— Сгинь!

— Верно, стервец, катись отсюда! — Дэнби с восторгом присоединился к упражнению. Его первый комок не долетел, но другой шмякнулся в плечо проклятого. При всем своем безумии старец догадался, что здесь его не поймут, и заковылял прочь.

— Карвер! — крикнул Перкинс, обращаясь к широкоплечему саперу, который бросил первый комок.

— Сэр?

— Назначаю тебя ответственным за моральный дух, — сказал полковник Перкинс. — Так держать!

Великан улыбнулся еще шире, показав нехватку нескольких зубов.

— Рад стараться, ваша милость. — Он обвел взглядом остальных рабочих, выжидательно смотревших на него. — Ладно, приятели, споем-ка духовную песню. Если не знаете, в первый раз просто послушайте. Мы дадим этим злыдням жару!

Перкинс пробыл с ними еще некоторое время, получая большое наслаждение от духовного гимна, из которого были изъяты все Божественные Имена. Вероятно, остальные разделяли его озорное настроение: они же практически кощунствовали по адресу Ада. Припев дружно подхватили все.

Время от времени некоторые его подчиненные просто исчезали. Перкинс потерял своего лучшего инженера и еще двоих, почти незаменимых, включая немецкого офицера, которому он на земле не подал бы руки.

— Куда он девался? — спрашивал Дэнби. — Я сам за ним следил, да и вы тоже! Бац! И нет его.

— Понятия не имею, — печально произнес Перкинс. — Наверное, их утаскивают демоны. Можно лишь надеяться, что они сумеют вернуться к нам, сержант. А нам нужно думать об оставшихся.

— Есть, сэр! — сказал Дэнби, склонив голову.

— Ладно, ребятки, еще песню, — прервал Карвер тягостное молчание. — «Всемогущий Он спаситель, никогда не оста-а-вляет…»

Другие голоса подхватили напев, сперва нерешительно, но потом более энергично, м в них зазвенела надежда.

Вернулась Дейл во главе отряда, торжествующе волокущего тридцать грубо обтесанных свай. Шестьдесят, которые она прислала раньше, были использованы или уничтожены подручными Сатаны, но теперь материала, несомненно, должно было хватить, чтобы закончить мост.

— Отлично, капитан! — похвалил Перкинс, щеголевато прикладывая ладонь ко лбу, когда она отдала ему честь. — Ваши усилия выше всех похвал. Я просто поражен!

— Благодарю вас, сэр. На границе со следующим кругом есть окаменевший лес с большим количеством… — Женщина покачнулась, и голос ее замер…

— Вам плохо? — тревожно спросил Перкинс. Она выглядела прозрачнее обычного.

Дейл прижала ладонь ко лбу.

— Не знаю, сэр.

Перкинс хотел схватить боевую подругу за плечи, чтобы поддержать, но ее плоть под пальцами развеялась, точно дым.

— Еще одна гнусность! — воскликнул полковник. — Нам нужно чер… чрезвычайно поторопиться!

Заместитель Дейл, плотный японец в комбинезоне гражданского летчика, шагнул вперед и лихо отдал честь Перкинсу.

— С вашего разрешения, сэр, я возьму на себя ее команду, — заявил он.

— Валяйте, — сказал Перкинс. Исчезновение Дейл его очень огорчило, и он уже прикидывал, нельзя ли будет спасти ее от демонов.

— Мы встретимся снова, сэр, — печально проговорил Дэнби, но надежды в его голосе не чувствовалось. — Это как в песне поется. Надо все время думать об этом, сэр.

— Верно, сержант, — устало произнес Перкинс. Против обыкновения он не сумел преодолеть ревматическую боль и одышку. — Последнее усилие. Либо мы добьемся своего, либо нет. Вот так.

Был завершен пятидесятый пролет моста, и вернувшиеся строители с восторгом сообщили, что видели сияющий город среди белизны на том берегу. Это подняло общий дух гораздо больше, чем все остальное в прошлом. Работая, они теперь пели, кто во весь голос, кто себе под нос.

— Что-то последнее время слишком уж спокойно, — сказал Перкинс сержанту. Они избегали записывать задания, и все планы Перкинс держал в голове, если не считать того, чем делился с Дэнби. — Последний их удар будет нанесен, когда мы почти завершим работу, чтобы окончательно убить в нас надежду.

— Мы будем готовы, сэр, — заверил его Дэнби. — Им с нами теперь не совладать.

Крохотный бесенок, величиной с ноготок, услышал их слова и помчался докладывать младшему демону.

— Пора, — сказал демон, сплетая когтистые пальцы. О, его владыка будет доволен! — Пора!

Крылатая нечисть тучей опустилась на строительство, утаскивая сваи и людей. Перкинс и остальные швыряли в них камнями и комками глины.

На пролетах из дерева, глины и камней заплясали огненные демоны. Казалось, они просто захлебывались от злорадства, когда натыкались на большие ведра с водой, расставленные тут и там для борьбы с огнем. Они окружали одно ведро за другим и водили хоровод, пока от их жара вода не поднималась шипящим облаком пара.

— В атаку! — прогремел Перкинс. Строители похватали ведра с водой, стоявшие на берегу Стикса, и ринулись на врага. Демоны радостно хохотали, выписывая зигзаги огня по тщательно обтесанным балкам. Устав от этой игры, они замерли на тридцать шестом пролете и выбросили вверх два огненных столба, будто косяки ужасной двери. Люди остановились. Погоня возобновилась, но сейчас преследователями были демоны. Младший демон летел впереди на крылатом ящере, науськивая своих бесенят и чудищ на отступающих.

— Только не сюда! — закричал Перкинс строителям, бегущим по пылающему мосту. Он стоял перед настоящим терриконом из деревянных обломков, опилок, углей, глины и прочих всевозможных остатков, накопившихся за века постройки моста. — Куча запылает, как китайский Новый год.

Именно это и хотел услышать младший демон — страх в голосе Перкинса. И он приказал всем своим подручным сосредоточиться на колоссальной груде горючих материалов.

— Мы им покажем настоящую геенну! — прошипел он злорадно. Люди метнулись в сторону от огненных демонов, которые летели прямо на Перкинса. Полковник еле-еле успел отпрянуть, когда они нанесли удар.

Террикон заполыхал со всех сторон. Огненные демоны упивались зрелищем. Некоторые ныряли в вихри огня и зачерпывали его голыми когтистыми руками. Они подбрасывали языки огня в воздух, натирались им, катались по нему, вопя от злобного восторга. Колышущиеся полотнища пламени достигли моста, с таким трудом вытесанные сваи заполыхали, точно гигантские смоляные факелы. От жара каменные устои начали плавиться и стекать в Стикс, поднимая слепящие облака пара, которые соперничали с клубами дыма над горящим терриконом. Проклятые, не принимавшие участия в работе, толпились вблизи, чтобы лучше видеть, и сотнями превращались в горстки пепла.