Владимир Михайлов - Особая необходимость

Вокруг экрана в столике тянулась кольцевая прорезь, из которой выходил тонкий рычажок. Он плавно изгибался к экрану, так что конец его почти касался матовой поверхности. Рычажок заканчивался заостренным овалом с тонкой иглой на конце.

Других органов управления машинами было очень мало. Рядом с экраном торчали еще две круглые головки с какими-то делениями. Перед столом вздымался щит, на нем было несколько экранов поменьше. Вот и все. Мало, очень мало… Ясно, конечно, что все это имеет непосредственное отношение к управляющим кибернетическим устройствам – хотя бы потому, что находится в этом зале. Калве торопливо спрятал руки за спину – до того захотелось сразу нажать на красные кнопки, посмотреть – что появится на экранах, разобраться в значении большой красной рукоятки сбоку (ага, ею-то, наверное, и включается весь этот агрегат!).

Но он помнил, сколько непредвиденных последствий может вызвать в этом мире каждое неосторожное движение.

Это надо было помнить, потому что чувство опасности стало почему-то исчезать. Забывалось, что вовсе не люди Земли создали все эти непонятные приборы. «Если не забывать этого, – внезапно подумал Калве, – то все может разъясниться гораздо быстрее». Например… Ну вот, мало органов управления. Мало? Ну а если каждый результат, который на Земле достигался целым рядом операций, эти творцы умели получать сразу? Так, когда-то людям, чтобы зажечь керосиновую лампу, требовалось совершить пять-шесть движений, а потом свет, электрический свет, стали включать одним движением пальца. А в том, что эта техника обогнала земную даже больше, чем электрическая лампа – керосиновую, сомнений нет. И если у тебя снова, как и в тот раз, когда вы впервые вышли из своей ракеты, возникло ощущение, словно ты находишься просто в чужой стране, где, хотя и не понимаешь языка, но видишь вокруг себя таких же людей и вещи, сделанные их руками, то это потому, что тебе страшно хочется оказаться сродни великанам, одним своим шагом покрывающим расстояние, на которое ты тратишь десять шагов. Такими они были, дружище, и чем больше ты хочешь разобраться в окружающем, тем больше тебе говорит об этом каждая мелочь…

И в эту минуту, в пустом зале, где когда-то жил, чувствовал, мыслил командир всех этих приборов и механизмов, Калве вдруг неудержимо захотелось представить – каким же он был, как выглядел этот творец, наверное, давно уже включившийся в вечный круговорот материи и сейчас, возможно, существовавший где-нибудь на Марсе в виде чахлого голубого мха… Калве машинально, забыв про шлем, поднял руку – снять шапку…

Рука его наткнулась на прикрепленный к шлему инвертор, и это прикосновение напомнило о ближайшей задаче.

Калве подумал, что Сенцов все-таки видел дальше их всех – недаром ему нужны были доказательства того, что мы в состоянии понять, постигнуть законы мышления этих существ. Что же, надо искать, искать!

С чего начать? Он стал снова осматривать пульт, пытаясь логически разобраться в назначении органов управления машины. Но вскоре поймал себя на том, что просто-напросто старается мысленно приспособить отдельные рычажки и выключатели чужой машины к функциям, которые выполняли рычажки и выключатели на его собственном пульте. Таким путем далеко не уйдешь.

Тогда он включил инвертор, опустил его экран. В шлеме стало темно, как будто в зале погасли все огни. Калве испуганно приподнял экран, и свет ударил ему в лицо. Он опять опустил экран, закрыл на несколько секунд глаза, чтобы они привыкли к темноте. Когда он вновь открыл их, тьмы больше не было.

На повисшем перед его глазами экране ветвилось великое множество голубоватых линий, кружков. Это прибор делал видимыми все проводники под напряжением. Свиваясь и развиваясь, сходясь и разбегаясь в стороны, они образовывали странную, причудливую сеть. Местами они были разорваны, кое-где их разделяли темные промежутки – участки сети, как понял Калве, пока отключенные.

Прежде всего он обратил внимание на линию, которая выглядела беспокойнее других: равномерная дрожь сотрясала ее, она пульсировала, как тонкая, чувствительная жилка на человеческой руке. Калве проследил ее путь – линия заканчивалась где-то совсем недалеко.

Калве поднял инвертор; жмурясь от света, достал из кармана скафандра длинный кусок провода, намотал на руки от плеча по кисти, а самый кончик – вокруг указательного пальца. Потом он подключил провод к аккумулятору и снова опустил экран.

Теперь его рука возникла на экране инвертора в виде бледно-голубой спирали с редкими витками. Она медленно скользила: Калве двигал рукой, стараясь совместить ее с пульсирующей линией. Когда это удалось, он повел указательным пальцем в воздухе, повторяя во всех изгибах путь пульсирующей линии. Вот палец добрался до места обрыва, и Калве торопливо поднял экран. Так и есть – палец его упирался в мигающий красный глазок.

Теперь он так же медленно повел рукой в обратном направлении, ища переключатель, от которого ток шел на лампочку. Найдя его и двигаясь по линии дальше, можно прийти к другому переключателю, и так постепенно разобраться во всей топографии кибернетического центра. На это потребуется время, но иного пути нет – простое нажимание наугад кнопок и рычагов может привести к весьма печальным результатам.

Так он работал, и голубые, то резкие, то как бы размытые линии змеились перед глазами. Потом он осторожно поднялся с места и, не поднимая экрана инвертора, начал медленно бродить по залу, следя за уходящими под пол проводами. Обойдя центральный пульт по кругу, он установил, что кабели от пульта идут к каждой из тридцати секций машины. Выбрав один из них, Калве заметил, что кабель не тянулся непосредственно в отсек, а скрывался в стоявшем в простенке шкафчике. Здесь тоже под током было множество деталей – разбегались глаза…

Неторопливо переходя от шкафчика к шкафчику, Калве обнаружил, что большинство из них находилось в покое, работало только два. Один из них относился к отсеку, в котором лежала земная ракета. В этом приборе шла напряженная работа, вспыхивали и угасали голубые кольца, эллипсы, многоугольники, возникали мгновенные разряды, похожие на ветвящиеся молнии. Калве еще не знал, что автоматы вновь начали работу вокруг искалеченной ракеты, но подумал, что такая активность машины может иметь отношение именно к их кораблю.

Второй работающий аппарат, как вначале предположил Калве, должен был относиться к тому ангару, где на эстакаде лежала чужая ракета. Но потом он понял, что ошибся: судя по расположению шкафчика, он относился как раз к тому отсеку, где был найден счетчик.

Значит, и в том отсеке что-то происходит? Что? Какая опасность еще подстерегает их?