Юрий Шушкевич - Вексель судьбы. Книга вторая

Геннадий Геннадьевич был уже и не рад, что ввязался в эту тягостную и малоприятную историю, которую столь искусно подсунул ему старый хитрец генерал Могилёв, гениально сыграв на его честолюбии и собственной отставке! Временами он начинал задумываться над тем, как бы тихо и незаметно всю эту затею остановить и прикрыть…

Тем не менее, продолжая отдавать указания, он, помимо прочего, распорядился “пробить” московский адрес, на телефон которого в сорок первом году из оккупированного Ржева звонил Рейхан, а также адреса чекистов, которые вели шифропереписку и участвовали в розысках сгинувшего семь десятилетий назад таинственного носителя государственной тайны.

*

В середине июля, после недели ответственной и тщательной подготовки, в тверские леса отправились Алексей, Василий Петрович и Мария. Борис оставался в Москве для подстраховки и информационного обеспечения “разведгруппы”.

Основная задача, которую наши герои перед собой поставили, была той же, что и в апреле сорок второго - поиск следов Александра Рейхана. Разумеется, по прошествии семидесяти лет можно было надеятся найти сохранившиеся документы только чудом - причём, скорее всего, не в ходе раскопок, а в местных музеях или на руках у частников. В случае, если предполагаемые документы были переданы, например, в московские военные музеи или в Центральный архив Министерства обороны, стоило разузнать про входы и выходы, чтобы в последующем выйти на их след в новых хранилищах.

Все понимали, что вероятность успеха чрезвычайно низка, однако грандиозная важность задачи оправдывала любые трудности и лишения. Было решено, что работа под Ржевом будет продолжаться сколь угодно долго - хоть до конца лета или даже несколько лет подряд.

Cложность состояла ещё и в том, что заниматься поисками гласно и открыто было нельзя: любые сколь-либо системные и масштабные поисковые работы в местах бывших боёв должны были либо санкционироваться органами власти, либо проходить под тем или иным контролем местной “мафии”. Оба варианта не годились, особенно второй - Алексей с Петровичем прекрасно помнили, как в первый же день своего невероятного воскрешения умудрились прикончить местного криминального главаря, оставив на его “Гелентвагене” отпечатки пальцев. Более того, они успели засветиться на местном рынке, ну а что самое неприятное - Алексей побывал в отделении полиции, где едва не был арестован и откуда в полном соответствии с законом жанра ему пришлось бежать.

Во время подготовки экспедиции Мария высказала мысль, что ради безопасности стоило бы нанять кого-либо со стороны - благо, денег для вознаграждения охотников было хоть отбавляй,- однако от этой идеи пришлось отказаться из-за сложности и риска утечки важной информации. К тому же никакие наёмные подручные не могли опираться на невосполнимую память прежних событий и интуицию.

Борису не составило труда выяснить, что затюканный неурядицами и кредиторами Виталик, с которым они повидались на вечеринке у Гановского, владеет в нужном районе небольшой агрофирмой с охотничьим хозяйством и с превеликим удовольствием готов обеспечить своим новым друзьям проживание и помощь. По широте душевной он был готов организовать всё бесплатно, и Борису стоило немалых усилий убедить Виталика принять деньги, столь необходимые в его бедственной финансовой ситуации.

Для того чтобы минимизировать к себе внимание, экспедиционеры решили прибыть на место в пятницу вечером вместе с потоком дачников, туристов и местных жителей, работающих в Москве и возвращающихся на выходные домой. Для поездки и передвижения по району поисков Борис за полторы тысячи долларов приобрёл на авторынке видавшие виды, но вполне исправные “Жигули”. Для обеспечения связью он купил в переходе метро несколько заведомо краденых (pardon!) телефонов с анонимными картами, которые могли работать без регистрации несколько недель.

Дорога из столицы по пятничным пробкам заняла едва ли не полдня, поэтому, добравшись поздним вечером до охотничьего домика в роскошном сосновом бору, вместо запланированного рабочего совещания решили с толком отужинать на свежем воздухе и идти спать. Утро вечера, как известно, мудренее, да и война планы покажет!

Наутро за завтраком обсудили порядок действий. Петрович настоял, чтобы Алексей, побывавший в местной полиции и даже успевший заработать обвинение в убийстве, оставался на базе до выяснения всех обстоятельств и от греха подальше. Сам же он решил отправиться на тот самый рынок, на котором они объявились почти три месяца назад в такой же точно субботний базарный день.

Алексей попытался настоять и на своём участии в вылазке, намереваясь изменить внешность с помощью новой причёски и накладных усов. Но Петрович его разубедил, напомнив, что труженики внутренних дел всегда отличались феноменальной памятью на лица и особенно на глаза, так что рисковать - себе дороже. Тем более что эффектный апрельский побег Алексея для многих местных служивых должен был стать чёрным днём, и потому любое сомнение или подозрение на встречу со своим обидчиком они будут трактовать решительно не в его пользу.

Петрович укатил в городок на велосипеде, и Алексею с Марией ничего не оставалось, как изучать окрестности охотбазы и строить планы на ближайшие дни.

Прогулка по окрестностям принесла двойственные впечатления. Тепло и свежесть солнечного утра, сочная листва и густой запах трав, восходящий с полей вместе с остатками тумана и растекающийся по веками обжитой и исхоженной земле, в представлении Алексея совершенно не сочетались с её безлюдностью и запущенностью. Упругий и звонкий воздух, доносивший до ушей самые отдалённые звуки, не сообщал ничего, чтобы могло выдать хоть какую-то жизнь среди серо-тёмных развалин разбросанных в отдалении деревень - ни выкрика, ни скрипа колодца, ни собачьего лая. За пятнадцать или двадцать минут по дороге проехали лишь две машины, да на отдалённом берегу речушки образовалась крошечная группа не то рыбаков, не то прикативших на пикник горожан.

Перемещаясь доселе по Москве или по многолюдным пригородам, Алексей подобного запустения ещё не видел и не предполагал, что эти благодатные и густонаселённые прежде места окажутся столь обезлюдившими. Он высказал мысль, что запустение должно быть, вероятно, связано с последствиями происходивших на этих самых полях ожесточённейших сражений,- но Мария сразу же его переубедила, ответив, что деревни начали вымирать значительно позже, с начала семидесятых. “Однокомнатный барак на городской окраине, в котором есть горячая вода и тёплый туалет, для людей оказался в разы предпочтительней всего этого простора и красоты!”— объяснила она. И потом, сославшись на мнение брата, добавила, что путь социального развития человека в сегодняшней России прост и прям: старики доживают свой век в деревнях, дети перебираются в областные города, пусть даже и в бараки, внуки - внуки уже штурмуют Москву, ну а правнуки, получая относительно сносное образование и разучивая языки, мечтают навсегда Россию покинуть.