Роберт Силверберг - Маски времени

Президент фондовой биржи Самуил Нортон выступил с короткой приветственной речью. Это был высокий, хорошо сложенный мужчина средних лет с простыми манерами, который, очевидно, был очень доволен своим положением. Он рассказал нам об истории организации, привел некоторые веские статистические данные относительно здания центрального управления биржи, которое было построено в 1980 году, и в заключение сказал:

— Наш гид ознакомит вас с производимыми операциями более подробно. Когда она закончит, буду счастлив ответить на все возникшие вопросы особенно, которые будут касаться невидимой части работы нашей системы, что, думаю, заинтересует вас особо.

Гидом оказалась привлекательная девушка двадцати с небольшим лет с огненной гривой волос и в серой форме, искусно скрывавшей ее женские достоинства. Она подозвала нас к краю балкона и сказала:

— Внизу вы видите традиционное помещение нью-йоркской фондовой биржи. В настоящее время здесь извлекается выгода из четырех тысяч ста двадцати пяти общих и льготных акций. Контролируются торговые сделки, заключаемые где-нибудь в других местах.

В центре зала находится шахта основного компьютера. Он уходит вниз на тринадцать этажей и вверх — на восемь. Пятьдесят один из ста этажей здания полностью или частично используются для его обслуживания, включая программирующие уровни, расшифровывающие и запоминающие. Каждая сделка, состоявшаяся в здании биржи или на любой вспомогательной бирже в других городах, фиксируется компьютером со скоростью света. В настоящее время существует одиннадцать основных вспомогательных бирж: в Сан-Франциско, Чикаго, Лондоне, Цюрихе, Милане, Москве, Токио, Гонконге, Рио-де-Жанейро, Аддис-Абебе и… ах, да… Сиднее. Поскольку они охватывают все временные зоны, это позволяет заключать надежные сделки в течение двадцати четырех часов. Однако нью-йоркская фондовая биржа открыта только с десяти до полчетвертого. Все невписывающиеся в график сделки фиксируются и анализируются до начала рабочего дня на следующее утро. Наш дневной объем составляет около трехсот пятидесяти акций. Это приблизительно в два раза больше, чем на вспомогательных биржах. Всего на одно поколение назад такие цифры казались фантастическими.

Как же производятся надежные сделки?

Предположим, мистер Вонан, вам захотелось приобрести сто акций Космической транзитной корпорации XYZ. Из вечерней сводки вы узнали, что рыночная цена одной акции составляет около сорока долларов. Таким образом, вам придется внести около четырех тысяч долларов. Первое, что вы сделаете свяжетесь со своим брокером, что, разумеется, можно сделать лишь нажатием пальцев на кнопки телефона. Вы отдадите ему соответствующие распоряжения, и он незамедлительно передаст их на биржу. Особый информационный банк, фиксирующий сделки Космической транзитной XYZ, примет его звонок и отметит ваше распоряжение. Компьютер проведет аукцион, как это делалось с 1972 года. Предложения продать Космическую транзитную противопоставляются предложениям купить. Со скоростью света устанавливается, что на продажу имеется сто акций по сорок, и существует покупатель. Сделка совершается, о чем брокер сообщает вам. Вы выплачиваете ему небольшую сумму. Плюс плата за компьютерные услуги. Часть этих денег идет в скрытый фонд, состоящий из так называемых специалистов, которые предварительно урегулируют соотношение предложений продать и купить.

Поскольку все операции производятся через компьютер, вы можете получить информацию с любой биржи. Все, что вы видите, демонстрирует великолепную традицию биржи. И хотя в этом нет особой необходимости, мы содержим штат брокеров, которые, по собственному усмотрению, покупают и продают акции, как в старые добрые времена. Здесь происходит докомпьютерный процесс. Позвольте продемонстрировать вам совершение одной сделки…

Ровным и внятным голосом она поведала нам, что означала вся происходившая внизу суета. Я был удивлен, осознав, что все это происходило по принципу шарады: сделки были нереальными, но к концу дня все счета аннулировались. Компьютер, действительно, все улаживал. Шум, ненужная бумага, неистовое жестикулирование — все это воссоздавало архаическое прошлое, разыгрываемое людьми, чьи жизни давно утратили всякий смысл. Все это очаровывало и подавляло — и ритуал денег, и обстановка всей работы. Старые брокеры, которые уже давно не являлись предметом всеобщего удивления, и огромнейшая шахта компьютера, который заменил брокеров десятилетие назад, все вместе являлось как бы символом процветающего общества.

Гид продолжала жужжать про биржевой тикер и убытки Доу-Джонс. Она расшифровывала египетские иероглифы, проплывающие на экране; рассказывала о биржевых спекулянтах, игравших на понижении и повышении цен; о краткосрочных сделках; о необходимости разницы между себестоимостью и продажной ценой и о многих других удивительных и странных вещах. В заключение она показала нам компьютерный выпуск и позволила нам заглянуть вовнутрь этого дурдома, где сделки производились с невероятной скоростью, а биллионы долларов переходили из рук в руки в одно мгновение.

Я был в ужасе от таких размахов. Поскольку у меня никогда не возникало желания позвонить своему брокеру, если вообще у меня был таковой, и связаться с информационными банками. Продается сотня Джи-Эф-Эр! Покупается две сотни Цэ-цэ-цэ! Ммо! Поднялось вдвое. Это был смысл жизни, сущность бытия. Его бешеный ритм полностью захватил меня. Мне хотелось рвануться к компьютерной шахте и обнять его глянцевую громадину. Я видел его линии, распространявшиеся по всему миру, добираясь даже до реформистского социалистического братства в Москве, проповедуя доллар в разных городах, даже, возможно, на Луне, на наших будущих станциях на планетах, на самих звездах… триумф капитализма!

Гид исчезла. Вперед вновь выступил президент фондовой биржи Нортон, сияя от удовольствия, и сказал:

— Ну, а теперь, если я смогу помочь вам разобраться с возникшими проблемами…

— Да, — мягко перебил его Вонан. — Объясните, пожалуйста, зачем нужна фондовая биржа?

Президент побагровел. С ним явно был шок. После столь подробных объяснений… почетный гость вдруг спросил, для чего все это нужно? Мы тоже слегка встревожились. Никто из нас не предполагал, что Вонан абсолютно несведущ в вопросах назначения такого предприятия. Как он мог допустить, чтобы его привели на биржу, если не знал, что это такое? Почему он не поинтересовался заранее? Я еще раз понял, что ес ли он являлся настоящим пришельцем, то, должно быть, считал нас занимательными человекообразными обезьянами, чьи планы и схемы были очень забавны. Его не столько интересовало посещение фондовой биржи, сколько тот факт, что наше правительство искренне желало, чтобы он побывал там.