Колин Уилсон - Башня

— Это все, что строили великаны? — озадаченно спросил Найл.

— Нет. — Отец покачал головой. — Та лестница рассчитана на таких же, как мы с тобой.

Такая мысль ошеломляла. Подумать, эту цитадель сооружали такие же люди, как он сам! Но тогда, наверное, на это ушли сотни и сотни лет? Хотя понятно, все зависит от того, сколько их было… Впервые до Найла со всей полнотой дошло, что все же действительно было время, когда человек правил Землей. Прежде Найл иной раз тешился такой мыслью, но никогда не воспринимал ее всерьез. Теперь же мысленным взором он представил тысячи людей, сообща вырезающих каменные блоки, возводящих эти грандиозные стены… И его пронизал небывалый восторг, сравнимый разве что с потоком живительной проточной воды.

Столь нужные ступени — небольшие, выбитые в стене утеса — Найл обнаружил в другой сторожевой башне. Разглядеть их можно было только сверху. Тогда становилось заметно, что утес — это не просто голый мертвый камень. Ветер в союзе с песком источил его поверхность, выдув более податливую породу, так что склон в конечном итоге стал представлять собой причудливую бугристую колоннаду. Из случайных щелей, где придется, выглядывали корявые деревца и кусты. Здесь склон имел больше сходства с тем местом, откуда они начинали взбираться на плато. А непосредственно впереди виднелись идущие вниз ступени, ускользающие из виду за округлым горбом большой скалы, напоминающей морщинистую кожу живого существа, — так постарался ветер.

По ступеням они спустились во внутренний двор, но не обнаружили там прохода, выводящего за наружную стену. Прошли еще один двор и еще один — выхода наружу не было нигде. И правильно, вслух заметил Улф, иначе зачем строить громадную крепость, где, куда ни сунься, сплошь входы и выходы; как же тогда, спрашивается, защищаться от непрошеных гостей?

Вопрос оставался без ответа: как удавалось проникать сюда снизу обитателям крепости? Найл, как самый молодой и подвижный, опять взобрался на стену и оттуда оглядел ступени. Тут он заприметил нечто такое, чего нельзя различить, если присматриваться сбоку. Лестница начиналась метрах в пяти-шести над подножием утеса. Но если так, то как тогда удавалось добираться до цитадели людям, идущим со стороны равнины?

Подойдя к другой стороне стены, Найл глянул вниз. Прямо внизу на общем, почти белом фоне чуть заметно выделялось округлое пятно метров трех в поперечнике.

— Что это там? — крикнул Найл отцу.

— Ты о чем?

— Там на земле круг, вот ты сейчас прямо на нем стоишь!

— Не замечаю.

— Ну вот прямо подо мной!

Найл поспешно спустился с лестницы. Оказывается, со двора различить круг было невозможно, но поскольку отец стоял непосредственно на нем, Найл, подойдя к этому месту вплотную, встал на четвереньки и принялся кропотливо изучать каждый сантиметр пыльного фунта. Там, где пыль казалась мягче, он пытался скоблить кремневым ножом. Вот между соседствующими камнями обнаружилась трещина. Тут к Найлу присоединились отец и Ингельд. В результате через пять минут обозначился круг. Дальнейшие поиски обнаружили еще и металлическое кольцо. Найл прежде никогда не видел металла, поэтому счел его за какую-то редкую породу камня. Кольцо массивное, впору ухватиться всем троим. Уперевшись ногами, они потянули кольцо на себя — бесполезно. Попытались еще раз — большая каменная крышка, похоже, чуть подалась. Минут пять они, выбиваясь из сил, тянули не переставая. Из этого мало что вышло: крышку удалось приподнять лишь на пару сантиметров, не больше.

В конце концов (деваться некуда) решили заглянуть в залу, вход в которую виднелся на противоположном конце двора. Это помещение уступало в размерах тому, где им довелось спать, и заполнено было непонятными деревянными предметами. Никто из них не знал, что такое стол или стул, поэтому не разобрались, что находятся в трапезной военачальников. Почти вся мебель была источена червями, и когда Найл попробовал поднять стул, тот развалился прямо у него в руках. Остатки ковра были выбелены солнечным светом, но в затаенных углах, куда солнце проникало меньше, все еще различались цветастые узоры — поблекшие, но удивительно замысловатые. А в углу, выдаваясь над грудой безмолвного праха, стоял длинный деревянный шест, достаточно толстый. Приподняв один его конец, Улф наступил на шест ногой — древесина ничего, прочная. Найл подхватился с другого конца, и шест вынесли во двор.

Продели его в металлическое кольцо. Найл и Ингельд взялись за один конец, Улф за другой. Уперевшись коленями, потянули изо всех сил. Каменная крышка отделилась сантиметров на десять. Вес оказался непомерно велик, удержать не удалось. Найл сходил в комнату еще раз, возвратившись обратно с еще одним продолговатым куском дерева. Когда крышку приподняли снова, Найл ногой ловко вправил деревяшку в образовавшуюся щель. Затем, используя шест как рычаг, снова подняли каменную крышку и в конце концов отвалили. Лица обдало струей воздуха. Внизу виднелись ступени уходящей вниз, в темноту, лестницы.

Спустя десять минут путники стали спускаться — потихоньку, осмотрительно. На протяжении метров двадцати стояла такая непроницаемая темнота, что приходилось пробираться буквально на ощупь, бдительно обшаривая ногой каждую ступеньку. Но внизу засветлело, а прорезавшийся за поворотом солнечный луч буквально ослепил. Путники, скучившись, стояли на площадке под узенькой аркой. От разом открывшейся кошмарной высоты и отдаленного горизонта голова шла кругом.

Сверху казалось, что ступени идут вниз едва не вертикально, словно лестница. Ингельд, согнувшись, медленно села, прижавшись спиной к стене туннеля.

— Ой, простите. Я здесь спускаться не могу, с такой высотищи.

Улф посмотрел на нее ошеломленно.

— Но ведь ты же как-то взобралась наверх!

— Так то вверх! К тому же было почти темно.

Улф язвительно усмехнулся.

— Ну что ж, давай теперь дожидаться темноты.

Дело явно близилось к слезам:

— Извини, но никак не могу.

— Ты что, ночь собираешься провести здесь? — спросил Улф, пожав плечами.

— Но ведь есть же где-то спуск поудобнее?

— Меня и этот вполне устраивает.

Лицо Ингельд постепенно обретало знакомые черты плаксивого упрямства.

— Я здесь спускаться не буду.

Более худых слов Улфу невозможно было и подобрать. Сколько раз Торг выводил его из себя тем, что постоянно потакал упрямству своей бабы, которая вертела им как хотела. Улф посмотрел на Ингельд с угрюмой решимостью.

— Поступай как знаешь. Мы спускаемся и ночевать будем на равнине.

Ингельд не привыкла, чтобы к ее словам относились так наплевательски.