Алина Распопова - Регресс

Я ел, ел и ел… Я покупал один за другим эти странные, пропитанные чем-то немыслимым ломти. Я не мог насытиться. Что творилось со мной? Никогда раньше еда не вызывала во мне такого, никогда ещё вкус пищи не казался мне столь притягательным. Вопреки всем правилам этикета я ел прямо руками. Судорожно запихивал я себе в рот эти чудовищные ломти. Остановился я только тогда, когда почувствовал, что мой переполненный желудок готов взорваться. Стыдясь своего странного, неподвластного разуму приступа обжорства, я поторопился покинуть это место, однако, уйти оказалось нелегко. Разбухшая еда распирала живот.

Я сел… Только сейчас я начал осознавать, что натворил. Кидаемые в электропечь единственным официантом этого кафе пластины теста, за пару минут превращающиеся при нагреве в ароматные куски, были не чем иным, как искусственно синтезированной биологической клетчаткой. Об этом честно свидетельствовала надпись на их шуршащей упаковке. Химические усилители обманывали вкусовые рецепторы, делая эту еду столь привлекательной. Эмульгаторы, загустители, разрыхлители, ароматизаторы… Ни одного натурального ингредиента, способного принести пользу здоровью в составе этой еды я найти не смог. Но как же это было вкусно… Те пищевые добавки, которые мы придумали в Аптауне, для корма животных, варварски использовались на людях здесь, внизу. Это было немыслимо!

Я достал планшет. Я хотел записать всё, что увидел здесь, я хотел написать обо всём, что творилось вокруг. Строчки вылетали из-под моих пальцев одна за другой. Чем больше я печатал, чем чаще перебирал виртуальным клавишами, тем четче я ощущал на себе чужой взгляд. Девушка в углу зала смотрела на меня… А вот и ещё одна, совсем рядом… И ещё, повернулась из-за другого столика… Я уже больше не мог сосредоточиться. Взгляды женщин Мидлтауна отвлекали меня. Я поймал себя на мысли о том, что мне приятно их внимание. Я поправил осанку, улыбнулся одной из них. Эти женщины Мидлтауна не казались мне, как раньше, одинаково-безликими. Обладая собственной индивидуальностью, каждая была мне теперь симпатична. Мне хотелось нравиться им. В их глазах светился неподдельный интерес. В их окружении я чувствовал себя мужчиной…

«Да что же это? Откуда это во мне?» – думал я, гладя по руке подсевшую ко мне незнакомку. Объевшийся, забывший о правилах приличия, я был ненавистен сам себе. Что же это за чертово место, которое заставляло меня забыть о своём человеческом облике, которое заставляло всё чаще задавать вопрос – «Кто я? Человек?»…

Я бежал. Несся по улицам, не желая признаваться самому себе в том, что мне нравиться новая жизнь. Мне приятно внимание женщин, меня расслабляет алкоголь… Меня будоражит эта нежданно свалившаяся на меня свобода. Мне хочется жить так, повинуясь только лишь собственным инстинктам, не думать о морали, о здоровье, набивать свой желудок вкусной едой.

Неужели это возможно? Я хотел разобраться в своих, нежданно открытых мною чувствах. Воспоминания прошедшей ночи будоражили меня. Всё отчетливей возвращали они меня в одно и тоже место… Чтобы понять себя, мне нужно было вернуться туда.

– Скажите, как мне пройти в Колизей? – остановил я первого попавшегося мне прохожего.

Взглянув на мой, специально вынутый для пущей важности из кармана коммуникатор, прохожий учтиво указал маршрут.

Я уже не сомневался в том, что именно в Колизее провел остаток прошедшей ночи. Я готов был пожертвовать ещё одним днём, отложив начало предстоящего мне эксперимента, только для того, чтобы понять, что происходит с моим сознанием, со мной.

«Почему вещи, которые я раньше считал для себя недопустимыми, теперь мною желанны? Как могло случиться, что я, забыв о привычках и привязанностях прошлой жизни, с готовностью кидаюсь в пучину неправедных событий?» – думал я. Электропоезд мчал меня в Колизей.

Сооружение, поражающее своими масштабами, Колизей был вынесен на окраину города. Именно тут, на трибунах огромной арены, собирались те, кто жаждал зрелищ. Жёсткие удары, клубок сражающихся тел, пролившаяся кровь. Рёв толпы… И я… В этом шуме раздавался и мой ликующий голос… Сейчас все эти ночные воспоминания ясно встали передо мной. Теперь они вызвали во мне стыд.

– Представление начнется как всегда в два часа ночи. Билет будете покупать? – спросил меня голос в пока ещё свободной от нахлынувших зрителей кассе.

Мне было противно. Это место, построенное специально для проведения кровавых игрищ, заставляло меня сейчас сконфуженно прятать своё разбуженное желание этих зрелищ внутрь. Бойцы, выходцы из Даунтауна, заводимые криками своих болельщиков били, крошили, калечили друг друга. Сколько я поставил на каждого из них? Я хотел вместе с ними быть первым… А толпа вокруг ревела… Так люди отдыхали. Сегодняшней ночью я был среди них. Так же, как и они, я кричал, ликовал, срывался с места при каждом поражающем противника точном ударе. Живые люди, у всех на глазах, за деньги избивали друг друга, а я был восторженным свидетелем всего этого и мне всё происходящее нравилось…

Потупив глаза, я уходил всё дальше от кассы. Я возвращался на вокзал. Мидлтаун будил во мне нехорошие, неправильные, почти животные желания. Я боялся самого себя. За последние сутки я узнал себя совсем другим. Дома, в Аптауне, с его жесткими нормами нравственности, я чувствовал себя человеком… А тут… В кого я превращался? Я не понимал, что происходило со мной.

Найти во второй раз вокзал оказалось несложно. Быстро отыскав нужную мне ветку так называемого метро, я уже через полчаса стоял на железнодорожной платформе, ожидая посадки в поезд, следующий в Квебек. Теперь, освоившись в Мидлтауне, испытав то, что он мне мог дать, как никогда раньше мне хотелось вернуть себе место в обществе настоящих людей.

Поезд в Квебек пришел с опозданием в сорок минут. Всё это время я шатался на вокзале, вглядываясь в лица спешащих куда-то прохожих. Кто все они были? Куда торопились и задумывались ли над своей жизнью подобно мне?

Больше всего мне хотелось сейчас вернуть всё обратно, откинуть время назад. Если бы можно было возвратиться к тому моменту, когда я счастливый целую перед алтарем не менее счастливую, чем я Эльзу.

Тогда я бы смог что-то изменить, прожить жизнь как-то по-другому… Всё было бы иначе. А теперь?… Что это будет за эксперимент, который, обойдя препоны Системы, даст мне ещё один шанс. Смогу ли я обрести по-настоящему новую жизнь?

Наконец, я зашел в вагон. Занять своё место я смог только после того, как догадавшись приложить билет к ручке сиденья, заставил замолчать надоедливый динамик. «Регистрация не пройдена» – громогласно твердил он. Робко бросив взгляд на прочих пассажиров, я понял, что никому из них до меня дела нет. Проворно распихивая свои вещи по полкам экспресса, чиркая билетами по ручкам кресел, они рассаживались по местам. Мой сосед – мужчина лет тридцати пяти – расположившись рядом, тут же принялся с деловитым видом листать не электронный, а напечатанный на бумаге какой-то посвященный бизнесу журнал. К моему удивлению салон поезда выглядел довольно новым, однако, не оснащенный ни игровыми консолями, ни экранными для просмотра фильмов, ни даже электрическими розетками для подзарядки батарей планшета он не оставлял мне надежды на то, что в дороге я не буду скучать. Мне ничего не оставалось, как уставиться в окно. Там, за стеклом готовящегося к отправлению в Квебек экспресса я увидел мрачный город. Тусклые лампы фонарей, может быть в последний раз, освещали для меня серые, угрюмые стены… Я понял, что не знаю того, что мне предстоит. Там, где-то наверху, оставалась моя прошлая жизнь. Здесь, между стен Мидлтауна, я провел самые необычные в своей жизни часы. Роковая случайность и страх перед будущим гнали меня из родного города прочь. Поезд тронулся, я уезжал. Не так я хотел прощаться с Индианаполисом, не туда хотел бы проделать путь…