Ярослав Смирнов - Цитатник бегемота

- Что значит - в какой-то степени? - поразился Иван.

- А миры, в том числе и загробные, могут быть втиснуты друг в друга, как матрешки. Могут быть и перепутаны. И в каждом есть своя передняя - или приемная.

- Врешь небось, - с укоризной сказал Иван.

- Может, и вру, - легко согласился двойник. - Здесь, кстати, постоянно, еще раз повторяю, постоянно врут в разных формах. Ты это имей в виду и все проверяй на своем опыте.

- И проверю.

- Проверяй, проверяй.

- А ты что, помогать не будешь?

- Нет.

- А для чего ты тогда есть?

Иван номер два расхохотался, как показалось Ивану номер один - несколько натянуто.

- Во загнул... Я тоже мог бы спросить - а для чего ты есть? Кто тебя, братец, создал и зачем?.. Но я тебя понимаю. А потому скажу так: ежели ты думаешь, что где-то рядом бродит некий гипотетический Франкенштейн и, хихикая, мастерит из подручных материалов сборища потешных идиотов с одной лишь целью досадить полуабстрактному-полупридуманному персонажу, то ты ошибаешься. Все сложнее.

- Насколько сложнее?

- Этого я не могу тебе сказать. Может быть - пока не могу сказать. Что-то узнаешь со временем, до чего-то додумаешься, а чего-то никогда не узнаешь и не поймешь...

- Почему?

- А потому что так надо. Спросишь - кому? Да всем. Конечно, можно выяснить - хоть теоретически, - кому надо, чтобы каждое из происходящих с тобой событий состоялось, и даже кому необходима совокупность этих самых событий, но вот если задаться вопросом, почему некоей абсолютной персоналии все это было нужно, то остается либо простереться ниц и распустить слюни, либо предположить, что все-все-все подчиняется всему-всему-всему и превысить своих полномочий никто заметь, никто! - не

в состоянии...

Двойник умолк и посмотрел на Ивана.

- Все, - сказал он решительно, - хватит об этом! Иван помолчал, потом сказал примирительно:

-Хорошо, хватит так хватит... хоть и надоели вы мне все, повторяющие чужие слова. Но ты ведь можешь мне сказать, куда идти дальше и что делать?

Двойник усмехнулся.

- По твоим вопросам, особенно по последнему, сразу видно, в каком краю ты уродился... Реорганизация рабкрина как главный вопрос мирового бытия тебя не занимает?.. Кстати, запомни: тебя здесь будут стремиться задержать, помешать и все такое прочее. И еще: не всегда даже явная истина есть истина лично для тебя.

Иван слегка смутился.

- Но я же сам видел...

- То, что ты здесь можешь увидеть, есть только твое субъективное представление об одном из вариантов одного из вариантов, экспериментально предлагаемых... Ну, это уже не важно. Уместно возгласить вслед за многими - не верь глазам своим!..

Иван подумал.

- А как мне отличить, так сказать, правду от лжи? Двойник хмыкнул.

- Будем считать, что ты не задавал этого вопроса, - сказал он с сожалением. - Могу лишь намекнуть: человеческая психология действует здесь не всегда.

- Ого! - сказал Иван. - А где я другую возьму? Придумаю? Не получится ведь.

Двойник посмотрел на него с интересом.

- Это верно, - согласился он, - хотя и не ты первый заметил. Что ж, придется тебе обходиться тем, что под рукою...

- Спасибо, - кисло сказал Иван.

- Больше ничего посоветовать не могу, - развел руками двойник, насмешливо улыбаясь.

- Разве что быть поосторожнее с женщинами, - раздалось за спиной у Ивана. - Помнишь Далилу?.. Иван обернулся.

За спинкой его кресла, облаченный в черную хламиду, стоял профессор или кто он там был на самом деле. Он благожелательно улыбался.

- И вы тут, - сказал Иван. - Подкрадываетесь незаметно, - укоризненно добавил он.

- А где же мне быть, как не здесь, - сказал профессор, подсаживаясь к столу. - Служба, знаете ли.

Иван посмотрел на своего двойника. Тот заметно поскучнел.

- Ты можешь мне сказать, кто это такой? - спросил вполголоса Иван, кивая на профессора. Двойник помотал головой.

- Нет, не могу, - сказал он. - Знаешь, сколько этих профессоров? Запутаться можно. Каждый - модная фигура, но часто они не имеют друг к другу никакого отношения.

Иван вздохнул.

- Модная фигура... как и избранник, кстати, - сказал он и поднялся. Ладно, я пошел.

- А как же на посошок! - вскричал его двойник, доставая откуда-то из-под стола большую оплетенную бутыль и три глиняные кружки. - Водки, само собой, не держим, но зато вино - какое ты и не пробовал!

Иван усмехнулся.

- На посошок, конечно, можно, - сказал он, усаживаясь обратно. Посмотрим, как у нас с общностью вкусов... Профессор встал.

- Извините, господа, - произнес он. - Не могу у вас задерживаться. С радостью бы, но - не могу.

Двойник покивал.

- Понятно, понятно, - сказал он, разливая вино по кружкам. - И вечно ты в спешке, и вечно ты на ногах...

Профессор слегка поклонился и с улыбкой развел руками.

- Такие дела... До встречи.

Он повернулся и зашагал прочь. Иван задумчиво смотрел ему вслед.

Внезапно профессор исчез. Просто так: шел себе, шел и - пропал. Без вспышек и грохота.

Иван вздохнул и повернулся к столу. Перед ним уже стояла полная вином до краев большая кружка.

- Ну, - с улыбкой произнес, поднимая свою кружку, двойник, - за встречу! Будь здоров!..

Последнее пожелание прозвучало так странно, что Иван, уже поднесший кружку к губам, остановился и посмотрел двойнику в глаза.

Ядовитая усмешечка змеилась на губах у двойника. Глаза его были полны злобы, и вина, естественно, он пить не собирался.

Ивана точно ударили. Действуя скорее инстинктивно, чем сознательно, он выплеснул свое вино в лицо двойнику.

Жуткий вопль пронесся под сводами зала, и эхо в испуге заметалось, отражаясь от каменных стен. Двойник кричал, и в его крике были и злоба, и ярость, и ужас.

Иван вскочил на ноги. Он увидел, как кожа на лице у двойника покрылась струпьями, как из глаз потекла кровь, а потом белесыми сгустками потекли и сами глаза. "Началось", - с усталым омерзением подумал Иван, ожидая, что и этот сейчас начнет превращаться в какую-нибудь пакость.

Двойник, однако же, ни во что превращаться не собирался, а, судя по всему, просто умирал, причем в муках. Он ревел жутким голосом, он кричал, всхлипывал, стонал, мычал тоскливо и нечленораздельно, постепенно затихая и сползая с каменного кресла на пол; и вот он затих совсем.

И тут раздался топот: откуда-то в зал ворвались стражники, числом около десятка, все в черном и с короткими копьями в руках: не медля, они бросились к Ивану.

Иван огляделся по сторонам и, не найдя ничего под рукой, кроме здоровенной бутыли с вином, схватил ее со стола, размахнулся как следует и метнул посудину в сторону солдат. Бутыль грянулась у их ног и разлетелась вдребезги.

Раздался оглушительный вопль страха и отчаяния. Все, на кого попала хоть капля отравленного вина, корчились в конвульсиях на полу, побросав копья. Остальные шатались, выпучив глаза и хватаясь руками за горло: над осколками бутыли поднимался белесый дымок.