Ирина Ванка - Фантастические тетради

Сроки существования каждого индивида в Ареале совсем не одно и то же, что наши представления о жизни и смерти. Смерть возможна лишь в форме грамотного самоубийства или неграмотного контакта с ЕИП, что равносильно несчастному случаю. Одно и другое подразумевает манипуляции в Е-инфополе.

Как правило, существа Ареала (в личности) постоянны, практически все выходцы из поздних фактур или фактурных «хвостов». До полной ассимиляции в Ареал они проходят несколько жизненных циклов с несколькими ступенями мутаций. Количество циклов строго индивидуально. Оптималам, к примеру, достаточно 5-10, но это в расовой группе чуть ли не рекорд, обычно требуется больше. Первый цикл у них похож на естественный, от 200 до 250 лет с одним порогом биологической коррекции в пятидесятилетнем возрасте. Второй цикл может растянуться лет на 500, третий — на тысячу и так далее. Среднестатистический срок продолжительности цикла в расовой группе колеблется от двух до семи тысяч лет. Оптималы — от двух до трех тысяч с биокорректором защиты мозга примерно через каждые сто лет. Больше трех тысяч пока еще ни один оптимал не выдержал. Это связано с так называемой теорией тупика, который невозможно понять, не испытав его лично. Тупик, если я правильно понимаю, касается психоинтеллектуальной перегрузки. В этом случае снимаются все внутрицикловые степени защиты мозга, делается информационный сброс до 80 %, чтоб следующий цикл не начинался с ноля и на «чистые» мозги иногда корректируются, грубо говоря, новые возможности, а также невозможности въехать второй раз в один и тот же тупик. Собственно, смена цикла и означает начало жизни в нашем понимании, с той лишь небольшой разницей, что происходит она осмысленно и управляемо, в отличие от естественной стихии природы.

Глава 12

В холодную сырую ночь, как-то очень по-булгаковски, по окраинам Москвы, темными дворами и пустынными переулками пробирались два странных субъекта в длинных плащах и спущенных на лица капюшонах. При каждом подозрительном шорохе они старались укрыться за что попало, каждого случайного прохожего обходили по противоположной стороне дороги и за версту огибали любой, самый тусклый фонарь, а у каждого перекрестка предусмотрительно выглядывали из-за угла.

Обнаружив телефонный автомат, один из них заскочил в будку и плотно прижал за собой дверь, а другой немедленно укрылся за ней, отвернувшись лицом в угол.

— Мама? Это я. Все в порядке.

— Господи! — донеслось с противоположного конца провода. — Феликс! Где ты? Что случилось?

— Ма, я не мог позвонить. Только что приехал.

— Откуда? С тобой все в порядке?

— Да. Еду домой спать. Завтра увидимся.

— Феликс, как ты мог! Мы куда только ни обращались, где только ни искали…

— Ма, все потом, не по телефону. Я в полном порядке.

— Это ты в полном порядке, а мы чуть с ума не сошли!

— Моя квартира свободна?

— Кем она должна быть занята? Ты бы хоть пару слов написал, где ты и что ты…

— Мама, я устал. Поговорим завтра. Все. Целую. Позвоню.

Двое инкогнито продолжали путь, игнорируя ночные такси и припозднившиеся троллейбусы, покуда не достигли кирпичной двухэтажки с подбитым над подъездом фонарем. Они поднялись на второй этаж, воткнули в замочную скважину штучку, наподобие отмычки, и, дождавшись, пока металлический язычок замка обретет пластилиновую мягкость, бесшумно проникли в квартиру.

Из кухонного крана монотонными каплями шлепалась вода, проедая ржавую дыру в раковине, а с потолка и антресолей живописными гирляндами свисала не первой свежести паутина. Первой свежести она была только на зеркале и на вешалке в прихожей. Надо полагать, что авторы этой пространственной графики находились где-то неподалеку, однако встречать своего ответственного квартиросъемщика не вышли. Никто не вышел им навстречу, не выпрыгнул из окна и не попытался укрыться в шкафу. Из всех посторонних шумов, присутствующих в квартире, самые подозрительные принадлежали протекающему крану. Матлин включил свет и вздохнул с облегчением.

— Проходи.

Суф вошел в комнату, прикрывая ладонью глаза.

— Я ничего не увижу при таком ярком свете.

— Зато я ничего не увижу без него, — Матлин вытер от пыли солнцезащитные очки и протянул ему, — не забывай, ты у меня в гостях, а не у себя дома.

— Ты просто дурно воспитан, — заметил Суф, уселся на диване и поглядел на Матлина сквозь темные стекла. — Давай показывай, да мне пора…

Матлин выгреб из-под шкафа кипу журналов и газетных полос — все, что осталось от его юношеского предармейского увлечения уфологией, разложил все это добро перед Суфом и пошел в ванную переодеться. Но долго переодеваться ему не пришлось.

— Иди-ка переведи мне, что здесь написано, — Суф протягивал ему вырезки с невнятными изображениями НЛО.

— Ты считаешь, что это может полететь?

— Полететь может что угодно. Другой вопрос, зачем? Я не совсем понимаю, что ты от меня хочешь?

— Здесь написано: «сто двадцать метров в диаметре».

— Ну и что? С любым диаметром можно полететь… а можно и не полететь. Все зависит от того, как сделано. А это что?

— «Полет НЛО в вечернем небе над Петрозаводском».

— Ну вот! А ты спрашиваешь, полетит — не полетит… Здесь же ясно написано.

— В моей фактуре есть одно мудрое правило: никогда не верь сказанному, а тем более напечатанному. Я хотел знать, знакомы ли тебе такие типы кораблей?

— Если б я посмотрел его в натуре. Что я могу сказать? Глупо низко летать всей кучей, да еще так, что видно с земли. Это надо быть идиотом.

Суф уперся взглядом в изображение глазастого гуманоида с белой кожицей и черточками вместо носа.

— Ты где-нибудь когда-нибудь таких видел?

— Фактура какая-то.

— Это точно не Ареал? Это не могут быть бонтуанцы?

— Обижаешь. Флот Ареала я знаю.

— А можно ли узнать точно, кто они, что им здесь надо?

— Если встречу — спрошу.

— Суф, это очень редкое явление. Возможно, их не существует вообще.

— Ты меня удивил. Вроде цивилизованный человек. Может, ты считаешь, что вы единственные обитатели «Галактики»? Не жирно?

— Короче, ничего интересного ты сообщить мне не хочешь.

— Хочу. Флот у них — полная дрянь.

— Понял. На тебе за это подарок, — Матлин сунул ему книжку и пошел переодеваться дальше, — возьми у Ксара мой «переводчик» и почитай на досуге, только ему не показывай.

— Что это?

— Как раз по твоей части. Учебник астрономии.

— Да брось ты!

— Серьезно говорю, учебник астрономии.