Звёзды - Юэ Ци
Бай Хунъюй распрощалась с Ван Хайчэном, который занялся обзвоном знакомых в поисках хорошего юриста по недвижимости. По какой-то неизвестной причине образ девушки, которая все не решалась что-то высказать, снова и снова приходил ему на ум. Она была такой живой и веселой, что люди часто забывали, насколько она красива. Хотя он всегда в шутку спрашивал, почему она не нашла парня, чтобы вручить ему руку и сердце, но как-то ни разу особо не вникал в тот факт, что работает не с учеником, а с ученицей.
Ван Хайчэн был родом из провинции Чжэцзян. Говорят, пять поколений назад семья его была весьма известна, но то было еще до основания Нового Китая. Он родился уже в семье обычных бюджетников. Как водилось в районе Цзяннан, в его семье образование ценили выше достатка. В детстве Ван Хайчэн страстно любил музыку и хотел научиться играть на скрипке. Когда он учился в начальной школе, в семье нашли деньги на учителя и купили ему инструмент. Ежемесячная плата за уроки музыки составляла около трети заработка отца. Спустя четыре года учитель сообщил родителям, что интерес Ван Хайчэна значительно превышает его способности, и вслед за этим образование уступило приоритет достатку. И скрипку стараниями преподавателя продали другому ребенку. В конце концов, скрипки тоже были недешевы.
Какое-то время Ван Хайчэн и его семья обливались слезами, но именно тогда в маленькой душе постепенно одержал верх интерес к астрономии. Возможно, это также было связано с семейным достатком – созерцание звезд не требовало больших вложений, нет необходимости приглашать учителя и сдавать обязательные экзамены, а потому родители, естественно, не стали препятствовать сыну, да и небо невозможно отнять. Хотя астрономия, в отличие от музыки, не давала дополнительных экзаменационных баллов, проснувшийся к физике и математике интерес позволил променять Уранию на более высокие оценки. У семьи не было ни единой причины возражать – астрономия не воспляменяла в ребенке щенячью любовь, как музыка, так что родителям она пришлась более чем по душе.
Будь в семье достаточно денег, играл бы Ван Хайчэн до сих пор на скрипке в свое удовольствие, пусть и бесталанно? Музыка не навеяла ответа. Может, он и сам потом бы сдался, но тогда ему едва исполнилось десять лет, а в фантазиях скрипка уже стала частью его мира, и когда этот мир вырвали наживую, осталась огромная незаживающая рана. По ее краям болели с одной стороны чувство неполноценности от недостатка таланта и обида на то, что семья оказалась недостаточно богата, – с другой. Эта обида спряталась в самые глубины, о ней нельзя было упоминать, она упрямо таилась где-то внутри наряду с постыдными желаниями.
Обида – ядовитая змея, и хотя Ван Хайчэна уже возвели в доценты, она все еще продолжала его кусать. И квартирный вопрос вновь разбередил рану – заработать на покупку самостоятельно Ван Хайчэн не мог, небогатая семья помогла, чем смогла, оплатив двести тысяч первоначального взноса, и на большее он рассчитывать не смел. Но в то время Ван Хайчэн еще не осознавал, насколько детская травма исказила его жизнь, он думал, все из-за того, что он сам был слишком домашним, а его увлечения – слишком скучными, потому и не решался признаться Бай Хунъюй в том, что она ему нравится. Но на самом деле виноват был комплекс неполноценности. Потеряв скрипку из-за отсутствия таланта, он боялся оказаться недостаточно хорошим и потерять любимую девушку. Страх перед болью заставлял съеживаться и перед лицом любви.
Теперь, к сожалению, социальные предрассудки обострили любовный комплекс неполноценности. В Чжухае он увидел рекламу недвижимости, на которой красными буквами проплывал текст: «Действуй сейчас, или к ним в гости придет теща, а к тебе тетя». Он ведь был не так уж молод, и дома все подгоняли подумать о главных жизненных вехах. Карьера, любовь и, наконец, дом – по крайней мере, реклама, коллеги, друзья и родственники утверждали именно так.
В подобных смешанно-гневных чувствах молодой доцент Университета Сунь Ятсена отправился к рекомендованному другом юристу по вопросам недвижимости. Хотя между юридической фирмой и кампусом и курсировал автобус, он предпочел вызвать такси. Договор купли-продажи, подписанный и скрепленный печатью с обеих сторон, завернул в два слоя и положил в рюкзак, который затем крепко прижал к груди, опасаясь, что отнимут.
Первым, что сказала адвокат по прочтении договора, было:
– Исходя из предоставленной вами информации, скажем так, есть большая уверенность, что мы выиграем дело. Проще говоря, я в Шэньчжэне в прошлом месяце как раз закрыла дело, которое в целом было похожим на ваше, и выиграла.
Как раз когда Ван Хайчэн переступил порог юридической фирмы, Китайская академия наук и Университет Сунь Ятсена создали команду по расшифровке информации об излучении черного тела температурой 60 К, которое несколько ночей подряд превращалось в чудовище, пугавшее Ван Хайчэна во сне.
Облако Дайсона было независимым открытием Ван Хайчэна и его команды на FAST'е, но радиационную аномалию черного тела наблюдали в глобальном масштабе – каждая обсерватория на Земле, независимо от того, что в тот момент сканировала антенна, зафиксировала то же самое аномальное излучение. Это стало еще одной причиной для создания группы дешифровки сразу после представления доклада: если нет информационного преимущества, должно быть преимущество в эффективности.
Чтобы получить общее представление о ходе анализа сигнала, Бай Хунъюй специально подтянула азы криптографии.
Еще тысячи лет назад люди начали прибегать к шифровке, чтобы скрыть реально передаваемую информацию. Согласно археологическим источникам, уже древнеримский император Юлий Цезарь начал общаться с друзьями, используя метод шифрования, известный как шифр Цезаря. До самого двадцатого века, а точнее до двух мировых войн, человеческие методы шифрования оставались на этом уровне.
Этот простейший метод также известен как классический, то есть метод подстановки – в соответствии с неким заданным правилом открытый текст заменяется определенным символом, и таким образом генерируется зашифрованный текст, который нельзя распознать с наскока. С началом двух мировых войн подряд в первой половине двадцатого века спрос на линии связи и шпионаж резко возрос, и классический метод шифрования уже не подходил. В нем использовались только фиксированный набор алгоритмов и словари паролей. Хотя сам зашифрованный текст и был неизвестен, он по-прежнему соответствовал языковым правилам, характерным для открытого текста до шифрования. В детективном рассказе Конан Дойла «Пляшущие человечки» прекрасно раскрыт способ взлома такого кода: анализировать частоту символов в зашифрованном тексте, а затем сравнивать ее с закономерностями языка, и так шаг за шагом идентифицировать возможный исходный текст. Если имеется достаточно образцов закодированного текста для анализа частотности, шифр всегда можно перевести в исходный язык.
Взаимное наблюдение и расшифровка были напрямую связаны с судьбами войн, а классический шифр было слишком легко взломать. Чтобы удовлетворить военные потребности, появились более эффективные методы.
Одна из идей состояла в том, чтобы напрямую использовать оригинальный открытый текст, язык которого не освоен обычными людьми. Например, во время Второй мировой войны американские военные использовали язык навахо, индейского племени, в качестве шифра на поле боя – именно из-за неспособности понять законы оригинального языка японцы так и не смогли взломать этот таинственный код. Однако, когда теорию информации и лингвистику внедрили в криптографию, такие методы утратили смысл. Впрочем, это внезапно возымело огромную побочную ценность – ученые вернулись к расшифровке бесчисленных археологических текстов, которые когда-то было невозможно понять. Выяснилось, что люди, в конце концов, всегда остаются людьми. Независимо от того, какую письменность они используют, будь она пиктографической или фонетической, значение и коннотация, которые они хотят выразить, всегда одни и те же. Если размер выборки достаточно велик, всегда можно найти соответствующую закономерность, прибегнув к частотному анализу.
