Лоис Буджолд - Границы бесконечности. Братья по оружию

Молодой магнат чуть нахмурился.

— Тогда давай обсудим вопрос об образце тканей. Это ей не повредит, и ты сможешь без помех услаждаться ее игрой.

— Это повредит ее уникальности. Тебе же прекрасно известно, Ри, что, когда в оборот вводятся подделки, цена оригинала падает, — ухмыльнулся барон Фелл.

— Далеко не сразу, — напомнил Риоваль. — Время взросления клона — не меньше десяти лет. Ах, но ведь ты же и сам это знаешь!

Он покраснел и слегка поклонился, словно извиняясь за допущенную неловкость.

Судя по тому, как сжал губы Фелл, это и вправду была серьезная неловкость.

— Действительно, знаю, — сухо отозвался он.

В этот миг Торн, внимательно прислушивавшийся к обмену репликами, не выдержал:

— Вы не имеете права продавать ее ткани! Они вам не принадлежат! Она не конструкт Архипелага Джексона, а свободнорожденная гражданка Галактики!

Вельможи повернулись к Белу, словно наемник был каким-то неожиданно и некстати заговорившим предметом мебели.

— Барон может продать ее контракт, — пояснил Риоваль с холодной снисходительностью. — Именно это мы и обсуждаем. Между собой.

Бел проигнорировал намек:

— А какая разница на Джексоне, называете вы это контрактом или плотью?

Риоваль улыбнулся:

— Абсолютно никакой.

— Но это совершенно противозаконно!

— Законно, дорогой мой… э-э… да, вы ведь бетанец, не так ли? Ну тогда все понятно… Законно или противозаконно то, что планета, на которой вы находитесь, называет таковым и способна отследить за его выполнением. Я здесь что-то не вижу ваших бетанских правоохранителей, которые навязали бы всем нам свое нелепое понимание этики, а ты, Джориш?

Старый барон слушал их спор, приподняв брови, и явно разрывался между гневом и желанием расхохотаться.

— Значит, если я вытащу бластер и снесу вам голову, это будет совершенно законно? — осведомился Торн.

Охранник Риоваля напрягся, готовясь к молниеносному броску.

— Заткнись, Бел, — чуть слышно пробормотал Майлз.

А Риоваль, по-видимому, уже вошел во вкус новой игры.

— У вас нет оружия. Но если отбросить юриспруденцию, то у моих подчиненных есть приказ мстить за меня. Это, так сказать, естественный или фактический закон. В результате вы увидите, что ваш неразумный порыв был поистине противозаконен.

Барон Фелл поймал взгляд Майлза и чуть заметно наклонил голову. Пора вмешаться.

— Ну довольно, идемте, капитан, — сказал Майлз. — Мы у барона не единственные гости.

— Советую отведать горячих закусок, — гостеприимно предложил Фелл.

Риоваль тут же забыл о своем оппоненте и повернулся к Майлзу:

— Прошу посетить мое заведение, если будете спускаться на планету, адмирал. Даже бетанец может там с пользой расширить свой кругозор. Я уверен, что мои служащие сумеют найти для вас что-нибудь интересное и за приемлемую сумму.

— Теперь уже не найдут, — отозвался Майлз. — Все наши деньги — у барона Фелла.

— Ах как жаль. Ну, может, в следующий раз.

Момент для расставания был самым подходящим, но Бел не двинулся с места.

— Вы не смеете продавать эту гражданку Галактики!

И он резко махнул рукой в сторону квадци, чьи сосредоточенные голубые глаза сверкали за переливающейся поверхностью шара.

Риоваль остановился на полпути и изобразил на лице искреннее изумление.

— О, капитан! Я только сейчас понял. Бетанец… Значит, вы настоящий генетический гермафродит! У вас самого есть определенное редкое качество, имеющее рыночную стоимость. Я могу предложить вам совершенно потрясающую работу, которая заставит вас по-новому видеть мир. И заработок вдвое выше вашего теперешнего! Причем в вас даже не будут стрелять. Гарантирую, что вы будете пользоваться огромным уважением. Оплата сдельная.

Впоследствии Майлз клялся, что физически ощутил, как у Торна зашкалило давление, когда до него дошел смысл сказанного. Видя, как потемнело лицо капитана, Майлз протянул руку и изо всех сил впился пальцами в его плечо.

— Нет? — удивился Риоваль, склоняя голову набок. — Ну ладно. Однако, если серьезно, я бы хорошо заплатил вам за образец тканей для моей коллекции.

Бел взорвался:

— Чтобы еще сотни лет мои клоны были секс-рабами? Только через мой труп! Или ваш… ах вы… вы…

Он так разъярился, что даже начал заикаться, чего Майлз не замечал еще ни разу за все годы их знакомства. Даже во время боя Торн держался гораздо спокойнее.

— Ах как это по-бетански! — ухмыльнулся Риоваль.

— Уймись, Ри, — проворчал оружейный магнат.

Риоваль вздохнул:

— Так уж и быть. Но это так увлекает!

— Нам не выиграть, Бел, — прошипел Майлз. — Пора убираться.

Фелл одобрительно кивнул.

— Благодарю вас за гостеприимство, барон Фелл, — официальным тоном проговорил Майлз. — До свидания, барон Риоваль.

— До свидания, адмирал, — отозвался Риоваль, неохотно прекращая то, что явно оказалось для него лучшим развлечением дня. — Для бетанца вы, похоже, не слишком закоснели в предрассудках. Надеюсь, когда-нибудь вы сможете навестить нас без вашего высокоморального друга.

— Не думаю, — пробормотал Майлз, тщетно роясь в памяти в поисках сокрушительного оскорбления, которое можно было бы бросить на прощание.

— Ах как жаль, — не унимался барон. — У нас есть один номер: карлик с собакой. Я уверен, вы нашли бы его захватывающе интересным.

Наступило мгновение полной тишины.

— Поджарьте их с орбиты, — напряженно посоветовал Бел.

Майлз ухмыльнулся, стиснув зубы, поклонился и отошел, таща Бела за рукав.

Почти сразу же подле них возник мажордом.

— Выход вон в той стороне, офицеры, будьте добры, — улыбнулся он.

Никогда еще Майлза не выставляли за дверь с такой любезностью.

Когда они вернулись на «Ариэль», Торн забегал взад-вперед по кают-компании. Майлз сидел и цедил кофе, такой же горький и черный, как его мысли.

— Извините, что я вышел из себя с этим сопляком Риовалем, — хрипло проговорил Торн.

— Какой он, к дьяволу, сопляк, — с досадой ответил Майлз. — Мозгу этого тела не меньше ста лет. Он управлял вами, как марионеткой. Нет. Нам нечего было надеяться выиграть у него партию. Честно говоря, было бы гораздо лучше, если бы у вас хватило ума заткнуться.

Он глубоко втянул в себя воздух, стараясь охладить ошпаренный язык.

Бел сокрушенно махнул рукой, признавая свою вину, и опять заметался, как зверь по клетке.

— А эта бедняжка, заключенная в своем пузыре… И я, дурак, упустил единственную возможность поговорить с нею! Бубнил какую-то чушь…