Евгений Константинов - Кабанье урочище

– Внимание, участники соревнований! – отвлек Павла от наблюдений и размышлений занявший место во главе стола Станислав Пашкевич.

– Буквально несколько минут назад судейской коллегии стало известно следующее. Господин Сфагнум, он же Владислав Мохов по состоянию, так сказать, здоровья отказался выступать во втором туре. Турнир он не закончил, просто пропускает сегодняшний день, за что в общий зачет ему будет записан последний результат плюс единица. Другими словами, к его вчерашней четверки приплюсовывается семерка.

Но это еще не все плохие новости. Кто-нибудь из вас видел господина Гэдульдихта после полуночи? Нет? И я не видел. Возможно, один из наших самых опытных егерей покинул заповедник по своим, так сказать, личным делам, но, не исключено и другое – либо несчастный случай, либо кое-что похуже…Что именно – никто не знает. Как бы то ни было, соревнования не отменяются. Судейская коллегия приняла решение провести замену егеря. Вместо господина Гэдульдихта, который должен был опекать во втором туре Дмитрия Бокарева, то есть, Волгаря, работать будет господин Мельник, оставшийся не у дел после выхода из строя Сфагнума.

– Что-то я не вижу объяснений тапкой торопливости, – сказал Павел после того как Пашкевич закончил объявление. – Мало ли где Гэдульдихт мог задержаться. Мне очень интересно, что Ношпа с Пашкевичем станут делать, если Гэдульдихт объявится в самый последний момент перед стартом?

– Лучше – не надо, чтобы он объявился, – сказал Мельник.

Чьи-то ладони закрыли Павлу глаза.

– Осока? Приветик!

– Какая же я тебе осока? – сказали сзади слегка обиженно и опустили руки.

– Танечка? – удивился Павел, когда обернулся и увидел секретаршу своей родной газеты. – Ты как здесь оказалась?

– С Сергеем Олеговичем приехала, за тебя поболеть. А ты вместо осоки еще бы крапивой меня обозвал.

– Ха-ха-ха! Не обижайся. Осока – это имя такое одной девушки, она у нас за егеря.

– Вот он, наш самый знатный рыболов! – появившийся откуда ни возьмись радостный Сергей Олегович, протянул Павлу руку. – Рад за тебя, Балашов. Надеюсь, сегодня сыграешь так же, как вчера, а то ведь я на тебя денежку поставил.

– А вот я бы не рискнул какие-то ставки делать, – погасил улыбку своего работодателя Павел. – Рыбалка – тот же спорт, где фаворит легко может оказаться аутсайдером.

– Ты это брось, Балашов! Давай, побеждай!

– И я, Пашенька, тоже на тебя ставку сделала, – сказала секретарша.

– Видишь, Балашов! – Сергей Олегович подхватил Танечку под руку. – Если уж такие красивые девушки на тебя ставки делают, то ты просто обязан…

– Извините, – прервала говорившего подошедшая Осока. – Можно мне сказать этой красивой девушке пару слов наедине.

Мило улыбаясь, но, не дожидаясь ответа, она буквально вырвала Танечку из рук Сергея Олеговича и, отведя в сторонку, прошипела ей в лицо:

– Еще раз приблизишься к моему Павлику хотя бы на расстояние вытянутой руки, – глаза выцарапаю!

Танечка ничего не ответила, и девушки, с виду спокойные, разошлись в разные стороны. А Павел, переводя взгляд с одной на другую, невольно их сравнивал. Да какое тут могло быть сравнение! С одной стороны Танечка – московская пустышка, с другой – Осока!

…Секретарша отдалась ему на следующий же день после своего устройства на работу, причем, каких-то особенных усилий он к этому не прилагал. И в плане секса и вообще – нормальная оказалась девчонка, да и по работе исполнительная. Был даже момент, когда Павел поймал себя на мысли, что слишком много о ней думает, что в отношении Танечки у него крепнут непростые чувства… Которые вмиг испарились после того, как он случайно застал ее в кабинете в объятиях Лёвы. Ни к ней, ни к другу у него не возникло никаких претензий – как сказал один поэт: «Мы живем в стране свободной». Наверняка, и Сергей Олегович прихватил Танечку с собой не просто так…

Но теперь Павел поймал себя на другой мысли – если бы сейчас он увидел у кого-нибудь в объятьях не Танечку, а Осоку, то спокойным не остался бы ни в коем случае.

По всей видимости, давным-давно название поселку Плоский дал какой-то шутник. Ведь на самом деле и поселок, который теперь разделяла надвое граница заповедника, и его окрестности изобиловали холмами – пусть не очень высокими, но сказать, что местность вокруг «плоская» язык не поворачивался.

На один такой холм, заросший высокой травой, на поляне, где был разбит палаточный лагерь, и поднялся Петр Васильевич Нешпаев после старта второго тура «Кубка Мастеров». Как и было объявлено накануне, участников соревнований доставили до места, где сначала им предстояло стартовать, а затем, через восемь часов – финишировать. Когда пять рыболовов в сопровождении пяти егерей выдвинулись в поисках уловистых мест, Нешпаев решил уединиться и поразмыслить, как ему быть дальше.

Не затем он придумал эти соревнования, чтобы выявить, кто из известных рыболовов окажется всех сильнее, далеко не затем, чтобы обогатиться, не затем, чтобы раскрутить свою рыболовную базу в плане предстоящего бизнеса. Главной целью Петра Васильевича было восстановить правую руку – точно так же, как восстановил свои руку и ногу его бывший дружок Генка Белов. Казалось бы, если есть приличный достаток, можно нормально жить и с одной рукой, но Нешпаев, сколько себя помнил, обожал ловить рыбу и посвящал любимому и единственному увлечению все свободное время, даже семьи из-за этого не завел и заводить не собирался. Смысл жизни исчез, когда он стал инвалидом. Но появился вновь с возвращением из заповедника, как думали все, навсегда сгинувшего Гаража, причем, абсолютно здорового.

…В ту памятную ночь они отправились на рыбалку вдвоем. И тот, и другой уже знали, что рыба в заповеднике со временем перестает реагировать на приманки местных рыболовов, и старались использовать свои возможности максимально эффективно, а ночью сделать это было более реально, ведь в темное время суток рыба клевала абсолютно другая – сильно изменившаяся после вспышки. Если бы тогда Петру Васильевичу было известно, до какой степени изменились некоторые рыбы!

Они рыбачили с берега на спиннинги, в качестве приманок использовали довольно крупные плавающие воблеры. Поклевки у обоих произошли одновременно, и после недолгой борьбы с подводным соперником Ношпа с Гаражом, действуя почти синхронно, один за другим подняли в воздух двух одинаковых рыбин. Которые не только извивались на оказавшихся в пасти крючках, но и помимо воды со своих тел разбрызгивали вокруг еще и какую-то жидкость перламутрового цвета. Рыба, пойманная Ношпой, сорвалась и плюхнулась обратно в воду, но ее жидкость попала ему на руку, державшую спиннинг. Почувствовав жуткую боль, он увидел, как рука растворяется, словно брошенный в кипяток кусок сахара. Прежде чем отключиться от реальности, точно такое же растворение руки, к тому же еще и ноги он увидел и у Геннадия Белова, которого тоже «обрызгала» рыбина.