Кирилл Кудряшов - Холод

«Ты думаешь, мне это нужно?» — спрашивала она, свирепо глядя то на него, то на чашку кофе, которую она держала в руках, — «Богатый муж, который сумеет меня обеспечить? Да, это, безусловно, было бы очень неплохо, если бы он, к тому же, был чуточку более чутким и понимающим. Самую чуточку! Раз так в десять, не больше!»

Даже сейчас, по прошествии многих лет, Олег не слишком-то понимал, что она имела в виду? Был ли он внимателен к ней? Был, как же иначе. Был ли чуток к ее желаниям? Естественно! Стоило ей лишь пожелать чего-то, и он тут же покупал ей то, чего она хотела. Был ли понимающим? Ответа на этот вопрос Олег не знал, равно как и вообще не знал, что вкладывают женщины в выражение «понимающий». Их вообще понять неимоверно сложно.

Его снова понесло куда-то по мерцающему и переливающемуся всеми красками коридору, и Олег подумал, что процесс прохождения всей жизни перед его глазами, должно быть, не закончился в реальности, и добрался до него даже здесь, во сне… Какие еще шутки намеревалось вытворить с ним его подсознание? Зачем оно показывает ему моменты из прошлого? Что пытается сказать?

Перед ним было новое окно в воспоминания. Вот только новое ли? Здесь он по-прежнему сидел за столом в кафе напротив Ани, вот только… Нет, это было не воспоминание, это был образ. Мечта, подсознательное желание? Этого не было на самом деле, и Олег не был точно уверен в том, хотел ли он, чтобы это действительно произошло.

Олег, тот Олег, что сидел за столиком, нервно поигрывал пластмассовой вилкой, которую он держал в руке.

«Я думаю, нам лучше расстаться…» — сказала Аня, заканчивая свой длинный и унизительный монолог.

«Солидарен!» — ответил Олег, тот Олег, имевший тело, а не тот, что бесплотным духом парил сейчас в коридорах собственного сознания.

«Солидарен!» — повторил он, и вдруг резко подался вперед, левой рукой хватая девушку за волосы, а правой всаживая ей в глаз вилку. Дешевый пластик нельзя сравнить даже с мягким алюминием. Вилка не просто погнулась, встретив сопротивление в лице человеческой плоти — она сломалась, но дело уже было сделано.

Аня рванулась назад, прижимая руку к глазу, из которого сочилась кровь, смешанная с белой жижей, но Олег не выпустил ее волос, и резко дернул их на себя, опрокидывая девушку на стол лицом вниз.

«Здесь даже посуда не настоящая!» — с ненавистью пробормотал он, и оглядел зал в поисках того, чем можно было бы нанести удар.

Люди вокруг повскакивали с мест и испуганно жались к стенам. Никто не пытался бежать, никто не пытался помочь… Они боялись…

Их пугала сила! Пугало то, что они имеют дело с СЕРЬЕЗНЫМ человеком!

Это понимали оба Олега — и тот, что принимал непосредственное участие в этом действе, и тот, что был лишь сторонним наблюдателем, пришедшим из иного мира. Мира, в котором настоящий Олег просто проглотил обиду, запил ее остывающим кофе, поднялся и ушел, сказав Ане последнее «Пока!» Не «Прощай!», а именно «Пока!», ибо боялся произнести это страшное слов. Ведь «Прощай!» — означает НАВСЕГДА.

Олега уже вновь увлекало прочь от увиденной картины, и он не видел происшедшего в дальнейшем в этом воображаемом мире. Не видел, но домыслил. Домыслил, как сбивает Аню с ног подсечкой, как заваливает ее на пол и, замахнувшись скамейкой, единственным, что в этой кафешке было настоящего, проламывает ей череп, фактически размазывая ее голову по полу.

В этом была сила! Сила была в нем!

Но ее не было тогда. Тогда, когда ему было всего лишь девятнадцать. Тогда, когда она была ему так нужна, чтобы стать СЕРЬЕЗНЫМ человеком.

Сила…

Новое окно распахнулось перед ним, показав железнодорожный мост через Бердь, практически полностью скрытый пеленой бурана. Поезд уже сошел с рельс, и все вагоны кроме одного, в котором на данный момент находится он сам, уже обрушились вниз, даря людям вечный покой в ледяной воде.

Олег увидел себя, выбирающегося из вагона через окно, увидел тех других, кто спасся подобно ему. Увидел и четырех ревунов, единым ударом сбрасывающих вагон с моста. У них была сила! Увидев их все выжившие, равно как и он сам, лишь испуганно попятились назад, даже не помышляя о том, чтобы бежать. Они молились… Молились о том, чтобы эти существа позволили им жить, подарили им жизнь, понимая, что не смогут тягаться с ними. Нет смысла сопротивляться. Нет смысла бежать. Когда перед тобою сила, ты можешь лишь молиться и просить пощады.

Вот они бросились. Бросились, стремительные и грациозные, несмотря на всю таящуюся в них мощь. Люди никогда не понимали, что мощь должна обладать еще и грацией, так как в противном случае она сводит на нет саму себя, теряя силу. Громадный тигр может быть подвижным, как ласка, если от этого будет зависеть его жизнь или, хотя бы, сегодняшний обед. И никто из людей никогда не посмеет оспорить тот факт, что тигр — есть одно из олицетворений силы.

Четыре ревуна — четыре цели. Но одной из них удается ускользнуть прямо из-под лапы могучего хищника, хозяина снегов и льдов. Олег мысленно возликовал, поняв, что эта цель — он. Он, Олег Ермаков, один из немногих выживших в гибнущем поезде. Олег из недалекого прошлого, в котором он еще был человеком.

Осознание этого пришло неожиданно, но в отличие от всего неожиданного, оно не было пугающим. Да, он больше не человек. Он один из них. Один из ревунов! Пусть его превращение еще не завершено, но даже сейчас, во сне, одним лишь сознанием, не говоря уж о теле, он чувствовал, как в него вливается сила.

Он продолжал наблюдать, и видел, как тот, другой Олег, бросился бежать, принеся в жертву женщину и ее маленькую дочь. И это было правильно… Выживает сильнейший, это закон, а сильнейшим здесь, в после, конечно же, ревунов, был он.

Он видел и финал — как ревун настиг его в два прыжка, но не убил, а лишь легонько куснул за руку, унося прочь, в царство снегов и льдин. Ревуны избрали его! Избрали как лучшего из людей, как сильнейшего, для того, чтобы сделать одним из них!

Отец был не прав! Он всегда был СЕРЬЕЗНЫМ человеком, но, к сожалению, лишь в душе. Для того, чтобы пробудить в нем силу потребовался укус ревуна, подаривший ему внутренний огонь, способный перестроить его тело, дать ему помимо силы еще и мощь…

Ревун, уносивший его безвольное тело, уже исчез в дымке бурана. Остальные трое, прихватив с собой три мертвых человеческих тела, последовали за ним… Олег ждал, что вот-вот магическая сила увлечет его прочь от этого окна в его прошлую жизнь, но этого не происходило. Ему хотели показать что-то еще…

И Олег увидел это что-то. Скорее даже не увидел, а почувствовал. Ощутил дыхание силы, на доли секунды увидев желтовато-белую тень, бесшумно скользившую в снежных завихрениях бурана. И снег, будто бы зная о незримом и бестелесном наблюдателе, сгущался вокруг этой таинственной светлой тени, скрывая ее от посторонних глаз. Буран повиновался этому существу, служил ему защитой и прикрытием.