Леонард Карпентер - Путь воина

Ветшающие, заросшие стены. Часовые, выглядевшие так, словно спали на посту, если не на улицах. И госпожа Дорис, горящая желанием сочетать браком своего сына с госпожой Ливией, владелицей одного из самых крупных состояний в Аргосе.

Если Конан и сомневался прежде, какого рода интрига здесь затевалась, то теперь его сомнения отпали. Он также поклялся, что когда отомстит за Джаренза, то займется нанесенным госпожой Дорис оскорблением Дому Дамаос.

А если тех людей подослала сегодня ночью госпожа Дорис, а не Акимос или какой-то его друг? Руки Конана сжали ржавые прутья ворот так, словно те были горлом. Ему обычно нелегко давалась мысль о причинении вреда женщине. Но что касалось женщины, чье вероломство стоило жизни присягнувшему ему бойцу, - он найдет способ расквитаться с ней.

Эта клятва превратила его лицо в еще более мрачную маску, чем прежде. Часовые поспешно отскочили в стороны, когда киммериец провел своих людей через открытые ворота и повел по заросшей сорняками дорожке ко дворцу.

- Госпожа Дорис примет вас в Янтарной комнате, - сообщил дворецкий.

Конан кивнул. Дворецкий был почти таким же рослым, как киммериец, но достаточно старым, чтобы годится ему в деды, почти лысым и толстобрюхим. В войне он мог принимать участие только одним способом, решил Конан, послужив снарядом для осадной машины. Он, несомненно, почти любую крышу пробил бы одним лишь чистым весом!

- Она сказала когда? - спросил Конан.

- А, молодые воины так нетерпеливы, - негромко рассмеялся дворецкий.

- Я спрашивал не об этом, - начал злиться Конан. - Если ты не знаешь или твоя хозяйка не знает, то ты не опозоришь дома, так и сказав. - Он нахмурился: - Однако если ты заставишь нас ждать, словно попрошаек, то это может принести дому большее чем позор.

Конан предоставил воображению дворецкого самому дорисовывать, что может означать это . И не был разочарован. Слезящиеся глаза дворецкого расширились, и он тяжело повернулся. А затем исчез, взлетев по лестнице с такой скоростью, что киммериец только присвистнул от удивления.

Он вскоре вернулся, запыхавшийся и взмокший.

- Моя госпожа просит вас следовать за мной.

- А как насчет моих людей?

- Ваших? Они найдут гостеприимство в моих покоях, вино и еду. Если они желают принести тот подарок, который они притащили на кухню на пути к...

- Тот подарок - труп, - уведомил его Конан.

- А?.. - начал было дворецкий, а затем челюсть у него отвисла.

- Труп одного из моих людей. Убитого сегодня ночью в коварной засаде, когда мы приближались к дому.

Это слегка искажало правду: Конан был не прочь припугнуть дворецкого. Это могло так его напугать, что он скажет правду. Или так напугать, что он удерет куда глаза глядят, что будет тоже неплохо!

- Сомневаюсь, что он будет особо желанным гостем на кухне, - продолжал киммериец. - Мои люди оставят своего товарища с собой. Итак, госпожа Дорис, думаю, ждет наверху?

Когда киммериец поднимался по лестнице, то все увиденное им рассказывало одну и ту же повесть о некогда могущественном доме, ныне павшем весьма низко и погружавшемся в нищету все глубже и глубже. Голые пятна там, где некогда висели гобелены или ковры. Немногие оставшиеся ковры и гобелены, выцветшие, протертые чуть не до дыр, в пятнах от плесени, - или все три беды сразу. Дыры, прогрызенные мышами или крысами, в покрытых богатой резьбой деревянных панелях. Слуги, по большей части либо старые, либо очень молодые, с исхудалыми лицами, двигавшиеся крадучись, словно боялись кнута.

Конан вспомнил рассказы о пышном караване, приведенном госпожой Дорис при ее первом визите во дворец Дамаос. Сколько гобеленов продали, сколько слуг ели жидкую овсянку, чтобы оплатить наем всего того великолепия?

По крайней мере, Конан начал понимать, почему госпожа Дорис вызвала его, а не Резу или саму госпожу Ливию. Варвар-киммериец мог и не знать, что означал этот обшарпанный и потрепанный дом. Если же он покажет, что знает, его можно заставить придержать язык взяткой или чем похуже.

Конан поклялся про себя, что если госпожа Дорис попытается запечатать ему уста золотом, то он испробует свой меч на некоторых предметах из ее мебели. Неужели все в Аргосе думали, что варвары с детства тюкнутые по голове, по крайней мере до тех пор, пока какой-нибудь киммериец не треснет их по тыкве так, чтоб вбить в нее немного здравого смысла?

Стены не дали никакого ответа. Равно как и дворецкий. Тот лишь остановился на лестничной площадке и показал налево:

- Дверь, инкрустированная янтарем, в противоположном конце этого коридора.

- Отлично.

Дворецкий явно ожидал серебра. Конан накрыл поясной кошель широкой ладонью и покачал головой. Если с госпожой Дорис все пройдет хорошо, вот тогда он потратит немного серебра Дома Дамаос на развязывание языков ее слугам.

Дверь была не только инкрустирована янтарем, она была из дерева - цвета изысканного вина, - любовно вырезанного и отполированного до высшего блеска. Конан постучал, и звук от стука сказал ему, что эта дверь могла устоять и перед тараном.

- Кто там?

- Капитан Конан, по вызову госпожи Дорис.

- Войдите.

Дверь поддалась толчку, беззвучно распахиваясь на хорошо смазанных петлях. Как только Конан вошел, его сапоги утонули в толстом ковре, синем с вытканными серебром дельфинами. Он почувствовал запах фимиама, а также знакомых духов. Он поднял глаза и встретился взглядом с той, которая предпочитала эти духи.

Помимо духов ее тело покрывала еще кое-какая одежда, но не в таком изобилии, как ожидал Конан. Платье ее заканчивалось у середины лодыжек и оставляло голыми плечи. Спереди также шел разрез почти до талии, но его для приличия замыкала массивная золотая застежка, инкрустированная янтарем и крошечными изумрудами.

- Сударыня, - поздоровался Конан, отвесив свой лучший аргосийский поклон старшего слуги. Его не шибко волновали эти обычаи, но игнорирование их заклеймило бы его таки как варвара. С другой стороны, выполнение их так, словно он был прирожденным аргосийцем, удивляло людей и усыпляло их бдительность.

- Садитесь, капитан Конан.

Конан огляделся. В обшитой богатыми панелями комнате единственным местом, где можно было сесть кроме иола, являлось ложе из эбенового дерева, с пурпурными подушками, с балдахином, вышитым серебром. Не желая кричать через всю комнату, Конан занял место с краешку ложа.

- Итак, капитан Конан. Все ли хорошо в Доме Дамаос?

- Настолько хорошо, насколько можно ожидать, - кратко ответил киммериец.

- Вы все еще не знаете, кто нанес вам удар сначала магией, а потом и человеческими руками?

- Мы ищем правду, сударыня. Мне не по чину говорить больше. Во всяком случае пока не даст дозволения госпожа Ливия, а она сделает это, только когда будет готова нанести удар.