Роман Глушков - Клетка без выхода

Романский стиль, готика, барокко, ренессанс, классицизм, ампир и прочие стили — все эпохи смешались здесь в причудливой замысловатой гармонии. Заоблачной высоты дворцы, соборы, минареты, пагоды… Собрать их в одном городе уже выглядело кощунством над здравым смыслом. Все эти монументальные творения соседствовали с угловатыми урбанистическими колоссами моей родной реальности, а к ним примыкали и вовсе абсурдные футуристические сооружения. Последние удивляли еще и тем, что, обладая зачастую асимметричными пропорциями и как следствие этого плохой устойчивостью, каким-то чудом не рушились под собственной тяжестью.

Никакого малоэтажного пригорода к этому, больше смахивающему на мираж городу не примыкало. Здания-горы каменным оазисом возвышались посреди бескрайней дикой природы и, казалось, готовы были исчезнуть бесследно, едва солнце скроется за тучи. Призрачность картины также подчеркивалась полной безжизненностью, царившей в городских лабиринтах. Ни разноцветья рекламы, в потоках которой тонули мегаполисы моего мира, ни продвинутого летающего транспорта, что просто обязан был иметься у людей, способных сооружать такие высотные постройки. Пустынна была и дорога, по которой шли мы с Гвидо. Даже следов проехавших по ней колес не наблюдалось. Однако я бы не сказал, что город и дорога выглядели заброшенными. Складывалось впечатление, будто люди, соорудившие эти каменные колоссы, просто не планировали в них жить. Сделав свое дело, градостроители ушли, не дожидаясь, когда в городе появятся первые жители. Исчезнувшие творцы оставили после себя идеальный порядок, а те, ради кого они старались, почему-то запаздывали.

Уж не нам ли с Занудой была оказана великая честь вступить первыми в сказочный город? Любопытно, за какие заслуги…

Увлекшись окружающей обстановкой, я как-то запамятовал, что именно я и являюсь тем самым архитектором, неуемной фантазией которого мне пришлось восторгаться. Это был мой сон, а следовательно, и мир этот тоже принадлежал мне. От осознания невероятной истины голова моя закружилась, перед глазами все поплыло и я с ужасом почувствовал, что вот-вот проснусь. Какая досада: первый яркий сон за столь долгое время, а оборвется он, едва начавшись…

— Уже уходите, мон шер? — громким голосом привел меня в чувство «де Тревиль». — Не так быстро! Нам с тобой еще требуется кое-что обсудить.

— Отвали, — огрызнулся я. — Не хочу ничего обсуждать, дай отдохнуть по-человечески.

— Одно другому не мешает, — настаивал Гвидо. — Можешь слушать меня и пялиться по сторонам сколько душе угодно. Главное, ответь на мои вопросы.

— Какое настырное сновидение! — проворчал я. — Ну давай, чего там у тебя!

— Прежде чем продолжишь пялиться по сторонам, взгляни-ка на этот портрет…

Маэстро извлек из-за отворота рукава небольшое фото, на котором было изображено личико улыбающейся миловидной девушки лет двадцати. Вздернутый носик, очаровательные ямочки на щеках, длинные и густые белокурые волосы и большие бездонно-голубые глаза, в которых можно было не просто утонуть, а с радостью утопиться по собственной воле. Изобилие в Терра Нубладо писаных красавиц отучило меня со временем восторгаться каждой встрече с очередной из них, однако, попадись мне навстречу девушка, чей портрет показывал Гвидо, я непременно обратил бы на нее внимание. Выразительное лицо незнакомки прямо-таки излучало магический свет и потому не затерялось бы даже среди сотен прекрасных лиц.

— Она довольно мила, — неоправданно принизив красоту девушки, признался я. — Неудивительно, что ты выпросил у нее фото на память. Кто это прелестное создание?

— Это неважно, — уклонился от ответа Гвидо. — Скажи, тебе случайно не доводилось в последнее время читать ей Откровение?

— Что, мсье, склероз замучил? Стареешь, дружище де Тревиль, забываться начал!.. Нет, ты не отправлял меня на поиски этой очаровашки.

— Знаю, что не отправлял! — разозлился Зануда, нервно стиснув рукоятку шпаги. В реальности он не был таким вспыльчивым. Очевидно, выбранный образ вносил-таки коррективы и в поведение. — Она могла ненароком угодить тебе под горячую руку в числе прочих одержимых. Например, в процессе охоты на Либро. Твердолобый мог держать эту девушку у себя в качестве пленницы, а ты во время схватки вошел в раж и…

— Исключено. — Я помотал головой. — На пиратском катамаране такой пассажирки не было… Ты так и не назвал ее имя.

— Тебе не обязательно знать, как ее зовут. Просто хорошенько запомни лицо этой девушки. Если встретишься с ней, ничего в отношении нее не предпринимай. Запомни: ни-че-го! Просто иди в ближайшую библиотеку, постучи в дверь с интервалом один удар через каждые десять секунд, и когда тебе ответят, сообщи, где и с кем ты видел эту особу. На этом все. Запомнил, как она выглядит?

— Погоди секунду, — попросил я, желая еще раз взглянуть в эти прекрасные глаза и на эту обворожительную улыбку. Стоило догадываться, как же сногсшибательно они выглядят в реальности. — Теперь запомнил, можешь быть уверен. Но у меня есть идея получше: почему бы мне по старой дружбе не поискать для тебя твою знакомую? Заодно отдохну, развеюсь, по миру помотаюсь…

— Даже не вздумай приближаться к этой девушке! — вновь не на шутку разозлился Гвидо. — И заруби это себе на носу своим световым мечом! Все, что от тебя требуется, ты знаешь.

И нервным жестом спрятал фотографию назад за отворот рукава. Мог бы, конечно, и подарить по старой дружбе, только в этом все равно не было смысла — дело-то происходило во сне. Хочешь — не хочешь, а придется при пробуждении расстаться и с фото незнакомки, и с костюмом джедая.

— Ладно, не злись, — примирительно ответил я. — Не надо искать, значит, не буду. Разнервничался, того и гляди в драку кинешься… Как сказал, так и сделаю. Я тебя хоть раз подводил?

— Слава богу, пока нет…

— Вот видишь, и бог у тебя, оказывается, есть! И довольно могучий, раз позволяет тебе командовать мной в моих снах… Кстати, не в тех ли чертогах он обитает?

И я указал на город, до которого, по моим прикидкам, требовалось шагать еще как минимум часа два. Хватит ли мне времени до побуждения, чтобы туда добраться? А страсть как хотелось бы успеть — кто знает, куда отправит Морфей мое сознание в следующий раз. Не исключено, что и на другую планету, где Зануда предстанет передо мной в образе зеленого гуманоида или еще какого представителя инопланетной фауны.

— Нет, о боге — это просто к слову пришлось, — тяжко вздохнул Гвидо, вдруг превратившись в совершенно незнакомого мне человека. Нет, не внешне, чему я, впрочем, удивился бы сейчас куда меньше. В глазах маэстро, обычно холодных и хитрых, появилось столько тоски, как будто он долгое время накапливал ее в душе и вот теперь выплеснул наружу. Преображение Зануды оказалась для меня не менее удивительным, чем местные красоты.