Леонард Карпентер - Путь воина

Однако это было делом, которое Скирон должен таить глубоко в сердце. Заговорить о нем - значит признаться в страхе, страхе, что его собственное мастерство куда меньше, чем он хвалился. Такого обмана Акимос не простит и не забудет, а без Акимоса что мог сделать Скирон с остатком своей жизни?

То есть при условии, что Акимос позволит ему пережить их расставание!

Глава 9

Послание от госпожи Дорис Лохри принес наемный посланник, которого ни госпожа Ливия, ни Реза никогда раньше не видели. Оно едва ли могло вызвать большее волнение, даже если б устроило во дворце пожар. Госпожа Ливия прочла его первой, а затем вызвала Резу и Конана послушать, как она прочтет его вновь: .

И все, за исключением печати госпожи Дорис, оттиснутой на надушенном воске. Ливия и Реза ручались за подлинность печати, а запах этих духов Конан помнил со дня визита госпожи Дорис во дворец Дамаос.

- Значит, все достаточно настоящее, - заключил киммериец. - Она также ничего не сказала о явке в одиночку. Поэтому, думаю, мне лучше пойти.

Ливия открыла было рот, но Реза заговорил первым:

- Пожалуйста-пожалуйста, Конан. Я подберу трех-четырех лучших наших бойцов, а ты можешь подобрать столько же своих. Нам также лучше приготовиться отправить послание. Если это ловушка, то ты сможешь отправить с вестником узнанное тобой, даже если сам не сможешь ускользнуть.

- Я не один раз попадал по собственной воле в ловушки, расставленные ловчими получше госпожи Дорис. Но я здесь. А большинство ловчих - нет. Если она расставила капкан для лисицы, то обнаружит, что поймала медведя.

Ливня наконец выдавила из себя несколько слов:

- Конан, капитан, это глупо! Госпожа Дорис едва ли может настолько доверять тебе, чтобы сообщить что-либо такое, что нужно знать этому дому. Если ты отправишься туда, грозящая тебе опасность будет велика.

- Когда господа устраивают заговоры, такая возможность есть всегда, согласился Конан. - Но я был бы дураком, если бы наплевал и на другую возможность что-то узнать. - Он решил не упоминать о вероятной встрече с Арфосом. В своем доме наследник Лохри мог и отбросить осторожность и сдержанность.

- Ценой твоей головы и, наверно, голов тех, кто отправится с тобой! отрезала Ливия. - А это больше, чем может заплатить наш дом, даже если ему пообещают само Главное архонство!

Реза нахмурился:

- Как сказал Конан, ему не будет грозить большой опасности, если он отправится во главе восьми-девяти хорошо вооруженных людей.

- Но если госпожа Дорис откажется впустить охрану? - Ливия явно занимала твердую позицию для сражения.

- Вот тогда мы сможем подозревать, что Конана ожидает западня, - сказал Реза. - Мы можем также положиться на то, что он будет действовать разумно. Госпожа, простите за прямоту, но если мы не можем положиться на человека, обученного капитаном Хаджаром, то нам нельзя положиться ни на кого под солнцем.

- Я полагаюсь на Конана, и, вероятно, я должна положиться на твое суждение о Хаджаре. - Ливия казалась вздорной и раздражительной, как девочка. - Но могу ли я положиться на тебя, Реза?

- Что вы хотите этим сказать, госпожа? - Тон дворецкого граничил с неуважительным.

Конан задержал дыхание и положил руку на рукоять меча. Ливия была готова открыто обвинить Резу в ревности к киммерийцу, и это скорее ухудшит, чем улучшит дело, так как Реза будет еще больше опасаться за свое положение, чем раньше. Если ревность возьмет в нем верх, то дворец Лохри может оказаться безопаснее дворца Дамаос!

- Госпожа, - вмешался Конан. - Я думаю, мне лучше пойти. Даже если б не было никаких других соображений, то госпожа Дорис будет оскорблена, если я не приду. А у нас и без того уже хватает врагов.

Ливия, закусив губу, кивнула:

- Тогда да будут с тобой боги, капитан Конан.

- Насчет богов не знаю, - усмехнулся Конан. - Но при помощи Резы хорошие бойцы и острая сталь со мной будут! С вашего позволения, на них я полагаюсь больше, чем на богов.

Киммериец все еще чувствовал на себе взгляд Ливии, пока за ним не закрылась дверь.

Конан поднял руку, и десять шедших за ним воинов остановились. Водяные часы на фонтане посреди площади Клеткоделов говорили, что шестой час еще и наполовину не минул.

- У нас достаточно времени, чтобы чуточку затруднить работу любому, кто следит за нами, - решил он и показал на одну из улиц, ведущих к порту: Идите туда, до самой улицы Лестницы. Мехас, ты знаешь этот квартал лучше всех. Веди их.

Боец из Дома Дамаос кивнул и вышел вперед. Когда он отошел за пределы слышимости, Конан сделают знак Джарензу:

- Иди впереди, рядом с ним. Держи меч в ножнах, но наготове. Если покажется, что парень нервничает, спроси его почему. Если тебе придется-таки поднять на него меч, постарайся, если можно, бить плашмя.

- Да, капитан. - Джаренз поспешил вперед. Он все еще берег ногу, раненную в лагере лесорубов, но передвигался достаточно быстро.

Конан поотстал, чтобы подтянуть тылы, когда инстинкты подсказали ему, что за ними следят. Он ничего не видел и не слышал, но он слишком давно и слишком успешно полагался на свои инстинкты, чтобы не обращать на них внимания.

Несколько сот шагов улица была настолько же хорошо освещенной и пустынной, как и большинство других в более богатых кварталах Мессантии. В тех районах города мало у кого бывали законные дела после наступления ночи. А те немногие, у кого были дела незаконные, не желали рисковать встречей с патрулем Воителей. Жизнь вора в Мессантии, по крайней мере в тех районах города, где стоило что-то красть, должна быть волнующей и, вероятно, недолгой.

Когда улица начала петлять, спускаясь к порту, патрули Воителей перестали попадаться на глаза. Огни стали немногочисленными и редкими, и вскоре дорогу освещали только луна, звезды да тусклые блики из окон винной лавки или борделя. На булыжной мостовой все чаще темнели выбоины и ямы, тут и там громоздились кучи мусора, жирно блестели лужи вонючей грязи.

Конан пожал широкими плечами под кольчугой. При всем свете и воздухе, хорошей еде и чистых постелях, в богатых кварталах Мессантии он не чувствовал себя как дома. Впервые увидевший города в качестве раба, а затем вора, северянин больше привык к обстановке бедных кварталов.

Когда в ста шагах впереди показался порт, Конан снова приказал остановиться. А затем сделал знак свернуть на запад. Это увлекло отряд направо. Тем временем Конан сумел не поворачивая головы осмотреть сразу три улицы.

Все они были тускло освещены, но по одной из них кралась вперед темная фигура. Конан увидел, как незнакомец прижался к стене. Потом, наверное, решил, что его никто не видит, и вновь двинулся вперед.

Конан жестом дал знать бойцам: . Воины в арьергарде и авангарде будут теперь внимательно наблюдать за обеими сторонами улицы, а бойцы в центре - следить, не намечаются ли атаки сверху.