Александр Казанцев - Планета бурь

Богатырев прикоснулся антенной к корпусу вездехода. Добров, увидев это, сделал то же,

— Мальчишка! — услышал Богатырев его голос. — Разреши, Илья, я приведу его. Если бы можно было снять шлем, я отодрал бы его за уши!

— Иди. Возвращайтесь поскорее, — скомандовал Богатырев. — Я поверну вездеход, посвечу вам.

Добров всплыл на скалу, как и Алеша…

Вершина скалы, теперь освещенная, выделялась в мутном тумане. Но в углублении, в котором исчез Алеша, было темно.

Добров оказался предусмотрительнее Алеши. Он захватил электрический фонарь. Он осветил им странный колодец, вернее, вертикальный грот…

В глубине Добров заметил движение.

Не попал же Алеша в логово ихтиозавра!..

Добров не раздумывал. Зажав в одной руке фонарь, в другой нож, он ринулся вниз.

В луче света блеснул шлем биолога.

Добров опустился на мягкий ил рядом с Алешей, почти грубо схватил его за руку и показал наверх.

Губы у Алеши шевелились, он в чем-то хотел убедить Доброва. Но Доброву даже в голову не пришло то, что хотел ему сказать Алеша. Он не мог и не желал его понять. Слишком на разных языках если не говорили, го мыслили они…

Алеша указал Доброву на выход из грота внизу — он все-таки отыскал его изнутри!

Алеша засунул в мешок попавшийся под руку покрытый илом камень.

Следом за Алешей Добров на четвереньках выбрался из грота и с облегчением увидел освещенный конус.

Схватив Алешу за руку, он решительно двинулся к вездеходу.

Алеша шел взволнованный, смятенный, слегка упираясь. Он почти был уверен, что побывал в жилище каких-то существ… Но были ли эти существа разумными?

Подойдя к вездеходу, он прислонил антенну к корпусу, чтобы Богатырев выслушал его, но тот посмотрел сердито, повернулся спиной и двинулся впереди вездехода.

Добров включил мотор. Положив руку на борт, Алеша пошел рядом.

Он больше не думал о нападении ихтиозавров. Скалы по правую и по левую стороны от освещенного конуса казались ему причудливыми, строениями, а впереди, на занесенном илом дне, он готов был увидеть выбитые в камне колеи колесниц…

Хорошо, что Добров не "слышал" этих сумасбродных мыслей!..

Скалы, превращенные фантазией Алеши в дворцы и башни, в кубы и пирамиды домов, медленно проплывали назад.

Это было как наваждение.

Глава вторая

Первый костер

Ураганы на чужезвездной Венере рождались циклонами. Бешено закрученные атмосферные воронки охватывали целые материки. На ободе жернова ветер дул с непостижимой силой, в центре стоял мертвый покой.

Следом за штормом наступила тишина…

Волны моря еще не утихли, они вздымались холмами, но уже без гребней, сглаженные, мягкие… Они набегали на песчаный берег, выбрасывая в кипящей пене яркие разноцветные ракушки. С недовольным шипением они всё больше отступали, уже не доставая пенными лапами до тускнеющих на песке выброшенных из моря самоцветов.

Недалеко от берега в отхлынувшей воде показался шлем с остроконечным шишаком антенны. Как в славной сказке, выходили из смирившейся воды один за другим три фигуры, оставляя следы на влажном песке.

Следом за ними, как верный конь, выплыл из волн вездеход.

Илья Юрьевич снял шлем с колпаком и всей грудью вдохнул морской воздух. Алеша тоже снял шлем, счастливо озираясь. Добров возился с вездеходом.

— Благодать-то какая! — сказал Богатырев.

Вместо заросших папоротником болот противоположного берега здесь от желтой каемки песка начинался ковер алых цветов, о которых так мечтал Алеша. Пошатываясь от усталости, Алеша добрался до цветов, опустился перед ними на колени и стал собирать букет из огоньков. Цветы пламенели у него в руках, каждый чуть отличного от других оттенка: букет жил, переливался, пылал…

— На Землю бы такое привезти! — воскликнул Алеша.

Он вынул было из мешка взятый им со дна камень, чтобы освободить место для букета, но почему-то снова положил его обратно.

Прямо с берега поднималась коническая гора вулкана. Вершина ее казалась окутанной тучами. Это дымился кратер. От него струями спускались каменистые гряды — потоки застывшей лавы. Лес рос лишь у подножия, все тот же лес папоротников и хвощей.

— К сожалению, сразу не двинемся, — сказал Илья Юрьевич.

— Здесь так красиво! — отозвался Алеша.

— Нужно узнать, в какой стороне американцы. Как ты, Роман, не слышишь их?

— Может быть, нашему радисту удастся установить связь вместо того, чтобы собирать цветы для местных дам? — едко заметил Добров. — Радиоволны не проходят. Магнитная буря продолжается. Чувствуется, что местная Венера ближе к своему Солнцу…

— Планета бурь… В воздухе, в море, в эфире, — сказал, не обижаясь, Алеша.

— Что ж, отдых нам нужен, — решил Богатырев.

— Можно развести костер, — предложил Алеша.

— Что ж, — согласился Илья Юрьевич. — На Венере еще никто не разводил костров. Будем первыми.

Алеша вернулся с охапкой сухих корней, отломившихся от венерианских перекати-поле. Разжигая диковинный хворост, он вдруг спросил:

— Вы думаете, Илья Юрьевич, что это первый костер на планете?

Костер разгорался, потрескивая и стреляя искрами.

— А ты сомневаешься? — пытливо посмотрел Богатырев.

— Сомневаюсь, — чистосердечно признался Алеша.

Добров поморщился, как от зубной боли.

Алеша стал на колени, вороша горящие сучья длинным корнем.

— А подводная улица? — спросил он, не оглядываясь.

— Какая улица? — возмутился Добров.

— Разве два ряда похожих на скалы руин не напоминали улицу затопленного города?

Богатырев улыбнулся,

Добров позеленел:

— Ну, знаете ли! Ему мало заработать кандидатскую степень на вздорных да к тому же и чужих гипотезах о существовании разумной жизни на других мирах, так и теперь она мерещится ему повсюду! В таких случаях лечиться надо. Понимать, что космос противопоказан…

Алеша смертельно обиделся, отошел в сторону. Добров деловито занялся консервами. Богатырев задумчиво теребил бороду.

Гипотезы разумной жизни на других мирах!

Алеша вовсе не присваивал их себе, но он был их горячим сторонником.

И конечно, он был одним из самых яростных сторонников когда-то смутившей многие умы гипотезы о тунгусской катастрофе 1908 года, объяснявшей ее атомным взрывом не успевшего приземлиться инопланетного корабля.

Кто же мог прилетать на Землю? Кто?

Французский профессор Анри Лот исследовал в Сахаре древнейшие наскальные рисунки, среди которых оказались изображения существ в скафандрах. Анри Лот назвал их марсианами.