Мичман Империи. Часть вторая (СИ) - Четвертнов Александр
Закончив с неотложными делами я смахнул со лба пот, вздохнул с болью в груди, и задумался, какой из планов Кристины выбрать, как она снова вышла на связь:
— Господин мичман, меня взламывают.
— Кто? — всполошился я, чуть не сорвавшись вниз.
Спокойствия как не бывало.
— Не могу знать. Действуют профессионально, у меня десять минут, возможно меньше. Потом протоколы безопасности падут. Допускаю, что это теже террористы, что и ранее.
— И что потом? — у меня внутри всё замерло.
— Потом они узнают всю информацию и отменят все наши сигналы. Сообщения на транспортных гонцах дойдут до выхода из системы только через два часа. Так что у противника будет время всё подчистить.
Мир вокруг закачался, в голове зашумело. Тогда всё, что здесь произошло, останется тайной. Никто и никогда не узнает. Почувствовал, как по телу побежали мурашки, а волосы встали дыбом. Вот теперь точно всё.
— Что делать, Кристина, — дрогнувшим голосом просипел я, идей не было. Совсем.
— Вам, Ваше благородие, ничего, а я активирую код «Чёрная дыра». Прощайте. — отозвалась Кристина и на меня обрушилась тишина эфира.
Тело скрутило от боли. Голова закружилась. Затошнило. Неловко свалился вниз, прямо в вонючую жижу. Горло и желудок сжались в попытке подавить рвотные позывы.
Меня трясло от напряжения, била крупная дрожь, а в мыслях, перед внутренним взором разворачивалась картина анигиляции.
Вот, где-то внутри космической станции Гусь-Налимска сработал механизм самоуничтожения. Отсеки СБФ в прямом смысле слова выжглись изнутри напалмом, залились плазмой. Исчезла в яркой вспышке мебель и бытовая техника. Сгорели сервера и хранилища данных. Взорвался квантовый модуль ИИ и Кристина прекратила своё существование, а я остался на этой планете без помощницы. Остался один.
Совсем один.
Глава 14
Не знаю сколько я простоял на четвереньках. Крутило страшно. Мыслей не было, всё заполнила боль. Проносились перед глазами картины прошлого: детство, родной дом, знакомство с Лирой, морской пляж, занятия в академии, инструктора. В какой-то момент всё померкло и я оказался в бетонной коробке комнаты.
Никаких обоев или паркета. За окнами клубился туман. Боли нет, я здоров и сижу на стуле, а напротив меня разместился Сарай.
— Продолжим разговор? — улыбнулся он и тут же выставил руки в мою сторону: — драться не собираюсь, просто поболтаем, по-дружески…
Он хохотнул и затрясся в приступе прерывистого, каркающего смеха.
— Где я? — смотреть здесь было не на что. Из достопримечательностей только дверь наружу и мой собеседник.
В дверь не выйти, она закрыта. Это я знал, потому уставился на Ярика. Он был, цел и невредим, даже форма пилота будто только что из химчистки.
— Не важно, — Сарай прекратил смеяться и посмотрел на меня. — Важно, куда дальше.
— Не понял, — я осмотрел себя. Формы безопасника не было. Вместо неё кто-то нарядил меня в полевой комок морпеха.
— Это что-то вроде чистилища, — криво ухмыльнулся Ярик. — Здесь ты решаешь жить тебе или умереть.
— Я решаю? — удивился я.
— Ага, — Сарай лучился довольством, — именно ты.
— Тогда я пойду, — я попытался встать со стула и не смог.
— Не так быстро, сначала поговорим, — а вот Ярик поднялся на ноги без труда и, подойдя к окну, вгляделся в клубящийся туман и произнёс: — Распогодилось сегодня, грибы полезут знатные.
— Где? — не понял я.
— В лесу, где ж ещё.
Я затряс головой. Ничего не понимаю. Что происходит?
— Рассказывай, — Сарай вернулся к стулу и встал за ним, облокотившись о грядушку, — как ты докатился до такой жизни?
— Да что происходит? Где я? Что ты здесь делаешь? — закричал я, пытаясь встать и не находя для этого сил, словно тонна бетона прижала сверху.
— Ты в своём чистилище, — оскалился Ярослав, впился в меня взглядом, ловя каждую эмоцию, наслаждаясь моими страданиями. — И почему здесь я, надо спросить у тебя. Что ответишь? Что тебя гложет?
— Ничего, — прохрипел я, трясясь на стуле, как в припадке, но слезть с него не получалось, даже упасть на пол. В душу стал закрадываться дикий, всепоглощающий ужас. — Ничего!
— Даже это? — Сарай вновь оскалился и задрал голову вверх. На его горле распахнулась рана, от уха до уха, даже позвонок было видно.
— А это⁈ — проревела рана, превращаясь в клыкастую пасть, и мне в нос ударила трупная вонь.
Раздался стук. Дверь открылась и в комнату вошёл Уильям Виндрок. За его спиной бурлил туман. От него отделилось несколько клубков, они попытались проникнуть следом, но створка захлопнулась раньше.
Виндрок прошёл на середину комнаты, осмотрел наблюдающего за ним Сарая и произнёс по-русски:
— Фу. Мерзость.
Пасть на горле облизнулась и захлопнулась. Ярик снова стал прежним.
— Это ты ещё не видел, что он с моим телом сделал, — кривляясь, пожаловался Ярик и его руки потянулись к пуговицам куртки, — показать?
— Нет, — Виндрок поджал губы и презрительно бросил, — мне тоже досталось, но я спокойно лежу себе в земле и никого не трогаю.
— А меня он сжёг! — закричал Сарай. — Даже не похоронил!
Виндрок ничего не ответил, повернулся ко мне и спросил:
— Сколько ещё ты будешь нас вспоминать? Не давать спокойно уйти в забвение?
— Что значит уйти⁈ — возмутился Сарай и встал между мной и Уильямом. — Не хочу уходить, хочу домучить его!
Виндрок просто махнул рукой и Славу отбросило к стене.
— Успокойся, — припечатал барон, — ты хотел убить не только его, но и его женщину, и ребёнка. Ты проиграл, и нет у тебя права говорить.
— Ещё как есть! — истерично закричал Сарай. — Я его другом был, а он даже не похоронил!
— Древних викингов сжигали вместо погребения, — произнёс Виндрок и выкинул Ярика в окно. — Тебя уважили, а я бы и этого не сделал, оставил бы зверям на съедение.
Брызнули стёкла и тело Сарая исчезло в сером мареве. Сразу же послышался его звенящий крик, а потом раздалось чавканье. Туман попытался проникнуть в комнату, но Виндрок выставил руку, и густая дымка замерла, едва перелившись через оконную раму.
— Против друзей не злоумышляют, — изрёк Виндрок и посмотрел на меня, на его лице не отражалось никаких эмоций кроме презрения. — Сколько ещё ты будешь ныть? Сколько ещё будешь рефлексировать и падать духом?
Захотелось сказать, что я не ною, но ощутил, что могу наконец-то встать со стула и промолчал.
— Неужели меня убил слабак? — продолжил Уильям. — Слабак, который ни на что не годен, который сдался едва запахло опасностью?
Я стоял на месте и молча смотрел на брита. До боли сжались кулаки. Зубы заскрипели.
— А говорят, морпехи не сдаются, — усмехнулся Вильям. — Ты сдался?
— Нет, — прошипел я.
— Тогда вали отсюда! — крикнул Виндрок и исчез.
Туман тут же рванул в комнату, схватил меня, полез в рукава и за шиворот. Его холодные щупальца на теле заставили содрогнуться и дёрнуться к двери. С удивлением обнаружил, что могу выставить щит. Отмахнулся им, ослабил чужую хватку и рванул на выход.
Сзади схватило, потянуло обратно. Глухо зарычал, упёрся ногами в пол, махнул щитом назад, ещё раз. Свалился на четвереньки, и впечатал кулак в бетон. Полетело крошево, затрещали кости. Взгляд упал на дверь. Вынес её телекинезом и в проём полился свет. Яркий, ослепительный, он стегнул по глазам болью, заставил зажмуриться. Брызнули слёзы, но и чужая хватка ослабла ещё сильней. Я закричал дико-дико и рванул вперёд, в дверной проём, что еле угадывался сквозь пелену в глазах, а за ним…
* * *
Я вынырнул из мутной жижи резко, одним рывком. С потолка в глаза бил тонкий луч от фонаря. Заставлял морщиться. С трудом перевернулся и отжался от склизкого пола, вставая на четвереньки. Помотал головой, приходя в себя, восстанавливая зрение, и меня вырвало.
Переведя дух, перенёс вес тела на одну руку, а другой оперся на бортик, осмотрелся. Облепиха сидела в считанных сантиметрах от меня, не делая попыток приблизиться. Её хвост носился из стороны в сторону как угорелый, а глаза неотрывно за мной наблюдали. Шерсть слиплась от грязной воды, в ней застряли какие-то ошмётки мусора.
