Евгений Загданский - Прыжок в бессмертие

- Посылка, небольшая посылка. Власти не знают-выдавать ли адресату… Отправитель: Биоцентр в Унаве… Нужно срочно решать…

Удивленно приподняв одну бровь, Байлоу повернул тяжелую голову к человеку с квадратной челюстью. Тот по глазам Байлoу понял, что говорит лишнее, голос его осекся. Низко поклонившись, он сделал несколько шагов назад, быстро повернулся и исчез.

Блек готов был провалиться сквозь землю. Тупость подчиненных никого не украшает.

Майкл сделал вид, будто ничего не слышал. Впервые он пожалел, что бросил курить,- как удобно было бы сейчас занять руки и глаза сигаретой. Не по себе было Майклу и от скользившего мимо него холодного взгляда Байлоу.

Тяжелое молчание длилось несколько минут. Но вот к столику вернулись Медж и человек с фестивальным значком.

Медж пригласила Майкла станцеватьс ней твист, и все его невеселые мысли исчезли. В тот вечер в "Шорт-хори Грилле" они много танцевали и очень мало говорили.

Остаток ночи Майкл и Медж провели на каменной скамье у входа в старинный храм святого Петра. Медж считала, что это романтично.

Желтый диск луны в просветы между туч бросал мерцающий свет на острые башенки и шпили собора, возле их ног на больших гранитных плитах лежала тень креста от главного купола. Тень то исчезала, то, разрывая потоки слабого света, появлялась вновь.

- Мне так хорошо с вами, Майкл,-слышал он обжигающий шепот Медж.

- Я, кажется, могу ответить на вопрос о счастье,- прильнул к ее губам Майкл.

- Уедем из этого города,- чуть отстраняясь от него, сказала Медж,уедем из этой страны…

- Я люблю вас… и хотел бы назвать вас своей женой…

- Не уезжайте никуда сами,- шептала Медж,- это все так неожиданно… Я должна подумать… Десять-пятнадцать дней подумать…

- Сегодня я еще считал, что можно составить уравнение любви, найти ее формулу…

- Вы не должны никуда уезжать, Майкл… Я немного подумаю… А потом… а потом мы уедем вместе….

Вернувшись в гостиницу, Майкл принес на своих ладонях запах ее духов и смятение в сердце.

ПЕРЕД РАССВЕТОМ

Предел человеческих сил, как в этом убедился Энрико Росси, определяется скорее не физической выносливостью организма, а чисто психологическими факторами.

Все сотрудники института понимали, почему они должны были работать по шестнадцать часов в сутки. Портреты улыбающейся Джен висели в лабораториях, в комнатах информационного бюро, в операционной и даже в вестибюле. Большие голубые глаза на худеньком личике девочки с белокурыми локонами смотрели на каждую лаборантку, каждого экспериментатора, каждого руководителя лаборатории.

"Ни одной упущенной возможности",- таков был девиз Росси.

Дни Джен были сочтены. Надежды не oставалось почти никакой. Но Росси не сдавался.

Усилия сотрудников информационного бюро были направлены на сбор и обработку информации, поступавшей в прессу. Не было ни одной газеты или журнала, издающихся в любой стране мира, чтобы сотрудники информационного бюро не прочли бы их жадными глазами, чтобы в каждом из них они не надеялись найти сообщения о радикальном средстве, которое бы помогло вернуть к жизни Джен.

Но эта информация в лучшем случае отражала вчерашний день науки. Росси понимал это и с помощью своей коротковолновой радиостанции пытался установить живую связь с видными учеными Европы, Америки и Азии, работавшими в интересующей его области.

Каждое поступившее сообщение, каждую новую мысль или просто интересную догадку тут же проверяли специальные экспериментаторы.

Институт Росси напоминал штаб армии, готовящейся к решительному штурму.

Стремительный, не знавший усталости Роcси старался воодушевить всех личным примером и поддержать творческое настроение у всего персонала. И люди ему верили. Многие по нескольку суток не уходили домой. Спали на деревянных кушетках, стульях, а то и прямо на полу.

Исследовательские работы не прекращались ни на один час. Однако обнадеживающих результатов пока что не было.

Росси напряженно работал, стремясь улучшить созданный им препарат, который эффективнее других выводил стронций-90 из костей морских свинок, кроликов, собак и даже обезьян. Действие препарата было коротким и динамичным. К великому сожалению, даже излишне динамичным. Из десяти подопытных животных выживало не больше двух-трех. Остальные погибали.

Все попытки найти оптимальную дозу препарата, способную вывести стронций и не убить сердце, не увенчались успехом. Но Росси не терял надежды и бесконечно варьировал условия опытов.

Продвигались работы и у Майкла. Полученные им "матрицы" митрального клапана в условиях "биологической колыбели" давали утешительные результаты. Несколько сотрудников института, имевших порок сердца, предложили, прежде чем вводить "матрицы" в сердце Джен, попробовать ввести препарат им: они старше, выносливее, не обессилены стронцием-90. Майкл благодарил их и упорно продолжал совершенствовать препарат.

Каждое утро в кабинет Росси являлся Кроуфорд. Не говоря ни слова, он садился верхом на стул, упирался подбородком на кулак и застывал. Через каждые 30 минут выходил курить, затем снова возвращался и усаживался в той же позе.

Последнее время Кроуфорд вообще производил странное впечатление-он словно не знал, куда себя деть. Если бы Росси не приглашал его к себе, он, можeт быть, и не приходил бы; если бы какие-то приятели не забирали его из института, он оставался бы все время с Росси. Иной раз, отвечая на докучливые вопросы, Кроуфорд цедил сквозь зубы:

- Действие пружины моего завода окончилось. Нужно ли заводить ее снова? Я не знаю… Не знаю, нужно ли…

Он ничего не делал по собственному почину и легко подчинялся всем, кто хоть в какой-то мере проявлял к нему интерес.

Иногда, правда, в его глазах вспыхивали искорки жизни и он внимательно, даже с некоторым восхищением следил за работой Росси. Старался вникнуть в информацию, которую получал Росси от своих коллег за рубежом; любовался им, когда Росси подбадривал своих врачей, сообщавших ему об очередных неудачах с препаратом, или отдавал распоряжения начать новую серию экспериментов.

В другое время Росси счел бы своим святым долгом заняться другом. Не представляло большого труда догадаться, что за болезнь гложет Кроуфорда, труднее было, конечно, придумать, как снова вдохнуть жизнь в этого человека.

Однажды, улучив время, Росси предложил Кроуфорду поехать с ним на часок-другой сыграть партию в бильярд. Росси надеялся хоть немного развлечь друга, дать отдых его мозгу, но Кроуфорд решительно отказался от этого предложения.