Виталий Вавикин - Желание верить (сборник)

– Все кончено, – прошептал он, забрасывая клубок червей желтыми листьями. – Все кончено…

Он шел домой и совершенно ничего не чувствовал. В духовке жарилась курица. Жена что-то рассказывала о прошедшем рабочем дне. Он вымыл руки и подошел к колыбели. Сын улыбался во сне. Крохотный, розовощекий. Он протянул к нему руку и погладил ребенку светлый пушок на голове. Толстый земляной червь выпал в колыбель. Затем еще один и еще. Молодой отец схватил ребенка и переложил на кровать. Вернулся к колыбели и начал вылавливать скопившихся в ней червей.

– Что ты делаешь? – спросила его жена. Он не ответил. – Боже мой! – она отшатнулась от колыбели. Увидела пару червей в пеленках своего сына и раздавила их. Они искупали ребенка и запеленали в чистые простыни. В соседней комнате заплакала дочь – пухленький трехгодовалый купидончик со светлыми кучерявыми волосами. Детская кровать с розовым постельным бельем кишела червями.

– Мама! Мама!

– Я здесь! – она схватила дочь и прижала к своей груди. Курица в духовке сгорела, и дом наполнился едким запахом горелой плоти. Белый дым резал глаза. – Мой сын! – крикнула женщина, и, продолжая прижимать к груди дочь, побежала в другую комнату. В пеленках были лишь черви. Клубки червей. Молодая мать закричала. Еще один клубок червей она прижимала к своей груди. Ни дочери, ни сына. Лишь только черви. Еще один визг и темнота. Женщина упала, а ее муж, стоя над ней, смотрел, как черви вылезают из ее рта и носа. Они уже были повсюду: ползли по стенам, извивались на полу, карабкались по его одежде. Он чувствовал, их слизкие тела, на своей коже. Чувствовал, как они плодятся внутри него. В его кишках, желудке, легких. И белого едкого дыма становилось все больше…

– Глупый-преглупый мальчик, – услышал он голос своей старой матери. Она стояла напротив него, и осенний ветер подхватывал из канавы желтые листья. Он вздрогнул и отпрянул назад. – Ты знаешь, я могу забрать у тебя все!

– Не важно, – он убрал руки в узкие карманы брюк и зашагал прочь. Старая мать еще что-то кричала ему, но он уже не слушал ее. Не хотел слушать, не хотел знать, не хотел помнить…

История двадцать восьмая (Взгляд)

Я никогда не говорю, что я слепой, просто говорю, что не могу видеть.

1

Запоминать, осязать, слушать. Сначала это вещи в квартире: кровать, холодильник, микроволновая печь, работающая газовая плита, спящий кот, шум дождя за окном… Потом улица: проезжающие мимо машины, идущие навстречу пешеходы, пробегающая рядом собака, шум деревьев… Однажды мир звуков становится настолько насыщенным, что вместе с ним рождается осознание объема.

Джастин. Он шел по Лас-Вегас-Стрип, слушая эхо своих шагов, и чувствовал, как нависают над ним средиземноморские растения. Внутри, на территории отеля Аладдин, он почувствовал статуи из сказок «1001 ночи». Плеск воды привел его к открытому бассейну. Господи! Он мог поклясться, что чувствует воду, стволы деревьев, шезлонги, людей на них.

– Купи дружбу, купи любовь, купи секс, но только не строй несбыточных надежд! – сказал ему отец и ушел, хлопнув дверью. Но мир. Мир, который Джастин запомнил еще ребенком, неизбежно начинал возвращаться к нему. Шесть долгих лет пустоты вокруг уступили место ощущению пространства. Он слышал эхо, отраженное от стен, рисуя в своем сознании их местоположение. Люди перестали быть для него просто голосом, обретя, даже в полной тишине, свое место в пространстве.

2

Он встретил Мэрилин в терминале аэропорта Маккаран и спросил, как она добралась. Водитель отца помог им донести багаж.

– Ты мог бы учиться вместе со мной, – сказала Мэрилин уже в машине.

– Я и здесь учусь, – сказал ей Джастин. – По-своему, но учусь.

Они расстались на Фримонт-стрит, договорившись встретиться у танцующих фонтанов отеля «Беладжио».

– Ты ей не нужен, – сказала Джастину мать, наблюдая, как он готовится к встрече. – Слепец в городе огней! – она скривила губы, допивая остатки скотча. – По-моему, это отвратительно!

3

Две азиатских танцовщицы извивались перед кроватью, исполняя танец огня. Свет и темнота. Шорохи и запах.

– Ласкайте друг друга, – велел им Джастин. Света стало больше. Тела сплелись между собой. Стали одним целым. Запахи усилились. И звуки. Поцелуи. Скольжение рук. Стоны… Джастин ждал. Ждал, когда ожидание станет невыносимым. А потом… Потом он подошел к кровати и присоединился к этому сгустку света. Отдался ему, наслаждаясь лаской умелых рук.

4

Мэрилин пришла вечером и сказала, что утром улетает в Нью-Йорк.

– Вот, – она вложила в руки Джастина книгу. – Здесь рассказывается о Даниеле Хише и о его методике ориентироваться в окружающем мире с помощью звуков. Книга написана шрифтом Брайля, так что ты сможешь прочесть ее сам.

Джастин взял ее за руку и предложил остаться с ним.

– Ненавижу этот город, – сказал он. – Ненавижу себя в этом городе.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала Мэрилин, пытаясь освободить руку.

– У меня есть деньги. Мой отец богат…

– Ты не понимаешь.

– Сколько ты хочешь?

– Что?

– За одну ночь.

Мэрилин ударила его по лицу. Он отшатнулся назад, выпустил ее руку.

– Не нужно упрямиться, Мэрилин.

– Ненавижу тебя!

– Не нужно упрямиться!

5

Она лежала и не двигалась. Лишь тяжело дышала, облизывая губы.

– Я кончу в тебя, – сказал ей Джастин.

– Хорошо, – шепнула Мэрилин. Он замер, прижавшись к ее груди.

– Я буду ждать, когда ты вернешься.

– Это будет не скоро.

– Я умею ждать.

– Джастин…

– А когда ты вернешься, мы сделаем это на озере Мид.

– Я просто хотела сказать, что мне нужно принять пару таблеток.

– Чтобы не забеременеть?

– Да.

– Извини, – он слез с нее и сел на кровати, слыша, как она роется в своей сумке.

6

Ночь только начиналась. В открытое окно врывался свежий ветер. Где-то там шумел город. Город грехов. Джастин слушал, жадно впитывая в себя эти звуки. Он снова был один. Слепец в городе огней. «Купи дружбу, купи любовь, купи секс, но только не строй несбыточных надежд».

– В следующий раз я трахну тебя сзади, – сказал он Мэрилин. Она не ответила, лишь тихо сказала, что ей уже пора.

Джастин слышал, как она уходит. Слышал, как за окном шумит мир. Он поглотит ее. Поглотит их всех. Безбрежный океан жизни. Бесконечный свет…

История двадцать девятая (Рахова)

1

Нигде и никогда.

В городе, которого нет.

Ритуал, о котором никто не помнит… Почти не помнит…