Кир Булычев - Операция «Гадюка»

Прошло сорок минут, когда мы пришли в бокс, куда спрятали Егора.

Девушку все еще не нашли.

— Я должен тебя огорчить, — сказал дядя Миша. — На коже есть микроскопические следы вещества. К сожалению, достаточно микроскопических следов, чтобы человека отправить на тот свет.

— Вы обо мне? — рассеянно спросил Егор.

— И о тебе, и о профессоре Майоранском, и о той девушке, которую ищут.

— Жалко, — сказал Егор после паузы. — И сколько мне осталось…

— По уверениям Лядова — часов пять-шесть.

— Значит, три, — сказал Егор. — Вы Люське передавайте от меня привет.

Дверь в бокс приоткрылась, и туда сунул голову наш полковник.

— Товарищ генерал, — сказал он. — Вас срочно.

— Что еще?

— Из Москвы прилетел товарищ генерал-лейтенант. Очень сердятся.

— Ну вот, этого еще не хватало.

Дядя Миша был расстроен.

Он вышел из комнаты. В дверях задержался, как детектив, который вспомнил о незаданном вопросе.

— Если будут сложности, — сказал он, — я надеюсь, Гарик, на тебя. Сегуненко тебе поможет.

Последние слова относились к полковнику.

Полковник вежливо и неубедительно кивнул и вышел следом за дядей Мишей.

Мы остались с Егором вдвоем.

Егор изменился за прошедшие месяцы. Лицо стало голубым, волосы поредели. Он исхудал.

— Что с ядом? — спросил Егор.

— Он в безопасном месте. Оказывается, Лядов ошибся — выхода в речку там нет. А есть подземное хранилище.

— Бетонное?

— Бетонное, разумеется.

Егор вроде успокоился. Он лежал на койке в трусах и майке, белье было ему велико — видно, выдали солдатское.

А я представил себе, как яд просачивается сквозь щели в бетоне.

— Как странно, — сказал Егор. — Они получили вторую жизнь, но не отказались от того, чтобы убить вас… за то, что вы живые люди.

— И создать мир мертвецов, — продолжил я.

Время уходило.

Мы сидели в небольшой палате. Генерал не возвращался.

— Я знаю, что надо сделать, — сказал я.

— Что? — Егор хотел надеяться.

— Я думаю, что в любом случае надо возвратиться к вам.

— Зачем?

— Потому что… ты помнишь певца? Веня Малкин? Помнишь?

— Да, — сказал Егор. — Он жил у нас.

— И почему?

— Чтобы не умереть здесь от СПИДа.

Егор задумался.

И тут дверь отворилась и вошел незнакомый мне толстый генерал с грубым неандертальским лицом, в белом халате, накинутом на мундир.

— Привет, орлы, — сказал он. — Как самочувствие?

— Отлично, — сказал я.

Егор промолчал.

— Лежите, отдыхайте, будете находиться под наблюдением. Если что — обращайтесь прямо ко мне.

Представиться он не подумал.

— А генерал… а Михаил Иванович? — спросил я.

— К сожалению, генерал отстранен от разработки. Вы переходите в мое прямое подчинение.

— Спасибо, — сказал Егор. И не потому, что хотел показаться дерзким, а оттого, что не вдумался, что для нас хорошо, а что плохо.

— Отставить разговорчики, — сказал генерал. — Я пришлю сотрудника для беседы с вами. Чтобы через сорок минут быть в полной форме. Ну, как надо отвечать?

— Не помню, — сказал Егор.

На этот раз он уже понял, что новый генерал — существо для нас нежелательное.

Генерал поморщился, но не успел высказать своего отношения к невоспитанности граждан из сомнительной реальности, потому что я перебил плавный ход его мыслей.

— Мне надо поговорить с Михаилом Ивановичем, — сказал я. — Где мне его найти?

— Мы все обсудим, все обсудим, молодой человек. Вы ведь тоже из неопределенной территории?

«Ага, — подумал я, — у вас уже терминология есть».

— Я с определенной территории, — ответил я.

— Тогда вам здесь нечего делать! — рявкнул генерал.

Он обернулся в коридор и крикнул:

— Лейтенант, пойдите сюда! Кому я сказал!

Мне пришлось принимать меры. Я понял, что иначе нам отсюда живыми не выбраться.

Когда генерал снова посмотрел на нас, вместо меня он увидел бывшего министра обороны Язова, который по-отечески сказал ему:

— Не беспокойся, я тут разберусь и к вам зайду. Минут через пятнадцать, вас устроит?

— Разумеется, товарищ министр.

— Иди, голубчик, иди.

Генерал ушел, сохраняя светлый лик кадета, допущенного к лицезрению царственной особы.

— Он кого увидел? — спросил Егор, который генерала Язова не заметил.

— Я попытался найти для него авторитетную фигуру, консервативного радикала.

— И нашел?

— Генерала Язова знаешь?

— Что-то читал, — рассеянно сказал Егор. — И что мы будем делать? Искать дядю Мишу?

— Наш с тобой союзник — человек опытный, — ответил я. — Если будет нужда и возможность, он нас сам отыщет.

— Я боюсь… — сказал Егор.

— Слушай, — сказал я. — Не думай, что я просто пришел тебя повидать. У меня есть план, который я тебе изложил.

— Я и не заметил, — ответил Егор.

— Надо срочно вернуться к вам домой. Срочно, пока еще действует вакцина. И пока не начал действовать яд.

— Это связано между собой?

— Боюсь, что да. Я уже говорил о Вене Малкине. Он ушел к вам, потому что надеялся пересидеть беду в мире без времени и потому без болезней.

— Если мы вернемся…

— То все остановится. И у нас будет время разобраться.

— И Майоранского возьмем?

— И Лядова тоже.

— Но они же убийцы! Если бы не случайность, они бы погубили Землю.

— Наивный план товарища Берии, — сказал я. — Даже такой страшной концентрации яд в масштабах Земли будет действовать локально. Конечно, погибнут тысячи людей… но, разумеется, судьбы мира это не изменит, и Берии не стать господином Вселенной. Перегородка между нашими мирами истончается, потому что усиливается биологическое и технологическое давление. Еще двадцать лет назад население Земли было вдвое меньше и технологическое давление — куда как слабее…

Я говорил вроде убедительно, но в то же время не мог изгнать видение: наполненный отравленной жидкостью подземный резервуар, которому положено быть непроницаемым, но по стенкам которого тянутся тонкие трещины.

Дядя Миша знает об этом. А дядя Миша уже не всесилен.

Я знал, что смогу вывести из госпиталя только Егора. Майоранского с Лядовым придется оставить.

Пускай умирают? Они же убивали? Значит, заслужили смерть.