Кир Булычев - Подземелье ведьм

— Разумеется, все же живые люди, — согласилась Пегги, сложив полные руки на высокой груди. — Наш христианский долг взять их с собой.

— Если они сами этого захотят, — сказала Ниночка. — В чем я сомневаюсь.

— Мы должны их найти, — произнесла Вероника, глядя в потолок.

— Мы ничего никому не должны, — сказала Ниночка. — Я не согласна с христианскими догмами.

— Дело не в догмах, — возразила Вероника. — У них все бумаги отца. Я обязана привезти их в Лондон. Отец просил меня… Отец сделал какое-то большое открытие. Он открыл землю короля Эдуарда. Мой отец должен получить ту честь, которой заслуживает.

— Вы приедете в Лондон и расскажете обо всем.

— Глупо, — возразила Вероника. — Мне никто не поверит.

Она приподнялась на локте и посмотрела в упор на Ниночку.

— Мне никто не поверит! — сказала она громче. — Мне даже не поверят, что я нашла отца. У меня нет доказательств!

— Но в Новопятницке вам напишут документ, — сказала Ниночка. — Официальную бумагу о том, как погиб ваш отец. И все ее подпишут. Вы же были не одни.

— У меня нет ни строчки, написанной отцом.

— Завещание они украли, — сказала Пегги. — Завещание! Как моя госпожа докажет, что мистер Смит умер и она его наследница?

— Неужели документы…

— Документы, документы! — воскликнула Вероника. — Русские документы из дикого русского местечка! Мне скажут, что я заставила вас написать их и заплатила вам. Может, даже своим телом!

— Но могила вашего отца?

— Могила? Кто найдет ее через год? Никто даже не знает, как называется это место! Его нет ни на одной карте!

— Что же вы предлагаете? — спросила Ниночка раздраженно. Ей были неприятны тон Вероники и презрение, прозвучавшее в ее голосе.

— Я найду их, — сказала Вероника. — Я пойду в лес, найду Дугласа и отниму у него бумаги.

— А он отдаст? — спросила Ниночка.

— У вас есть здесь солдат. Он пойдет с ружьем. Он их застрелит.

— О, госпожа, русский солдат не будет стрелять ради вас, — сказала Пегги.

— Тогда я пойду одна. Я догоню Дугласа. Я скажу ему, что согласна стать его женой. Я буду его рабой… Он же этого хочет?

— Я не знаю, чего хочет мистер Робертсон, — сказала Ниночка, — но не исключено, что он хочет вовсе не вас.

— Но что? Что?

— Допустите, что с самого начала он поехал сюда не ради вас, — холодно сказала Ниночка. — Обстоятельства заставляют подозревать такую возможность.

— Нет. Он меня любит!

— Любящий человек не ворует документы и завещание у любимой женщины, — сказала Ниночка и знала, что она права.

И Вероника тоже знала это.

Наверное, с минуту в избушке было тихо. Потом Вероника негромко сказала:

— Мы поплывем вниз. К тому месту, где находится мистер Колоколов. Мистер Колоколов мне не откажет.

Ниночка не ответила. За нее ответила Пегги:

— За эти дни мистер Робертсон и его китаец или погибнут, или уйдут… далеко.

— Уйдите, — сказала Вероника. — Я вас не хочу видеть. Я никого не хочу видеть! У меня только что умер отец, а вы со мной говорите о мелких суетных вещах.

Ниночка сразу поднялась. Ей и самой больше не хотелось разговаривать с этой англичанкой, которая сама не знает, чего хочет. То ли доказать всему миру, что ее отец — великий путешественник, то ли отнять завещание у Дугласа, то ли… Черт их всех разберет, подумала Ниночка, выходя наружу. Она тоже сутки не спала. Но спать в избушке с Вероникой не стала. Она устроилась в лодке, между казаком и тунгусом. Так было тепло.

Поросшие лиственницей, с выступающими зубцами скал, пологие мохнатые спины урулганских вершин в том месте разошлись, чтобы разместить обширную тоскливую топь. Туда корейцы-золотоискатели направили экспедицию Мюллера, и вскоре Мюллер убедился, что сведения, сообщенные ими, правильны.

Шли они по невысокой гряде, предпочитая пробираться сквозь чащобу, чем хлюпать по топи, и Молчун первым заметил неладное. Он придержал лошадь и показал нагайкой вправо — между деревьев виднелась широкая полоса поваленного леса.

Трудно описать, на что это похоже, — никто еще из путешественников подобного не видел. Может, на бесконечное поле карточных домиков, сваленных движением пальца.

— Будто богатырь дунул, — сказал Андрюша.

— Это ураган был, — спорил Костя.

— Не исключено, — согласился Мюллер, приставляя к глазам бинокль. — Но ураган валит деревья кое-как. Ветер непостоянен, да и вряд ли можно увидеть, чтобы ураган свалил все без исключения лиственницы полосой в версту. Видите, какая ровная полоса?

— Значит, вы допускаете, что это метеорит? — спросил Андрюша. — Но какой же он должен быть?

— Да, я почти уверен, что это метеорит, — сказал профессор. — Только сила воздушной волны, поднятой громадным падающим телом, могла вызвать такой эффект.

— Чего же мы медлим? — Костя забыл о своей тоске и постоянном желании скорее вычеркнуть из жизни эти две недели, чтобы снова увидеть Веронику.

— Туда пойдем? — спросил Молчун.

— Туда.

— Правее возьмем, чтобы в топи не завязнуть.

Переночевали на невысоком холме, в самом начале полосы сваленного леса. Ночью опять подморозило, сыпал мелкий снежок. Хоть и устали — весь день спешили, вязли в топи, измучились, перепачкались, не единожды промокли, — но спать не ложились долго, сидели у костра. Мюллер рассказывал о знаменитых метеоритах, о суевериях, которые связаны у человечества с этими небесными телами. Молчун добавил от себя, какие слухи в этих местах ходили: будто наступил конец света, что это антихрист на своей золотой колеснице пролетел. А тунгусы в эти места не ходят, боятся.

Андрюша отошел от костра, долго стоял на склоне холма, глядел вперед. Перед ним открывалась невероятной ширины дорога, проложенная космической силой, осознать которую человеческому разуму невозможно, даже если ты видел результаты ее деятельности.

Там, вдали, в нескольких верстах отсюда, они увидят погрузившийся в топкую землю черный, обугленный небесный камень. Сколько миллионов километров он промчался по черной пустоте космического пространства, чтобы в конце концов найти успокоение на краю света! Беспощадной рукой рока он уничтожил тысячи и тысячи деревьев, убил множество зверей и птиц, а может, и случайного охотника, не вовремя забредшего в эти края. А зачем? Чтобы стать камнем среди камней? Так и человеческая судьба, судьба Наполеона, пронесшегося ослепительным метеором по человеческой истории, оказалась бессмысленной, как судьба метеорита. Ненужно и жестоко уничтожив множество людей, он стал лишь прахом среди камней острова Св. Елены.