Алина Распопова - Регресс

Покончив со своим поздним ужином, радуясь тому, завтракать я буду уже «здоровой» пищей наверху, я принялся разглядывать того единственного посетителя, который развалился в кресле за столиком в углу. Его лицо показалось мне поразительно знакомым. Где и когда я мог видеть его? Одежда этого человека, правда, изрядно потрепанная и помятая, своим стилем и покроем выдавала в нём представителя или бывшего представителя Аптауна. Человек всё время пил… То и дело, он отхлебывал из горлышка бутылки. Я силился вспомнить, где же мог раньше повстречать его… Наверняка, это было где-то наверху… И тут меня осенило. Это же был Тони Доно. Человек, сидящий сейчас в углу зала, был не кем иным, как известным в прошлом актером и певцом. Фильмы с его участием я смотрел ещё подростком. Я был удивлен. Неужели это и правда был он? Тот самый Тони?… Кумир миллионов, правда, сильно постаревший, но тем не мене не утративший знакомые черты, сидел в углу зала за столом. Он же идол, звезда! Живой, настоящий Тони Дано был сейчас передо мной! Но что делал Тони тут, в среднеуровневом поезде на полпути по дороге в Квебек?

Не знаю, как бы повел я себя при встрече со знаменитостью в Аптауне, но здесь, в свободном от всяких предрассудков месте, я, не задумываясь, направился к соседнему столику.

– Вы Тони Дано? – потряс я готового в любой момент уснуть незнакомца. Тот поднял голову, недоверчиво покосился на меня и спросил:

– Откуда ты знаешь?

– Ну фильмы… Фильмы с вашим участием… Я даже посетил когда-то ваш концерт…

Глаза незнакомства засветились.

– Садись, садись…, – захлопал он рукой по свободному стулу.

Я присел.

– Ты и правда помнишь меня? – спросил Тони, наполняя для меня стакан.

– Ты видел мою «Жару», «Восстание»?

– Да, и «За гранью», и «Бездну»…

– Да уж, хорошие были времена…, – сказал Тони, снова отхлебнув из бутылки.

Я тоже сделал глоток. Мутная жидкость в стакане оказалась на редкость крепкой. Она больно защипала нёбо и обожгла язык. Тони пододвинул мне тарелку с начатой едой.

– И что тебе нужно от меня? – вдруг насторожился он.

– Да ничего…, – развел я руками, не зная, что и ответить. – Хотел убедиться, что это именно вы. Я ведь вырос на фильмах с вашим участием. Вы были моим кумиром.

– Поклонничек, надо же!..

Пространство разрезал громкий скрежещущий звук. Тони Дано захохотал.

– Ну и кто я теперь? Кто? Да никто! Я теперь ничто, ноль. Ни денег, ни голоса, ничего… Да и из поклонников вон только ты…

Я молчал.

– Вот оно где всё, – постучал Тони по стеклу бутылки. – Вот сюда всё ушло. Думаешь, кто-нибудь помнит теперь обо мне? Все разбежались, все… Для всех я умер! Они списали, отправили меня сюда, вниз и забыли…

– Я вас помню… – сказал я.

– Ты?! Да ты знаешь, сколько у меня было поклонниц? Толпами собирались… Днями стояли под моими окнами, а теперь… – Дано махнул рукой.

– Почему вы бросили сниматься? Почему не даете концерты? Вы же были так популярны… – поинтересовался я.

– Как же… Концерты…, – заворчал Дано. – Какие там концерты…

– Вы больны? – участливо поинтересовался я.

– Как же болен… Жди… Списали меня, выкинули, отправили вниз…

– За что? – возмутился я.

– Да… ну наверно было за что… Ну, конечно, ничего криминального… Но Система решила, что в высшем обществе мне не место…

– Вы теперь живете в Мидлтауне?

– Да, – недовольно отвернувшись, ответил Дано. – В Мидлтауне города Квебек.

– Но вы же были таким известным! – продолжал удивляться я. – Вы же знаменитость! Неужели и вас посмели…

– А для Системы все равны, – ответил Дано, снова отпив из бутылки.

Тони Дано – я вспомнил, как гремело это имя лет пятнадцать назад. Выходец из низов он ещё подростком обнаружил свой невиданный талант. Его голос… Благодаря ему, Тони удалось буквально взмыть наверх. Он будоражил, очаровывал зрителей. Его принял Аптаун, высший свет. Он собирал многотысячные залы, многомиллионная толпа его поклонников росла. Настоящий успех к Тони Дано пришел после его роли в кино. Это был фильм «Безумный музыкант»… Ярким, отчаянным, смелым запомнился мне Тони и вот… Теперь, в кресле передо мной сидел размякший старик.

– Э, да знаешь какая у меня была жизнь…, – окунулся в воспоминания Тони, не забывая отхлебывать из почти уже опустевшей бутылки. – Личный самолет, дом в двадцать этажей на самой верхушке Аптауна… Президент за руку здоровается, его жена ни одного моего концерта не пропускает… От поклонниц нет проходу… Всех возрастов, всех мастей… Девчонки из Мидлтауна любыми правдами и неправдами поднимались ко мне наверх, только чтобы возле моих дверей постоять… А их потом вниз, навсегда, без права подниматься наверх, блокировали… Всё было и слава, и почет, и любовь… Как новый фильм – так только Тони Дано, как награда – так мне…

Дано замолчал.

– А потом? Что потом с вами случилось? – сгорая от любопытства стал теребить его я.

– Болезнь, – ответил Дано. – Вот эта болезнь, – сказал он, снова постучав по стеклу бутылки. – Никакие доктора не смогли меня отвратить от этого. Не помогли… Гады! А ведь тогда всё было бы иначе…

Мне было жаль его. Я вспомнил, как резко оборвалась его карьера. Сначала он гремел повсюду, а потом… Тони Дано просто сгинул, исчез.

Его лицо перестало появляться на экранах, его имя пропало с афиш.

– А, да что там с тобой говорить…, – махнул рукой Дано, принимая меня, видимо, за средненького мидлтаунца. – Ты же даже не представляешь, как это, когда всё дозволено… Слава, деньги, престиж… Все носят тебя на руках… Твой талант дает тебе столько, что ты не знаешь, куда девать горы того, что имеешь… У тебя есть всё и что, что дальше?… Куда стремиться? О чём мечтать?… Скажу тебе честно, Аптаун разочаровал меня. Он не даёт новых впечатлений, а только заковывает тебя во всё более жесткие рамки. Мне нужен был Мидлтаун. Сначала один спуск в месяц… Потом раз в неделю… Потом через день, потом каждый день… Знаешь, почему Аптаунцы так бояться опуститься сюда? Знаешь, почему сначала так ревностно оберегают себя от нижнего мира?… Потому что тут, развлекаясь, тратя заработанные гонорары ты рискуешь увязнуть во всём этом, ты можешь больше уже никогда не подняться. Да нет, не потому, что Система не допустит тебя… Я в течение нескольких лет, делал внизу всё что хотел, а потом беспрепятственно проходил наверх. Нет… В этих бесконечных пьянках, потасовках, разврате я забыл о том, что мне нужно… Мне стало казаться бессмысленным собственное творчество, стали ненавистны часы, проведенные за работой… Я хотел только одного – ничего не делать, ни о чем не думать и просто отдыхать… Мне хотелось новых ощущений, а потом, когда всё это прошло и я попытался подняться наверх, никто там меня уже не ждал… Обществу наверху не нужен был алкоголик, потерявший свой талант и голос… Система больше не пропускает меня туда. Сколько трудов, столько врачей… Всё бесполезно… Идеальному обществу, идеальным людям такой, как я больше не нужен! Верх, это общество избранных, не имеющих права на ошибку…