Александр Громов - Запретный мир
Вторая попытка принесла еще меньше успеха – фаланга развалилась, не успев даже перейти на бег, и в получившейся неразберихе некий зазевавшийся юнец из второго ряда подколол впереди идущего копьем пониже спины, за что заработал от подколотого здоровенную плюху. Началась свара. Иные, побросав копья, уже поплевывали в кулаки. Лишь бешеная ругань Юрика и, несомненно, авторитет молчаливо присутствующего Витюни удержали рать от кулачной усобицы.
– Козлы! – прокомментировал Юрик, объявив перерыв в занятиях и присаживаясь подле Витюни. – Видал? Нет, я с ними сдохну, с кретинами! Казалось бы, чего проще: непосредственно перед столкновением фаланга переходит на бег, увеличивая силу удара, лучники прикрывают фланги – блин, стройно и красиво! Так ведь шиш, толпой бегают. – Он поискал глазами вокруг и, прежде чем Витюня успел ему помешать, схватил кувшин и радостно забулькал.
– Поставь на место, – буркнул Витюня.
– Чего? А, пиво… Жалко тебе, да? Слушай, батыр, ты странный все-таки. Мигнул бы только – тебе десять таких кувшинов вмиг притащат. Скажешь, нет? Одна нога здесь, другая там. Вон как раз пацаны стоят – сбегают, только свистни… – и Юрик вновь присосался к кувшину.
– Сам свисти, – недовольно пробасил Витюня. – Долго мне еще тут сидеть?
Юрик с трудом оторвался от пива. По пробившимся рыжеватым усам и редкой курчавой бородке текло и пенилось.
– Посиди еще… А ты что, батыр, уже домой захотел? В смысле, в землянку? Так ты на нее плюнь. Сколько надо, столько и будешь тут сидеть, понял? У моих ландскнехтов без тебя дисциплина падает.
– У кого, у кого?.. – не понял Витюня.
– У ландскнехтов, – повторил Юрик мудреное слово. – Хотя, конечно, какие они, на хрен, ландскнехты. Так, с миру по нитке, фольксштурм…
Витюня неопределенно промычал.
– Тут местным еще до нас какие-то ровномордые здорово врезали, – продолжал Юрик, облизывая усы. – Ну, сам понимаешь, от войска остались рожки да… что?
– Ножки, – прогудел Витюня.
– Правильно, – похвалил Юрик. – Ну, местный князек, или вождь, его Растаком зовут, он тут самый крутой… короче, мы с ним друг друга поняли. Не числом надо воевать, а… чем?
– Умением.
– Молодец, – восхитился Юрик. – Вообрази себе: у них тут о военном строе вообще никакого понятия, кидаются толпа на толпу… Оружие тоже дрянь, меч от ножа не вдруг отличишь, одни топоры ничего… до щитов и кожаных рубах додумались, а о шлеме, чтоб бестолковку прикрыть, вообще никакого понятия, даже не знают, что это такое… Ну дикие как есть! Вот я их и учу, а ты, значит, присматриваешь и вроде осуществляешь общее… что?
– Что? – заморгал Витюня.
– Общее руководство. Как великий и непобедимый богатырь, словом, наикрутейший авторитет. Теперь понял?
На лбу Витюни собрались крупные тектонические складки.
– Ты сам где служил-то? – спросил он наконец.
– А нигде. – Юрик хихикнул. – Как из политеха ушел, закосил, понимаешь, отсрочку продлили. Хотел поначалу вообще откупиться, да бабок не собрал… Чего я в армии той не видел – дач генеральских не строил? Траву не красил? У дедов в шестерках не ходил?
– Я бы не ходил, – прогудел Витюня, рассматривая кулак.
– Ну, твое дело, – с сомнением сказал Юрик, по-видимому не желая дальше ворошить эту тему, и замахал руками, отгоняя слепня, нацелившегося в лицо. – Во пакость, а?..
Помолчали.
– Сам не служил, а этих вот учишь… – подковырнул Витюня.
– Ну и что?
– А то, что не служил. Тоже мне, генерал…
– Ну и генерал, – не сморгнул Юрик. – А ты, между прочим, фельдмаршал, ты это запомни. На безрыбье и мы сойдем. Будь спок, читано кое-что, читано… Манипулярным строем я бы их не выстроил, врать не стану, а фалангой – запросто. Делов-то… Ничо, поймут, хоть и бестолковые. Как научатся строй не рвать и понт свой не показывать, сам в первую шеренгу по центру встанешь, а я покомандую. Потерпишь, фельдмаршал?
– Чего это ради? – изумился Витюня.
– В смысле?.. Сам, что ли, хочешь этих учить? Ну иди учи, а я пивка попью…
– Чего ради мне-то вставать в твою фалангу? – сформулировал Витюня и даже прояснел лицом. – Больно надо…
– А чего ты хотел? – возразил Юрик. – В стороне отсидеться? Так ты имей в виду, Носолом: в древние века полководцы дрались в общем строю. Чтобы личным примером, понял? Или ты дерешься в первом ряду, или тебя не уважают, только так…
– Еще того лучше, – буркнул Витюня. – Уже дрались с кем-то, хватит. Теперь-то на хрена? И с кем?
Юрик сузил глаза.
– А чего тебе надо? – спросил он вкрадчиво.
– Сам знаешь чего, – прогудел Витюня. – Домой надо. Меня на стройке ждут. Ход назад искать надо… – Он помолчал и добавил с угрозой: – А ты, значит, развлекаешься…
– Да?
– Да.
– Ну ты, блин, даешь… – Юрик прищелкнул языком как бы в удовольствии и воззрился на Витюню с неподдельным интересом. – Сколько лет живу, а такого тормоза впервые вижу. Я тебе, Носолом, о чем талдычил, а? Даром они нас тут держат, как ты думаешь?..
– За Носолома ответишь, – предупредил Витюня.
– Что?.. Ну и отвечу. Это для нас развлекаловка, а они тут, представь себе, серьезным делом заняты. Для них это жизнь, а не кунсткамера, ферштейн? Ясен пень, вождь воевать хочет, я только пока не усек, с кем. А ты – великий воин Вит-Юн, понял? А я менее великий, но тоже ничего себе воин Юр-Рик, уяснил наконец? Иначе кому мы тут нужны, тунеядцы, сам прикинь. Пристукнут – вякнуть не успеешь. Медный век, дикие нравы.
Опершись на лом, Витюня надолго задумался. Как назло, мысли в голове вертелись все больше какие-то мелкие, да и те при попытке их ухватить распадались на клочки. Ни к селу ни к городу вспомнилось, как однажды на тренировке покатилась с грозным гулом неудачно брошенная на помост штанга и как бежал от нее тренер… И как потом в незамысловатых выражениях высказал Витюне все, что о нем думает.
– Нет, ну ты скажи, – в басе бывшего штангиста впервые прорезались жалобные нотки, – какое сегодня хоть число?
– А черт его знает, – беззаботно ответил Юрик. – Лето… Слепни вон. Растительность…
– А год?
– Первый.
– Нашей эры? – Витюню качнуло.
– Угу. Нашей с тобой, фельдмаршал, эры. Как попали сюда, так и первый год. У местных, по-моему, вообще никакого летосчисления нет. А следующий год, значит, вторым будет…
Рука сама собою сжала лом.
– Какой еще следующий год?!
Но Юрик сидел себе спокойненько и не ведал о нависшей опасности.
– Фельдмаршал, ты меня удивляешь… Ты предложи, а я послушаю. Чего ты хочешь: поймать того паренька, что шаманит, пригрозить свернуть малолетке шею и потребовать, чтобы он открыл лазейку в наш мир? Ну предположим, он это умеет… Что дальше?
– А то… – пробубнил Витюня. – Чтобы, значит, открыл.
– Хорошая мысль, – похвалил Юрик. – Я уже об этом думал. Допустим, мы его заставили, он открыл, ты шагнул… На какой высоте ты сюда провалился?
Витюня попытался вспомнить.
– Этажа возле шестого, наверное…
– Значит, тебе еще лететь и лететь. А мне тем более: высота была под тысячу. Шагнул – порхай, птаха, как умеешь. За парашютом-то мне сбегать не дадут, ежу понятно. Если он там вообще еще висит…
Витюня поскреб пятерней короткую смоляную бороду и открыл рот. Надо было как-то возразить, но он не знал – как.
– Усек, – упредил, усмехнувшись, Юрик. – Хочешь сказать, что проходов в наш мир не два, а больше? Может, и так, чего не знаю, о том не спорю. А ты уверен, что мальчишка откроет нужный лаз? Не проверишь же, блин, пока не влезешь. Ну и обломись. Закинет тебя в какую-нибудь абиссаль, окажешься на дне Марианского желоба или, к примеру, на альфе Центавра, а оно тебе надо?
Витюня аж позавидовал напарнику: знал, знал Юр-Рик умные слова… Но, оглядев в который раз субтильную фигурку «ничего себе воина» в безобразно грязном комбинезоне, завидовать перестал.
– Делать-то что?
– Для начала не злить туземцев, – объявил Юрик, – и быть полезными. Нужна вождю боеспособная армия – он ее получит. Драться, наверное, тоже придется, но это уж мы как-нибудь… Особенно ты, батыр. Что нам нужнее всего? Информация. Я вон позавчера намылился было прогуляться на ту гору, где ты ломиком махал, хотел, понимаешь, посмотреть на место, где тот пацан шаманил, – так меня с полдороги завернули. А почему? Доверия нет. Закорешимся как следует с местными – с нами совсем другой разговор будет, это я тебе говорю. Вот тогда и подумаем, как и что… – Юрик лениво потянулся и вдруг вперился в точку, движущуюся к «полигону» со стороны селения. – О, глянь! Не иначе опять генералиссимус пожаловал. С инспекцией.
– Кто-кто?
– Ну вождь… Верховный главнокомандующий, – вздохнул Юрик, вставая. – Все, антракт окончен. Фаланга, стройся! – заорал он. – Эй, вы там!.. Уйша мелькан! Кому сказал?.. Ста-а-ановись! Фронтом к лесу, усекли?.. Не так! К лесу передом, ко мне задом, здай кышун!..
– Это не вождь, – низко прогудел Витюня, в свою очередь всмотревшись. – Это еще кто-то…
