Алексей Васильев - Сингулярность (сборник)

Город живет, пульсирует, как организм, я вижу обменные потоки людей и машин, в строгом порядке, подчиненном важнейшей цели. Сложность организации поражает, и на миг перехватило дух: настолько великолепен четко отлаженный механизм мегаполиса. Но тотчас в памяти всплыл вопрос: «Зачем?» Чувство обреченности нахлынуло приливом, резанула острая жалость. Перед глазами мелькали сотни, тысячи, миллионы людей, а я знал наверняка, что каждое их движение, каждая мысль и вдох бессмысленны, пусть даже они убеждены в обратном или просто не задумываются.

Я застыл в высоте над городом и обозревал его целиком, вокруг расправила крылья гнетущая тишина. Вдруг внимание зацепилось за что-то далеко внизу. Человек, что движется в общем потоке, делает то же, что все. Точно так же уверен в важности своей жизни, в какой-то цели и высшем смысле…

Что-то мрачное, неясная тревога шевельнулась в темной глубине. Вгляделся в черты его лица, чувство опасности окрепло, поползло из болота неосознанных страхов вверх, вверх, туманя мысли, забивая разум. Ощутил, как от волнения кровь ударила в голову, зашумело в ушах, но только минуту спустя понял, что это вновь играет музыка, какая-то злая, будто дьявол смеется совсем рядом. Все слилось в глазах. Сеть городских улиц с бессмысленным движением миллионов людей. Вселенная – безумная, иррациональная. И одно-единственное лицо, что наплывает все ближе и ближе, вижу его все четче и четче, которое словно сливает два предыдущих образа воедино, становится символом бездонной пустоты и безнадежной никчемности всего сущего… В следующий миг я заглянул в собственные глаза.

Проекционный щиток бесшумно шмыгнул прочь, исчез в спинке нейрокресла, разом отключились нейроканалы. Вспыхнул ярчайший свет, заливая зал, я ослеп на миг. А когда пришел в себя и начал понимать, где нахожусь, сверху обрушился камнепадом грохот восторженных оваций.

Свежий ночной воздух хлынул в легкие приятной прохладной волной, сердце, сначала нехотя, застучало быстрее, понесло насыщенную кислородом кровь по организму. Мозги очистились, заработали четче, вот уже бегут освобожденно мысли.

Кругом раздаются возбужденные голоса, перетирают по горячему услышанное. Мелькают фигуры расходящихся меломанов, растворяются в полумраке, только долетают возгласы из тьмы: «Великолепно!», «Лучше в жизни ничего не слышал!», «Эх, ничего не понимаете. Это же ге-ни-аль-но! Слышите, что говорю, гениально!»

Стат кашлянул, привлекая внимание, спросил:

– Ну, как впечатления?

Сверху падает красноватый свет вывески клуба, в его отблесках лицо Стата кажется совершенно нездешним, на губах вновь играет та самая улыбочка, не разберешь: то ли ироничная, то ли полная скрытой тревоги.

Я помедлил с ответом. Неожиданно ощутил, как глубоко внутри вскипает странная злость: на себя, что стою, как идиот, думаю, что сказать, на Стата, который вытащил из уютной квартиры и поволок слушать эту нейромузыкальную байду. На его гадостную непонятную ухмылку. На дурных фэнов, что в один голос превозносят этого очередного фрика от музыки, NX-975, и спорят ожесточенно, кто лучше постиг его величие. Да и скажет мне кто-нибудь наконец, как этот чудак собирает миллионные аудитории за вечер?

А больше всего, понятно, злюсь на то, о чем ни за что вслух не скажу и вообще постараюсь поскорей забыть…

Унял с грехом пополам незваную вспышку. Пожал плечами, ответил как можно спокойней:

– Да честно говоря, ничего особенного. Не знаю даже, чем это тебя так беспокоит. Тебя ведь беспокоит?.. Ну да, парень талантлив, а может, просто нейромузыка настолько вперед шагнула. Технологически, я имею в виду. Но смотрится внушительно, до жути реалистично местами. Пусть даже автор не слишком сечет в космологии и всем таком прочем. Но, елки-палки, идея! Настолько тривиально, что только ленивый об этом не говорил: бессмысленность существования, иррациональность Вселенной… Старо!

Стат многозначительно хмыкнул, произнес с хитрецой:

– Значит, ничего особенного? Старо?

Я ответил ровно, но все-таки прорвалось раздражение:

– А что, ожидал услышать что-нибудь другое?

– Да нет, примерно это от тебя и ожидал. Но ты все-таки еще поразмысли, думаю, через некоторое время твое отношение может измениться.

Я пожал плечами:

– Как скажешь.

Мы двинулись полутемным переулком. Вскоре впереди замаячил свет больших улиц.

Толпа на площади поредела, но народу по-прежнему много. Все залито электрическим светом, на лицах та же радость и удовлетворенное веселье. Выкатилась из кинотеатра трехмерных фильмов группка молодежи, послышался смех, шумные обсуждения, куда завалиться дальше: ко всем услугам кафешка по соседству и новый торгово-развлекательный центр. А вот семейная чета – мальчонка счастливо указывает на яркую анимацию в небе, родители переглядываются довольно.

Повыпрыгивали из дополненной реальности аляповатые картинки вывесок и предложений, тут как тут, так и лезут в глаза, и кто их разберет, что реально, а что лишь иконка на дисплее.

Стат почему-то сменил курс, резко свернул от метро налево. Там тянется пешеходная зона, по сторонам улицы пылают витрины магазинов, все так и пышет жизнью. Полно разного люда, а воздух полнится говором и смехом. Что ж, возражений нет. Я согласен на ночную прогулку.

Я принялся жадно глазеть по сторонам. Нет, конечно, и нейромузыка интереснее, но на таком празднике жизни даже неприлично как-то погружаться в мысли, и воспоминания о концерте выдуло из головы мигом. Осели тенями в закоулках сознания, ждут своего часа.

Громадные массы веселящегося народа завораживают, невозможно не присоединиться к ним. И вот уже дыхание чаще, кровь веселее бежит по жилам. Даже глаза наверняка блестят. Затягивает водоворот ночной жизни.

Раздался голос Стата:

– Слушай, а тебя… ничего не удивило на этом концерте? Ну, что-нибудь показалось кардинально необычным? Может, не в самой музыке даже…

Стат замялся.

– Да говорю же, обычный концертишко, чего там! – откликнулся я. Припомнил: – Ну, может, аудитория несколько удивила. Не в клубе, а сетевая, то есть количество онлайн-подключений, там на экране высвечивалось. Честно, прям и не знаю, как этот парень такого добился. Кстати, а об авторе что-нибудь известно?

Стат хмыкнул.

– Если бы. Уже где-то полгода как появился, набрал популярность, и все время – ничего, только этот псевдоним дурацкий, NX-975. Значит, не видишь, с чего это он так востребован?

– Абсолютно. Ума не приложу.

– Ясно, – ответил Стат, потом пробормотал что-то себе под нос.

Я оглянулся строго, окинул его внимательным взглядом. Проверить. Нет, теперь не ухмыляется. Серьезен, весь в себе. Даже мой взгляд мимо пропустил.