Олег Никитин - Одноклеточный

Что за технология такая гуманитарная, я не знал, но спрашивать не стал, чтобы не грузиться. Мы помаленьку сасими доели и теперь колу пили, чтобы поскорее рыба в желудках растворилась. Торико перестала в окна Давида высматривать и на меня пристально поглядела. А потом взяла мою руку и развернула ладонью кверху.

— Я теперь всё про руки знаю… Разные файлы без счёта пролистала, когда про четыре пальца думала. — Она принялась водить зелёным ногтем по линиям на моей ладони. — Если пальцы длинные, то на человека в утробе тестостерон сильно влиял. От него аутизм бывает, шизофрения и депрессия. Особенно когда четвёртый палец длиннее указательного… А если наоборот, то с генами обычно всё в порядке. — Девушка уставилась мне в глаза и спросила: — У тебя чёрный ген-паспорт, Егор?

— Ну, в общем…

— Хисаси тоже чуть не присвоили, но потом дали красный, как мне. Хорошо, что у тебя рост огромный, вероятность депрессии ниже. В общем, когда я на свои руки поглядела, поняла — не надо было мне рожать. — Торико повертела передо мной ладошкой. — У меня тоже безымянный длиннее указательного. Это значит, плодовитость не очень.

Я опять почему-то вспомнил Херми и её неприступную варэмэ. Вот у неё с плодовитостью точно никак, с такими заморочками. Конечно, зачать можно по-всякому…

Давид так и не появился, и я проводил его девушку и ребёнка до ворот. Даже тэдди мне лапой помахал, а Хисаси вдруг улыбнулся, и Торико вслед за ним. Она купила флэшку с сёнэн-манга и показала мне двухместную машину, на которой они приехали.

А потом мне Урсула позвонила и сказала, что насчёт моего прихода в лабораторию с начальством договорилась. То есть часов в шесть, когда посетителей всех выставят и если с робококами будет порядок, мне можно к ней в здание администрации прийти.

Часа в три ко мне в ангар Давид заявился.

— Ну как ты? — спросил он. — Не достала она тебя своими тупыми фразами из помощника?

— Она его быстро вырубила.

— Надо же! Родственную душу в тебе увидала, что ли?.. — Давид уселся на верстак и покачал ногой. Что-то его тревожило. — А вообще Торико терпимая, с другой бы трудно было прожить. Есть у нее, конечно, разные глупости в башке типа астронавта… — непонятно высказался он. — Я вот, когда самим собой стать решил, то есть нагвалем, приготовился непонимание встретить. А она приняла моё учение и не спорит. Можно сказать, она меня в этом мире поддерживает, не даёт о своём предназначении забыть.

— Как жена то есть?

— Нет, не так. Понимаешь, все люди, которых ты встречаешь каждый день, отдают тебе толику своей энергии, чтобы ты просто жил. А ты с благодарностью прикидываешься приличным гражданином, членом общества. Ты показываешь, что один из стаи! Но я решил стать самим собой, не похожим ни на кого. Я стал чужим для всех непосвящённых.

— Но ты же работаешь, — не понял я. — Спишь и ешь, как все. И женщина вон у тебя тоже есть.

— Всё это маска. Я всего лишь делаю вид, что один из вас, на самом деле я другой, потому что всегда могу отказаться от обыденного.

Давид внезапно соскочил с верстака, схватил пробегавшего робокока и стал кататься по бетонному полу. При этом он вскрикивал и плевался, будто сломанный поливальный автомат на газоне. К счастью, робокок не пострадал и тотчас убежал вон, когда Давид его выпустил.

— Понял? Вот в чём я отличаюсь от тебя и всех остальных.

Я потрогал пол носком бота и согласился с ним. В самом деле, барахтаться на бетоне в обнимку с роботом совершенно не хотелось.

— Так и наш Генки — занимается чем хочет, — сказал Давид. Он опять взгромоздился на рабочий стол, к вороху маслянистых деталей. — Как ты думаешь, он разумный или такой же, как его макака?

— Шимпанзе…

— Какая разница, такая же мутантка. Скажем, если у него детёныша отнять, он будет мстить или нет?

— По-моему, он должен затаить злобу и потом оторвать голову врагу. Или прыгать и орать за решеткой, когда добраться до него не выходит. У Генки иногда бывает такой вид, как будто он нас всех убить хочет. А на младенца он с любовью глядит. Рожа улыбчивая становится. Помнишь, когда журналисты его снимали, так он чуть камеры им не погрыз.

— Ну-ну… — пробормотал Давид и задумался. Потом спрыгнул и спросил: — Ты как, с тренажёром-то занимаешься? Он у тебя с собой?

Я показал цилиндр — он лёгкий, мне не трудно его под рубахой таскать. Только успехами похвалиться я пока не мог, потому что передвигать бритву у меня не получалось. Но Давид всё равно ободрил меня и ушёл на свой участок.

Робокок, которого он тискал, пострадал только психически, да и то не слишком сильно. На покатушки меня сегодня не позвали, никто не позвонил… Вот я и отправился вечером не на стоянку, а к Урсуле, как и собирался. Не знаю, что бы я выбрал, если бы меня Аоки пригласила. На входе в администрацию я прошёл контроль ладонного чипа и покрасовался перед термокамерой, чтобы робарт меня дальше пропустил.

Там я попал под воротца голосканера — он просветил одежду насквозь, а робарт прикинул, нет ли у меня чего опасного. Естественно, никакого оружия у меня не было. В конце проверки пришлось сказать «Охаё годзаймасу!» для полной картины. Сработало приглашение Урсулы, и я смог к ней на второй этаж подняться, в административный сектор. Простым людям сюда ход заказан. И я бы сроду не попал, если бы не Урсула. Да я и не хотел бы тут работать, потому что приходится особый ошейник надевать — он за своим человеком следит, о его самочувствии докладывает. Записывает время отдыха и прочие перерывы. На косяк или кофе, например. Урсула могла бы и не носить, у неё ведь грант от университета, а не ставка зоопарковская. Но она не хочет отрываться от коллектива. И её учёное начальство могло бы косо на это посмотреть.

Я прошёл мимо робота-уборщика и двери с табличкой «Хигути Итиё» — там наш директор сидит. Но сейчас его уже не было. Урсула рассказывала, что у дира комплекс Лолиты. У него полсмарта хентайными манга забито, ей секретарша босса поведала, молодая девчонка. Вообще в офисе у нас сидят странные люди. Чтобы не светиться на ошейниках, они общаются через смарт, сэмэсками. Всякие глупости говорят, типа «Какое сегодня число?». Будто у них с памятью проблемы, как у меня.

— Хисасибури нэ? — окликнула меня Марина, секретарша дира. Формы у неё что надо. Не зря, видать, её наш лоликон-директор приглядел. Из её кабинетика несло запахом мяты и ландыша, а панорамный монитор слева от неё показывал какой-то отчёт во все свои два диагональных метра. — Заходи, потреплемся!

— Охаё, — махнул я рукой. — Потом. Меня Урсула ждёт.

Я прошёл ещё дальше и толкнулся в лабораторию. Урсула продувала кабинет с помощью кондишена, но тут все ещё воняло лимонным сорго. Это она мне так сказала, когда я к ней впервые попал. Но пусть лучше сорго, чем вонь из разных колб и приборов, тут я с диром Итиё согласен. Большую часть лаборатории занимал морозильник с ген-пробами и прочей химией, иногда опасной. Я тут вообще ничего стараюсь не трогать без команды, а то ещё вирус подцепишь смертельный.