Сергей Спящий - Наташа и будущее

Прочитав очередную надпись Ташка прошла по инерции несколько шагов вперёд. Медленно развернулась и одним стремительным прыжком оказалась перед заинтересовавшей её дверью. Надпись над ней гласила «Рубан Николай Александрович».

— Не может быть— подумала Ташка. Стремглав побежала обратно по коридору. Дождалась лифта и нетерпеливо притопывала пока он спускался откуда-то сверху.

Ворвавшись в лабораторию профессора Гальтаго, Ташка закричала: —Вы знали, что в институте работает сам Рубан!

Отложив планшет Сергей Иванович посмотрел на раскрасневшуюся Ташку. Наверное её округлившиеся глаза были размером с чайное донышко.

— Строго говоря Николай Александрович сейчас на пенсии— сказал профессор — Впрочем за его многочисленные заслуги институтский совет предоставил ему в пожизненное пользование помещение на семнадцатом этаже. Разве я не упоминал об этом?

— Не упоминали! — возмутилась Ташка.

Умилительным тоном, возникающим когда старые люди рассказывают о своей молодости, профессор сказал: —Николай Александрович был нашим учителем.

— Вы учились у Рубана? — Ташка подвинула кресло и без сил упала в его кожаные объятия.

— Не я один— пояснил профессор — В период рассвета научной карьере Николай Александрович серьёзно занялся преподаванием. Многим посчастливилось пройти его школу или работать бок о бок с этим замечательным человеком.

В лабораторию вошла Римма: —Что за шум, а драки нету. Почему практикантка такая взъерошенная. Профессор, вы гоняли её вокруг столов угрожая планшетом?

— Римма— спросила Ташка — Ты знала, что в нашем институте работает один из столпов советской информатики?

— Если ты о Рубане, то он давно на пенсии, но иногда заходит по старой памяти.

Ташка пожаловалась вслух: —Чего я ещё не знаю? Какие тайны вы скрываете от меня. Может быть у профессора в кармане живёт бенгальский тигр, а Виталий ночами работает в цирке клоуном?

— Ночи он проводит у меня— строго сказала Римма — Те, в которые не занят своей алхимией.

Профессор возразил, что ароматическое искусство отнюдь не алхимия и даже оскорбительно называть его средневековой псевдонаукой. Римма возражала эмоционально, но не по существу. Должно быть она уже начала ревновать мужа к его попыткам получить звание аромат-мастера. Или, может быть, её не устраивала процентное отношение ночей проводимых вместе к посвящённым «алхимическим занятиям». Самого Виталия в лаборатории не было. Очень может быть, что он в тот момент пытался устроиться в цирк клоуном. После личного знакомства с живой легендой кибернетики Ташку не могло удивить ничего не свете.

Двери раскрылись.

— Николай Александрович, позвольте ещё раз принести извинения за тот случай в коридоре и своё неподобающее поведение— залепетала Ташка.

В личным кабинете живой легенды была открыта форточка и осеняя прохлада затопила свободное пространство между парой столов и двумя тройками стульев, обтекла стоящий у входа шкаф и вешалку для верхней одежды. На одном столе вытянулась серебристая полоска голографического экрана — такие часто показывали в исторических голофильмах. За спиной у Николая Анатольевича висели множество полок. Можно сказать вся задняя стена кабинета была покрыта паутиной навесных полок и шкафчиков. Некоторые были застеклены, другие оставались открытыми. На полках стояло столько всевозможных интересных вещиц, что Ташка наверное могла бы несколько часов подряд с неослабевающим интересом изучать хранящиеся там богатства.

— Наконец-то пришла— воскликнул Николай Александрович восседающий в кресле словно король на троне — Я уже было собрался уходить.

— Простите.

— Да прекрати ты извиняться— рассердился хозяин кабинета — Садись вот на кресло и рассказывай чем там занимается сейчас Серёжа, то есть профессор Гальтаго. Всё пробует прошибить головой стену? До чего крепкие головы бывают у некоторых людей. Ну да без упорства в нашем деле ничего не добьёшься, а если я правильно помню Серёжа всегда был упрямцем.

Подойдя к столу и ужасно робея, Ташка заметила странную штуку у Рубана в руках. Изящно изогнутая и, с виду, сделанная из дерева короткая трубочка с большим круглым отверстием на конце. Из отверстия тянулась тонкая струйка дыма. Подойдя вплотную Ташка почувствовала необычный, никогда прежде не встречавшийся запах.

Заметив её интерес Рубан смутился обнаружив в руках дымящуюся палочку. Видимо он совсем забыл о ней.

— Это курительная трубка? — с любопытством уточнила Ташка припомнив иллюстрацию из учебного курса по истории.

— Надо же, я думал уже никто и не помнит— удивился Рубан — Во времена моей молодости табак уже был редкостью, а о курительных трубках знали только историки, торговцы антиквариатом и редкие ценители. Эту вот трубку подарил один хороший человек. Ей больше ста лет. Подожди, сейчас затушу и включу вентиляторы.

— Я почти не чувствую запахов— остановила его Ташка.

— Любопытная особенность— решил Николай Александрович — Тогда, если не возражаешь, я продолжу. Табачный дым прочищает мне память. Ты наверное не представляешь как сложно достать табак в наше время. Приходится идти на поклон к биологам и… хотя это не важно. Что я там обещал тебе рассказать: как придумал тест на разумность или как открыл, что нечеловеческие разумные существа уже несколько лет живут в созданной людьми техносреде, а создатели и не замечают того?

Ташка заворожено кивала на каждое слово.

Живая легенда обсосала мундштук. Если бы это сделал кто-то другой, то может быть зрелище показалось бы Ташке не слишком приятным. Но перед ней восседал сам Рубан и любому его действию сияющий ореол славы придавал особенное значение полное скрытого смысла.

— Когда я был молод и ещё не пришёл в институт кибернетики, а работал рядовым системщиком обслуживая ЛАСУ — Ленинградскую автоматическую систему управления. — начал рассказ Николай Антонович — Или даже ещё раньше. Не важно. Мне всегда казалось, что ЛАСУ что-то большее нежели автоматическая система управления. Я изучал её, этого требовала моя работа. Пока в один прекрасный момент не понял, что перед нами полноценное разумное существо. И даже не слишком молодое. Тогда ему — почему-то интеллекты предпочитают говорить о себе в мужском роде — тогда исполнилось что-то около девяти лет. Позже ЛАСУ получило имя города которым управляло и пусть это произошло через несколько лет, но я буду говорить о нём как о Ленинграде.

Рубан сделал паузу и Ташка восторженно кивнула.

— Я говорил с друзьями и коллегами, но меня не принимали всерьёз.