Андрэ Нортон - Лунная магия. Книга первая: Луна трех колец. Изгнанники звезд

Я утолил голод, а затем из осторожности прошёл вниз по ручью, чтобы запутать следы, по которым ограбленный фермер может спустить собак. Через ручеёк был перекинут мостик, и под его аркой я вышел из ручья и вылизал воду из шерсти.

За этим занятием я расслышал глухой стук копыт и неподвижно скорчился в темноте. Стук слышался с двух сторон, и скорость, с которой всадники ехали навстречу друг другу, говорила, что они спешат. Я подумал, что они проедут близко от меня, и прислушался: слова, которыми они перекинутся, могут объяснить их спешку.

Топот замедлился — видимо, оба всадника придержали своих казов. Прячась у края моста, я приподнял голову в надежде услышать что-нибудь важное. Мне не были известны местные диалекты, кроме ырджарского, но мысли жрецов Умфры доходили до меня так же ясно, как слова на Бэйсике. Однако теперь трудно было рассчитывать на такую удачу.

Всадники остановились. Я услышал тяжёлое дыхание казов и звуки человеческих голосов. Но слова оказались лишь бессмысленной серией звуков, как любая человеческая речь показалась бы настоящему барску, и я изо всех сил активизировал способности эспера, чтобы подслушать мысли.

«…посылает на помощь…»

Удивление, некоторая горечь.

«…осмелится, после этого… осмелится!»

Отчаяние, интенсивное, как мозговой удар.

«Напрасно! Наш лорд вернул человека… предложил выкуп. Больше он ничего не может сделать».

Эмоции двоих на мосту были так сильны, что их отрывочные мысли становились для меня всё яснее.

«…бежать…»

«Сумасшествие! Нашему лорду уже противоречат в Совете и из Йамака, и из Йимока — те, кто всегда зависел от него. Нас поддержит только граница. Кто станет защищать лорда, если его объявят вне закона?»

«Пусть сам решает…»

«Он решит… Те же слова и услышишь. Если инопланетники имеют власть Ю, то объявление вне закона вполне может состояться. Они имеют право отказаться от платы. Ведь они назад получили не человека, хоть ты его так и назвал. Ты же его видел».

Словесного ответа не последовало, только эмоции — гнев и страх, а затем крик человека, подгоняющего животное, и каз, что шёл с запада, понёсся галопом. Другой Всадник не спеша направился к границе.

Я опустил голову на лапы, слыша только журчание воды. Человек может лгать языком, но его мысли говорят правду. Теперь я узнал, причём чисто случайно, что моё тело не находится больше во владениях Осколда, а вернулось к моим товарищам на корабль. У меня не было сомнений, что всадники говорили обо мне.

Теперь моей целью был Ырджар, порт. Моё тело — на «Лидисе», наш врач сделает всё для этой неразумной скорлупы. Допустим, я каким-то образом доберусь до корабля, до своего тела — и что я смогу сделать?

Но у Вольных Торговцев открытый мозг, а Майлин — не единственная Тэсса на ярмарке, там оставался Малик. Смогу ли я добраться до него, чтобы воспользоваться его знанием для прояснения ситуации? Возможно, он даже сможет произвести обмен…

Как много сомнений и страхов стоит между мной и успехом! Однако я цеплялся за всякую надежду, чтобы человек не был навсегда поглощён животным.

Назад! На восток через холмы, вниз, к равнинам Ырджара! Там красный мех барска будет очень заметен, но что делать — выбора у меня не было.

В глотке пересохло, как будто я и не пил, ноги подкашивались, по шкуре пробегала дрожь. Но убежища здесь не было, и я вошёл в воду и поплыл по течению к югу, а потом выбрался на отмель.

Теперь незачем было идти вдоль дороги и рисковать встретиться с кем-нибудь. Тёмные холмы служили неплохим ориентиром. Далеко за ними лежали равнины, где расположены Ырджар и порт. Я быстро проносился по открытым полям или бежал рысцой по заросшим лесом местам. Я обнаружил, что, хоть барсков и считают горными животными, их удивительно небольшие тела на почти гротескно длинных ногах идеально приспособлены для быстрого бега по ровной местности.

На заре я миновал ту самую крепость, где начались мои несчастья. Там, по-видимому, теперь стоял гарнизон — люди разбили лагерь под стенами, и мне пришлось сделать большой крюк, чтобы обойти линию казов.

По дороге я размышлял о том, что невольно узнал от тех всадников. Тот, кто ехал на запад, был, бесспорно, из свиты Осколда. Не должен ли он собрать помощь для Озокана и его людей? Известно, что Осколд дорожил своим наследником, но, судя по реакции второго посланца, такому отношению пришёл конец. Осколд предложил плату за мою гибель — иными словами, он попытался единственным на Йикторе законным путём разрешить спор между своим сыном и Вольными Торговцами, предложив капитану Фоссу плату за члена экипажа. Такая плата предлагалась за непреднамеренное убийство в мирное время, но почти никогда не принималась, если жертва имела близкого родственника, способного носить оружие, потому что кровная месть рассматривалась как более благородное решение. Но если у жертвы в клане оставались только женщины и дети, слишком юные для битвы, тогда плату принимали, и сделка записывалась в храме Ырджара.

Поскольку экипаж «Лидиса» рассматривался как мой клан, возможно, предложение было сделано в надежде, что его примут. Я только удивлялся тому, что Осколд вернул моё тело. С его стороны было бы логичнее убрать как можно скорее это позорное свидетельство против его сына. Может, их напугал гнев Умфры?

Во всяком случае стало ясно, что капитан Фосс потребовал полного наказания — чтобы Озокана объявили вне закона. Немилость распространялась вширь, так что старые враги Осколда получили удобный случай рассчитаться как с сыном, так и с отцом, и земли Осколда были близки к состоянию осады. Хотел бы я знать, не пошёл ли Осколд против всех законов и обычаев, посылая помощь сыну. Если так, то станут ли его люди поддерживать хозяина? Лояльность людей к своему лорду крепка и противостоит пыткам и смерти, как говорится в балладах. Но это работало в двух направлениях: если лорд был также честен по отношению к тем, кто присягал ему в верности. Такое укрывание сына могло, я думаю, расцениваться как открытое нарушение клятвы, подвергавшее его людей слишком большой опасности.

Я мысленно представил себе город Ырджар. Трудно было сосчитать, сколько дней прошло со времени моего похищения, так что я даже не был уверен, работает ли ещё ярмарка. А что, если… — я даже прибавил скорость — что, если «Лидис» уже ушёл? Эта мысль была так ужасна, что я постарался отогнать её.

Но если «Лидис» продолжал стоять в порту, может, и Малик ещё на ярмарке? А если нет? Я облизал всё ещё болевшие лапы и тихонько заворчал. А сможет ли барск снова стать человеком? Что, в сущности, случилось с тем, кого по просьбе Майлин приютили жрецы Умфры. Может, он так долго бегал в теле зверя, что животное взяло верх и бегает теперь по холмам, не имея никаких связей с человеком? Мне хотелось опустить голову и завыть, как я выл на луну по нечеловеческим причинам. Однако я задушил этот вой в горле.