Сергей Булыга - Ведьмино отродье

Князь улыбнулся, замолчал, долго смотрел куда-то в сторону... а после снова повернулся к Рыжему и продолжал - но так, как будто он его уже не видел, как будто он здесь, в этой комнате, один:

- Айли! И я был сразу ею... Как это? Да, очарован, вот! Ну, и поднес ей дары. Не сам, конечно, а через ее служанок. Потом еще одни дары. Потом еще. А после осмелел и написал и передал ей записку. И в тот же день, под вечер, получил ответ - правда, двусмысленный. Тут, значит, думать надо было, думать! Но я был молод и самонадеян. Набрал сластей, вина, дождался ночи, полез к ней в окно...

Тут князь не выдержал и рассмеялся, потом сказал:

- Крик был. Меня поймали, били. Меня! Наследника! Посла! Вот где был позор так позор! И потому, сам понимаешь, мы той же ночью сбежали из Мэга. Я уже не говорю о погоне. Я только вот о чем: союз, торговый договор, обмен военнопленными, кредиты - Крактель все это сразу разодрал, то есть расторгнул. И обвинил меня, что я де оскорбил его, я де покушался... Вот так! А я вернулся в Дымск, закрылся у себя. Не ел, не пил. Отец мне говорил: "Да они все это подстроили! Это была ловушка! Хочешь, пойдем, их проучим? Хочешь, сожжем весь Мэг? А хочешь, я велю..." - "Нет! - восклицал я. - Нет! Крактель здесь ни при чем! Я сам во всем виноват! Я наглый, неотесанный дикарь! Я ей не пара!" И стал уже подумывать о том... Как вдруг мне снится сон! Да, сон! В ту ночь я в первый раз увидел сон. Ар-р! Ар-р! Как я мечтал когда-нибудь увидеть сон - пусть хоть какой-нибудь, самый пустячный. А тут не просто сон, а тут я вижу Мэг! Их дворец. А в том дворце я и Айли стоим щека к щеке, а вокруг нас толпа, а он, ее отец, Крактель, лежит передо мной на полу и смотрит на меня снизу вверх - зло смотрит, бешено! А я смотрю - нет, это совсем не толпа, а дружина, потому что все они в кольчугах, в шлемах, и все они вот-вот готовы на меня наброситься! Ар-р! Я проснулся и вскочил! Я ничего не мог понять! Я снова лег, зажмурился. Я ждал, ждал, ждал... Но сон не возвращался. И потому я так и не увидел, что же там должно было быть дальше, в том моем вещем сне. И потому, как только наступило утро, я сразу пошел к Старой Гры.

- К моей бабушке?

- Да. Пришел, принес охапку слепоследа, потом еще какой-то травы, и еще склянку одних снадобий, она, мне сказали, давно их искала... Вот, кстати! А денег она никогда не брала! Вот такая была. А в ту зиму она вообще никого к себе не пускала, никого не лечила, потому что это было как раз тогда, когда твой отец, ее сын, не вернулся... Я, правда, все же ее упросил, она меня впустила. Я рассказал ей свой сон. Она подумала, подумала, а после разожгла огонь. Огонь, скажу тебе, у нее был особенный такой зеленый, а языки у него багровые. И запах от него всегда шел очень сильный, как будто утром от цветов на лугу. Ну вот, старуха разожгла этот огонь, долго смотрела на него, и вдруг сказала: "Все будет хорошо. Вы женитесь. Потом у вас родится дочь. Потом...".

Князь, спохватившись, замолчал, испытующе посмотрел на Рыжего, откашлялся... и как ни в чем не бывало продолжил:

- Так о чем это я? Да, об Айли! Так вот, ты знаешь, как предсказывала Гры, так все оно потом и вышло! Я помирился с мэгским королем, женился на Айли, и у нас родилась Юю. Такой вот был мне сон! Мне до сих пор он помнится до самой-самой мелочи. Жаль, что с тех пор мне больше ни разу ничего не снилось. Жаль, да! Но зато ты меня сегодня очень сильно порадовал! Потому что раз тебе так все ясно и четко привиделось, то, значит, тут и сомневаться нечего - все у них там сладится, все будет... Да!

Князь замолчал, нахмурился. Рыжий спросил:

- А что она тебе еще сказала?

- Кто? Гры? - поспешно спросил князь. - Нет, больше ничего!

- Как это ничего? Но ведь ты сам только что говорил, будто она сказала: "Потом у вас родится дочь. Потом..." - и замолчал. Почему замолчал?

- Так и она тогда, - князь усмехнулся, - тоже замолчала. Я встал тогда, ушел. Вот и весь сказ.

Рыжий задумался. Потом спросил:

- А про меня она когда-нибудь что-нибудь говорила?

- Ну, может, что и говорила, - не очень-то уверенно ответил князь. Да только я после того с ней больше никогда не виделся. А вот Лягаш, тот часто там бывал. Ему она, наверное, и говорила что-нибудь, он ей, наверное, верил, и потому искал тебя. И потому нашел.

- Так, - тихо сказал Рыжий, - понятно. А твоя дочь, она в этой Фурляндии... Она там будет счастлива?

- Хм. Думаю, что да. Нет, что я говорю, конечно! А ты... - и князь прищурился, спросил: - Ты к ней бежал?

- Когда?

- Да прошлой ночью! Мы обыскали все вокруг и чуть нашли тебя. Возле реки. И там твоих следов было натоптано - туда, сюда, туда, сюда! А почему возле реки?.. Ты ж к ней бежал? К Юю?

Рыжий молчал. Молчал, молчал... И вдруг спросил:

- А где Лягаш?

Но теперь уже князь не спешил отвечать... Потом-таки сказал:

- А теперь ты вместо него.

- Как это?

- Так. Не понимаешь, что ли?

Рыжий зажмурился, затих. А князь заговорил:

- Я только вчера об этом и узнал. Тут как раз все вместе получилось дочь уезжает, гонец приезжает. И подает известие, читаю... А это было далеко, в Горской Стране. Ну, это очень, очень далеко! А страна любопытная, да. Я там однажды был. У них горы совсем не такие, как наши, их горы сплошь из камней. А какие высокие! А тропы в тех горах такие узкие-узкие, скользкие-скользкие! Все потому, что в тех горах круглый год лежит снег, там все время зима. А внизу, между горами, в глубоких-глубоких оврагах, "долины" они называются, там всегда лето. Там хорошо, сытно, тепло. Но главное вверху, в горах, в горном снегу - там очень много золота. А золото, оно много дороже серебра, в десять раз, представляешь! И потому тот, кто владеет этим горским золотом, тот и богаче всех на свете. Но попробуй туда проберись! И еще чтобы тебя не заметили. А чуть не так ступил - и сразу х-ха! - и сорвался, и полетел в овраг. Полдня будешь лететь, только потом убьешься. А еще могут пособить - и снова полетел. А еще могут льдину сверху сбросить. Называется это "лавина". И вот они его подстерегли, спустили на него лавину. Да он был не один, их было там... Всех и накрыло, вот и все. Очень просто!

Рыжий лежал, молчал, смотрел на князя. Ар-р, вот и все; действительно, все очень просто. И сразу как пусто! А вот когда Хват умирал, ты плакал, ты боялся. А теперь только пусто, и все. Ты ничего не чувствуешь - совсем. Как странно! Лягаш убит, нет Лягаша. А ты как будто есть... Но зато ничего в тебе нет! А если нет, так разве ты живой?! Подумав так, Рыжий поежился. А князь, как ни в чем не бывало, сказал:

- А это его комната. Он, правда, редко здесь бывал.

Да, это сразу видно. Тюфяк, окно, стол, на столе гусиное перо. Жил словно и не жил...

Но если бы не он, так ты и по сей день торчал бы в своем Логове, выл на Луну... И ничего ни о чем бы не знал! Жил бы себе, жирел да матерел...