Владимир Михайлов - Особая необходимость

К Сенцову и Раину он вернулся только через два часа, когда Сенцов начал уже тревожиться и хотел организовать новые поиски – на этот раз в масштабе ракеты.

– Ну уж в ракете-то… – довольным голосом прогудел Коробов.

– А что ж! – подтвердил Сенцов. – Очень просто! Ну как?

Коробов замотал головой от восхищения:

– Отличная машина!

– Ты нашел кислород?

– Кажется, да… Твердой уверенности, правда, нет. Хранилище большого объема, но не с газом и не с жидкостью, а с твердым веществом. К нему присоединены аппараты – по моим соображениям, они и превращают твердый кислород в газ…

– Из чего же вы заключили, что это кислород? – спросил Раин.

– А вот из чего… Я осмотрел аппарат. От него трубы – эластичные и толстые – уходят в верхний этаж и в другие отсеки. А одна обрывается там же. Обрывается, и все. За неимением прибора я сам подсоединился к этому аппарату, а проще – ртом к открытому концу трубы. Ну и вот… Сначала ничего не было, но как только я дохнул – щелкнуло, и я почувствовал: идет кислород. Потом подача прекратилась. Наверное, аппарат улавливает процент углекислого газа и кислорода, и если надо – добавляет… А в аппарат газ может поступать только из хранилища. Оно прозрачное, поэтому я и увидел, что там – твердое вещество.

– Ну-с, а если бы там был не кислород? – хмуро спросил Сенцов.

– Так риска же совершенно не было… Теперь мы хоть знаем, что кислородом обеспечены: хранилище почти полно. Да я там не только кислород нашел. Есть еще какие-то резервуары. Там тоже твердое вещество, по виду – другое.

– Туда ты, надеюсь, не подсоединялся?

– Туда не подсоединялся. При них таких аппаратов нет. А вот воды я не обнаружил. Может быть, они вовсе и не пили?

– Ничего, – сказал Сенцов. – Вода пока у нас есть. И, может быть, в этих других хранилищах – водород. Тогда мы вывернемся.

Коробов уселся за стол, перевел дух. Сенцов, подождав немного, спросил:

– А насчет двигателя – ничего не ясно?

– До двигателей я добраться не смог… Там глухая переборка, как только я подошел – сразу завыло, залаяло… Что-то вроде сирены. Только очень высокие тона. Очевидно, предупреждение об опасности. Не с нашими скафандрами туда лезть.

– Значит, совсем ничего?

– Единственное, что можно сказать, – двигатели, топливо и все остальное занимают гораздо меньше места, чем на нашей ракете, не только по отношению ко всему объему, но и абсолютно. Я специально шагами вымерял…

– Значит, двигатель не химический… – задумчиво проговорил Сенцов. – На каком же приводе? Какое топливо?

– Вероятнее всего, атомное. Иначе не было бы сигнала опасности…

– Сомневаюсь, чтобы атомное… – сказал Сенцов. – Я ракету осмотрел снаружи, пока вы спали. Совершенно не то сопло, какое нужно для атомного двигателя – по крайней мере по нашим соображениям.

– Ну на это вообще внимания обращать не следует, – не согласился Коробов. – И весь этот корабль гораздо менее массивен, чем наш; переборки – миллиметровой толщины, а прочность – изумительная…

– Да я не о прочности говорю, – пояснил Сенцов. – Курс двигателей помнишь? Принципиальные основы атомного двигателя? Ну вот, а тут – совсем не то…

– Я прикидывал, – сказал Коробов. – Если там химическое топливо, то, каким бы совершенным оно ни было, этой ракете дальше Марса не уйти. А вдруг они только на Марс и ходили? Тогда мы… – Он помолчал и неожиданно спросил: – Ну как – обедать будем?

– Надо подождать ребят, – проговорил Сенцов. – Они там тоже увлеклись… Да, это невесело – то, что ты рассказал о горючем…

– Все оборудование ракеты указывает, что она предназначена для дальних рейсов, – сказал Раин. – Итак – к Земле!

– Пока мы не знаем… – начал Сенцов.

– Итак – за обед! – провозгласил Коробов. – Ага, Витя прибыл. Ну, что там у тебя? Демонтировал рацию?

– Что осталось – демонтировал, – угрюмо ответил Азаров.

– Ну и как? Выйдет что-нибудь?

Азаров пожал плечами:

– Разве что любительский приемник…

– Так-так… – невесело сказал Сенцов. – А на Землю сообщить все же надо… А вообще в ангаре как? Спокойно?

– Какое спокойно, – мотнул головой Азаров. – Опять их полно.

– Режут?

– На сей раз латают. Что-то приваривают, уже навесили одну крышку люка, сейчас возятся с другой…

– Ясно, – сказал Раин. – Они продолжают выполнять свою программу: ремонтируют ракету… Жаль, что вычислителей они нам не восстановят, как бы там ни ремонтировали.

– Да, – вздохнул Сенцов, – с нашим кораблем мы простились навсегда. – Ну что ж: космонавты – это люди, которые побеждают… – Он умолк, не закончив излюбленного присловья.

– Но интересно, – сказал Раин, – до чего эти автоматы дойдут.

– Ну для того, чтобы это определить, надо быть знатоком их тонких душевных движений, – съязвил Азаров. – Вроде Калве, например… А, кстати, где он?

Задача Калве была, пожалуй, самой важной: нельзя же вечно жить под угрозой нового набега автоматов.

Из ангара он поднялся наверх почти бегом и замедлил шаг, лишь попав в знакомый круглый зал кибернетического центра.

Здесь он сразу перестал спешить и начал все рассматривать так внимательно, неторопливо, словно в запасе у него была еще целая жизнь.

Каково, например, назначение вот этого сооружения в центре зала? Небольшой прямоугольный постамент, похожий на высокий столик. В центре его круглый, чуть наклоненный экран. На нем светятся, переливаясь, четыре огонька.

Калве склонил над экраном прозрачный шлем.

Крохотное золотистое пламя дрожало в центре экрана. Три тонких черных концентрических кольца охватывали его, и на каждом тоже переливался огонек: голубой на внутреннем, зеленый на среднем и оранжевый на внешнем. Калве долго всматривался в странные огоньки; непонятно, что было в них такого, и мало ли приборов со световой сигнализацией перевидал он на своем веку, но почему-то на них хотелось смотреть и смотреть…

Потом он перевел взгляд на расположенные вокруг экрана оранжевые выпуклые шляпки – их было тридцать, возле каждой – два прозрачных глазка. Возле одного грибка левый глазок светился ровным синим светом, а около соседнего, кроме синего, горел и второй – мигал тревожным красным огнем. Остальные глазки были безжизненны.

Вокруг экрана в столике тянулась кольцевая прорезь, из которой выходил тонкий рычажок. Он плавно изгибался к экрану, так что конец его почти касался матовой поверхности. Рычажок заканчивался заостренным овалом с тонкой иглой на конце.

Других органов управления машинами было очень мало. Рядом с экраном торчали еще две круглые головки с какими-то делениями. Перед столом вздымался щит, на нем было несколько экранов поменьше. Вот и все. Мало, очень мало… Ясно, конечно, что все это имеет непосредственное отношение к управляющим кибернетическим устройствам – хотя бы потому, что находится в этом зале. Калве торопливо спрятал руки за спину – до того захотелось сразу нажать на красные кнопки, посмотреть – что появится на экранах, разобраться в значении большой красной рукоятки сбоку (ага, ею-то, наверное, и включается весь этот агрегат!).