Лоис Буджолд - Границы бесконечности. Братья по оружию

— О да. Скажите, как вас зовут?

— Николь.

— Николь? И все? То есть я хочу сказать — дивное имя.

— У моего народа нет фамилий.

— И… э-э… что вы будете делать, когда вечер закончится?

Но в эту минуту их прервали.

— Выше голову, капитан, — пробормотал Майлз.

Торн мгновенно выпрямился, спокойный и собранный, проследив за направлением взгляда Майлза. А квадци отплыла от силового барьера и грустно опустила голову на сложенные стопкой четыре ладони. К ним приближался хозяин дома, и Майлз поспешно изобразил некий великосветский вариант стойки «смирно».

Джориш Стойбер, барон Фелл, оказался на удивление старым — во плоти он выглядел еще старше, чем на головидео, которое показывали Майлзу при подготовке к заданию. Барон был лыс (вокруг блестящего черепа осталась лишь редкая седая бахрома), радушен и — толст. Вид у него был как у доброго дедушки. Не как У дедушки Майлза — тот был сух и неприступен даже на склоне лет. Но и титул старого графа был самым настоящим, родовым титулом, а не вежливым обращением к безжалостному дельцу, пережившему все схватки внутри синдиката. Майлз напомнил себе, что несмотря на радостно-румяные щеки, барон взобрался так высоко, шагая по горе трупов.

— Адмирал Нейсмит, капитан Торн! Добро пожаловать на станцию Фелл, — пророкотал барон, расплываясь в благодушной улыбке.

Майлз отвесил ему аристократический поклон. Торн последовал его примеру, но несколько неуклюже. Черт!.. В следующий раз надо будет изобразить такую же неловкость. Вот такие мелочи и создают маску — или, наоборот, разрушают ее.

— Мои люди позаботились о вас?

— Спасибо, все превосходно.

— Я так рад наконец с вами познакомиться, — продолжал барон. — Мы тут немало о вас наслышаны.

— Вот как? — откликнулся Майлз, поддерживая беседу.

Взгляд барона был странно жадным. Что за повышенное внимание к какому-то ничтожному наемнику? Такая честь была бы чрезмерной даже для самого крупного покупателя. Майлз постарался спрятать тревогу за ответной улыбкой. «Терпение. Пусть опасность обозначится почетче. Не бросайся навстречу тому, чего пока не видишь».

— Надеюсь, вы слышали обо мне что-нибудь хорошее?

— Более того, удивительное. Стремительность вашей карьеры сравнима только с таинственностью вашего происхождения.

Проклятие, что это еще за наживка? Уж не намекает ли барон, что ему известно настоящее имя «адмирала Нейсмита»? Это может обернуться чертовски серьезной неприятностью. Нет, страх опережает разум. Надо подождать. Надо забыть, что в этом теле когда-то существовал лейтенант лорд Форкосиган из Имперской службы безопасности Барраяра. И все же, почему эта старая акула так льстиво улыбается? Майлз постарался изобразить на лице полнейшее спокойствие.

— Даже сюда донеслись вести об успехах вашего флота у Вервана. Увы, его прежний командир…

Майлз напрягся.

— Я тоже весьма сожалею о гибели адмирала Оссера.

Барон философски пожал плечами:

— В работе такое случается. Командовать должен кто-то один.

— Он был выдающимся полководцем.

— Гордость — опасная вещь, — улыбнулся Фелл.

Майлз прикусил язык. «Так он считает, что я подстроил гибель Оссера? Ну и пусть считает». А ведь в этом зале на одного наемника меньше, чем кажется. Благодаря Майлзу дендарийцы являются теперь тайным подразделением Имперской службы безопасности Барраяра — настолько тайным, что большинство из них и сами об этом не знают… Только последний дурак не смог бы с выгодой для себя распорядиться такой информацией. Майлз ответил барону многозначительной улыбкой, но ничего не сказал.

— Вы чрезвычайно меня интересуете, — продолжал барон. — Например, загадка вашего возраста. И ваша прежняя карьера военного.

Если бы Майлз не избавился от своего бокала, сейчас он осушил бы его одним глотком. Вместо этого он лишь судорожно сжал руки за спиной. Или морщины боли все же недостаточно старят его лицо? Неужели барон и вправду разглядел под адмиральской личиной двадцатитрехлетнего лейтенанта службы безопасности?.. Но ведь обычно ему удавалось вполне успешно оставаться в образе!

Барон понизил голос:

— Я полагаю, слухи не лгут и относительно того, что бетанцы подвергли вас процедуре омоложения?

Так вот о чем речь! У Майлза даже голова закружилась от облегчения.

— Чем же это может заинтересовать вас, милорд? — любезно затараторил он. — Я-то считал, что Джексон — родина практического бессмертия. Говорят, что здесь многие донашивают уже третье клонированное тело.

— Я не из их числа, — с сожалением ответил барон.

Майлз непритворно изумился. Не может быть, чтобы этот престарелый убийца по этическим соображениям отвергал процесс пересадки мозга в новое тело!

— Какое-нибудь неприятное медицинское противопоказание? — сочувственно осведомился он. — Примите мои соболезнования.

— В некотором роде. — Улыбка барона стала напряженной. — Сама операция по пересадке мозга убивает некоторый процент пациентов — снизить его не удается…

«Ага, — подумал Майлз, — не говоря о стопроцентной смертности „доноров“, чьи мозги выбрасывают, чтобы освободить место…»

— …а еще какой-то процент получает необратимые повреждения. Это неизбежный риск.

— Но награда так огромна.

— Однако главная трудность в том, что часть пациентов умирает на операционном столе вовсе не случайно. Когда у тебя есть деньги и власть, это тоже можно устроить. У меня немало врагов, адмирал Нейсмит.

Майлз сделал неопределенный жест, сохраняя на лице выражение глубочайшего интереса.

— По моим расчетам, мои теперешние шансы пережить пересадку мозга намного ниже средних, — продолжал барон. — Поэтому меня интересуют альтернативы.

И он выжидательно замолчал.

— О! Хм… — сказал Майлз. Уставившись на свои пальцы, он стремительно соображал. — Вы правы, я когда-то принял участие в… запрещенном эксперименте. Как оказалось, он был преждевременно перенесен с животных на человека. И оказался неудачным.

— В самом деле? — отозвался барон. — Вы выглядите вполне здоровым.

Майлз пожал плечами.

— Да, были кое-какие положительные результаты для мышц, тонуса кожи, волос. Но мои кости — это кости старика, они очень хрупкие. — (И это правда.) — Я подвержен острым приступам артрита, и бывают дни, когда без лекарств я не мог бы ходить. — (И это тоже правда, черт побери. Недавнее и чрезвычайно неприятное осложнение.) — Продолжительность жизни мне обещана очень небольшая. — (Например, если кое-кто из присутствующих вдруг узнает, кто же такой на самом деле этот «адмирал Нейсмит», мне не прожить и четверти часа.) — Так что если вы любите физическую боль и считаете, что вам понравится жизнь калеки, то я мог бы рекомендовать вам эту процедуру.