Айзек Азимов - Основание и Земля

– Есть слова, которые нельзя произносить, – мрачно сказала Лизалор. – Разве вы при любых обстоятельствах пользуетесь любыми словами, которые знаете?

– Одни слова могут быть вульгарны, другие неподходящи, а третьи в определенных обстоятельствах – даже вредны… К каким относится слово, которое я употребил?

– Это печальное и торжественное слово, – сказала Лизалор. – Оно относится к миру, который был родиной всех нас, а сейчас не существует. Это трагедия, и мы переживаем ее, потому что это было рядом с нами. Мы предпочитаем не говорить об этом, а если говорить, то не называем его имени.

– А скрещенные пальцы? Это что, облегчает печаль?

Лицо Лизалор вспыхнуло.

– Это непроизвольная реакция, и я не благодарю вас за то, что вы вынудили меня к ней. Есть люди, которые верят, что слово и даже мысль приносит несчастье… и пытаются защититься этим от нее.

– И вы тоже верите, что скрещенные пальцы защищают от несчастья?

– Нет, впрочем… немного, да. Я чувствую себя беспокойно, если не сделаю этого. – Она не смотрела на него. Потом, торопясь сменить тему, быстро сказала: – А как эта черноволосая женщина связана с вашим заданием достигнуть… мира, который вы упоминали?

– Говорите «Старейший». Или вы предпочитаете вообще не говорить об этом?

– Я бы предпочла вообще не обсуждать этого, но я задала вам вопрос.

– Я уверен, что ее народ достиг своего нынешнего мира, иммигрировав со Старейшего.

– Как и мы, – гордо сказала Лизалор.

– Но ее народ имеет некоторые традиции, которые, по ее словам, являются ключом к пониманию Старейшего, но только если мы найдем его и изучим его записи.

– Она лжет.

– Возможно, но мы должны проверить это.

– Если у вас есть женщина с ее проблематичными знаниями, и если вы хотите достичь Старейшего с ее помощью, зачем вы пришли на Компореллон?

– Чтобы узнать местонахождение Старейшего. У меня был друг, как и я гражданин Основания. Однако предки его были компореллонцами, и он уверял меня, что многие истории о Старейшем хорошо известны на Компореллоне.

– В самом деле? А он рассказал вам какие-то из этих историй?

– Да, – сказал Тревиз, вновь обращаясь к правде. – Он говорил, что Старейший – это мертвый, целиком радиоактивный мир. Он не знал, почему, но думал, что это может быть результатом ядерных взрывов. Возможно, война.

– Нет! – воскликнула Лизалор.

– Нет, то есть не было войны? Или Старейший не радиоактивен?

– Он радиоактивен, но не из-за войны.

– Тогда как он стал радиоактивным? Он не мог быть радиоактивным с самого начала, поскольку на нем зародилась человеческая жизнь. В этом случае там не было бы никакой жизни.

Лизалор, похоже, заколебалась. Она встала, дыша глубоко, почти взахлеб.

– Это было наказание. Это был мир, который использовал роботов. Вы знаете, что роботы существуют?

– Да.

– Они имели роботов и были за это наказаны. Каждый мир, имевший роботов, был наказан и больше не существует.

– А кто наказал их, Лизалор?

– Тот, кто Наказывает, Силы истории. Я не знаю. – Она отвела взгляд в сторону, затем сказала, понизив голос: – Спросите других.

– Я и хочу сделать это, но кого мне спрашивать? Есть на Компореллоне люди, изучающие первобытную историю?

– Да, есть. Они не популярны среди нас, средних компореллонцев, но Основание… ВАШЕ Основание, настаивает на интеллектуальной свободе, как они называют это.

– Неплохая настойчивость, на мой взгляд, – заметил Тревиз.

– Плохо все, что навязывается, – сказала Лизалор.

Тревиз пожал плечами. Не было смысла обсуждать этот вопрос.

– Мой друг, доктор Пилорат, в некотором роде знаток первобытной истории. Я уверен, что он захочет встретиться с компореллонскими коллегами. Можете вы устроить это, Лизалор?

Она кивнула.

– Есть историк по имени Васил Дениадор, работающий в Университете, здесь, в городе. Он не ведет занятий, но может оказаться способным рассказать вам то, что вы хотите узнать.

– А почему он не ведет занятий?

– Не потому, что ему запрещено. Просто студенты не ходят на его лекции.

– Полагаю, – сказал Тревиз, стараясь, чтобы это не прозвучало сардонически, – студенты чувствуют за своей спиной поддержку.

– А почему они должны ходить к нему? Он – Скептик… есть у нас такие. Это люди, которые противопоставляют свои мысли общей линии мышления и достаточно высокомерны, чтобы считать себя правыми, а большинство – заблуждающимися.

– Может, в некоторых случаях так оно и есть?

– Нет! – фыркнула Лизалор с уверенностью, которая давала понять, что дальнейшая дискуссия в этом направлении ни к чему не приведет. – И при всем своем скептицизме, он будет вынужден сказать вам то, что сказал бы любой компореллонец.

– Что именно?

– Если вы будете искать Старейший, то не найдете его.

В личных комнатах, выделенных им, Пилорат внимательно выслушал Тревиза (лицо его при этом ничего не выражало), затем сказал:

– Васил Дениадор? Не помню, чтобы слышал о нем, но, может, вернувшись на корабль, смогу найти данные о нем в своей библиотеке.

– Вы уверены, что никогда не слышали о нем? Подумайте! – сказал Тревиз.

– В данный момент я не помню, слышал ли о нем, – осторожно ответил Пилорат, – но, мой дорогой друг, здесь должны быть сотни достойных уважения ученых, о которых я не слышал, или же слышал, но не помню.

– В таком случае, он не может быть первоклассным ученым, иначе вы слышали бы о нем.

– Изучение Земли…

– Привыкайте говорить «Старейшей», Яков. В противном случае могут возникнуть осложнения.

– Изучение Старейшего, – сказал Пилорат, – это не приносящая выгоды ниша в коридорах знаний, так что первоклассные ученые, даже в области первобытной истории, могут не заниматься этим. Или, если взглянуть с другой стороны, даже если они делают это, то не могут стать достаточно известными, чтобы считаться первоклассными… например, я уверен, что меня никто не сочтет первоклассным.

Блисс нежно спросила:

– А я, Пил?

– Ты, конечно, да, моя дорогая, – сказал Пилорат, слабо улыбнувшись, – но ты не оцениваешь мои способности, как ученого.

Судя по часам, была уже почти ночь, и Тревиз чувствовал, как в нем растет нетерпение, как бывало всегда, когда Блисс и Пилорат говорили друг другу нежности.

– Завтра, – сказал он, – я постараюсь устроить вам встречу с этим Дениадором, но если он знает так же мало, как и министр, мы не продвинемся дальше, чем есть сейчас.

– Может, он сумеет указать нам кого-то более полезного? – предположил Пилорат.