Сергей Снегов - Хрононавигаторы

- Да это же земные обезьяны! Откуда они на Дилоне?

Ланна тоже приподнялся. На его выразительном лице изобразились ужас и безнадежность.

- Мы в плену, иновременник. Мы у хавронов.

И, как бы обессилев от тяжкого объяснения, Ланна опять повалился на почву.

6

Это, конечно, не были обезьяны, как почудилось Асмодею. Они были слишком высоки и широкоплечи для земных обезьян - даже мощная горилла уступила бы любому хаврону ростом и весом. И одеждой у них была не собственная шерсть, а что-то похожее на юбочку до колен. В юбочках виднелись карманчики и петельки, и каждый карманчик оттопыривался - в нем что-то хранилось, а в каждой петельке висели предметы - некоторые походили на кинжалы и ножи, другие казались аппаратами. Четырехугольный ящичек на петельке у одного особо рослого хаврона был снабжен жезлом, похожим на антенну. Радиоприемник, подумал Аркадий.

Но еще больше, чем оснащение хавронов, убеждало, что они не животные, то, что двое из них выкатили вперед громоздкое сооружение - фургончик на колесах, и на фургончике высился на треноге диск, похожий на зеркало. Оба хаврона, поворачивая колеса фургончика, направили зеркало на трех хронопутешественников. Издали было видно, как в зеркальном диске тускло отразилась голая скала и три фигурки, застывшие у ее подножья. Не нужно было длительного размышления, чтобы догадаться, что и фургончик на колесах, и диск на нем - боевое оружие и что хавроны выкатили его для удара, а не для радостного знакомства с людьми.

- Что делать? - спросил Асмодей. - Могу напасть на них.

- Не смей! - сказал Аркадий. - Конечно, хавроны воюют с дилонами они ведь солдаты рангунов, как объяснял бедный Ронна. Но мы рангунам не враги. И я постараюсь показать, что у нас нет других намерений, кроме дружественных. На всякий случай - охраняй меня.

Аркадий стал приближаться к хавронам, протягивая вперед и вверх обе руки. Еще в школе космонавтов ему внушали, что именно такой жест безоружные руки, поднятые вверх и немного вперед - любого инопланетянина непременно убедят в доброжелательности людей. Но хавроны явно не изучали языка жестов. Они стали тесниться к боевому механизму, а двое мохнатых операторов еще проворней закрутили колеса фургончика. Диск поворачивался, угрожающе нацеливаясь на приближающегося Аркадия.

- Иновременник, падай! - отчаянно протранслировал Ланна и сопроводил свое предупреждение громким визгом.

Диск вспыхнул тусклым желтоватым огоньком и погас. Аркадию показалось, что его рвут на тысячу частей. Он упал и завертелся, гася резонансную судорогу. Поврежденная силовая защита, не отразив полностью удара, все же самортизировала его.

На операторов резонансного аппарата вихрем обрушился Асмодей.

Не имея сил подняться, Аркадий прижался боком к земле. Потом, вспоминая сражение киборга с хавронами, он не переставал удивляться фантастичности увиденного. Стройная человеческая фигура при шпаге и с пистолетом, в роскошном камзоле и узорных штанах до колен, как у средневекового французского маркиза, с усиками какого-то надменного немецкого императора и изящными рожками придворного дьявола Сатаны, выхватив шпагу, бросилась на двух хавронов, переставших крутить колеса и что-то достававших из своих петелек и кармашков. Из шпаги вырвалось лезвие пламени, пламя полоснуло одного хаврона, он с клекотом рухнул. Второй, наставив на Асмодея какой-то приборчик, сдунул пламя, когда оно уже касалось его груди, пламя метнулось в сторону. Но шпаги он сдвинуть не смог, металл пронзил его грудь - и второй хаврон тоже свалился, заверещав еще пронзительней. Асмодей перекрестил струей пламени из шпаги боевой диск, и диск распался на четыре куска. Асмодей бросился на других врагов, размахивая длинным огнем своей шпаги. Хавроны посыпались врассыпную. Только один рванулся вперед на киборга.

Это был рослый хаврон с ящичком, из которого торчала шестообразная антенна. Хаврон наставил на Асмодея ящичек: две струйки пламени, как два меча, скрутились и отбили одна другую - струя из шпаги киборга и струя из ящичка. Асмодей снова сделал выпад, и снова пламенный выплеск из ящичка пересек и отбросил вбок пламя шпаги. Хаврон пока не нападал, а защищался, поджидая момента, когда сможет не только парировать выпад киборга, но и нанести собственный удар. Аркадия томил страх, что остальные хавроны, воспользовавшись тем, что киборг поглощен огненной дуэлью, набросятся на него сзади. Но не было признаков, что воины рангунов, так странно похожие на земных обезьян, собираются нападать со спины и боков. Наоборот - они сгрудились поближе к сражающимся, громко перекликивались и так глазели, словно главным была не победа собрата, а красочный спектакль дуэли.

Рослый хаврон улучил момент и бросил пламя в киборга. Асмодей повернулся, пылающее острие сбоку ударилось в боевой приборчик хаврона. Шпага Асмодея, перерезанная у эфеса, отлетела в сторону, а боевой аппарат хаврона вспыхнул. Отбросив комок огня, в который превратилось его оружие, хаврон отскочил. Тут на него ринулся Асмодей. Сбычив голову, он ударил исполинского врага обоими рожками в живот.

Аркадий всегда считал, что живописные рожки на голове киборга - не больше чем парадное украшение его любимой личины No 17. Асмодей, прихорашиваясь перед зеркалом, так любовно поглаживал их, что становилось ясно: они его восхищают эстетически, деловой ценности в них нет. Но коротенькие рожки были оружием. Когда они коснулись тела хаврона, из них вылетели точно такие же полоски огня, как и те, что генерировала шпага. Два кинжальных огня пронзили насквозь обезьяноподобного воина и вышли из спины. Голова Асмодея свирепо уперлась в живот хаврона, в полтора раза превышающего его ростом; и два потока пламени выскочили двумя мечами наружу. Хаврон завопил и задергался, замахал руками, но не упал, а повис на двух пронизавших его кинжальных огнях, как на железных клинках.

Ошеломленные хавроны молча взирали на гибель товарища, ни один не рванулся на помощь. Асмодей отдернул рога. Две огненные струи, вылетавшие из спины великана, сразу погасли, он зашатался и упал. И, словно очнувшись от оцепенения, все хавроны скопом набросились на Асмодея. На мгновение он исчез в их куче, затем все были отброшены, и он стоял один, готовый к новой схватке. Три раза повторялось одно и то же: хавроны набрасывались, погребая Асмодея под собой, - он всех отшвыривал, они снова набрасывались - и снова рассыпались.

Аркадий поднялся, пошатываясь на тряпичных ногах, и поплелся к схватке. Вряд ли он понимал, что, вконец обессиленный, не годится для борьбы, зато знал, что киборгу надо помочь - без помощи тот не сдюжит с такой оравой противников.