Сергей Герасимов - Власть Цифры

Машина остановилась на краю стального обрыва. Пропасть просвечивалась вниз метров на двести – двести пятьдесят. Подножие механического утеса было скрыто в облаках огня. Море живого огня покрывало землю – там шел бой. Вдалеке, километрах в пятнадцати, виднелся точно такой же стальной фронт противоположной воюющей стороны. Наверху воздух был совершенно чистым и прозрачным.

– Сюда! – приказал андроид.

Его спустили лифтом до уровня огненного шторма. Его кабинка была новенькой и пустой. Аппаратура позволяла видеть сквозь огонь. Снаряды, лучи, отравляющие заряды, распылители и прочее летало плотными тучами. Кинни легко отклонил первых нападавших. Он мгновенно включился в бой. Жаль, что ему не дали отдохнуть. Тогда бы он смог продержаться дольше. Но они знают, что делают.

Нет, это не по правилам. Мне должны были дать отдых и несколько дней с женщиной. Меня должны были подготовить. И мне еще положено шесть призовых дней после экзаменов. Так не честно.

Правильное решение пришло само.

Через несколько секунд будет выпущена торпеда со спиральным набором мощности. Кинни почувствовал это заранее. Держитесь, сволочи! – подумал он и направил торпеду по самой опасной спирали. Когда торпеда врезалась в его кабинку, направленный взрыв разрушил машину на сорок метров в глубину.

Кинни почувствовал удовлетворение и задумался – как может чувствовать мертвец. Даже не мертвое тело, а сгоревшие и распыленные его остатки. Его уже не было, ведь он направил торпеду прямо в себя. Значит, мысль живет еще несколько секунд после смерти тела. Интересно.

Он почувствовал себя одновременно очень большим и очень маленьким. Вначале это состояние было таким необычным, что тело, или нечто вместо тела, казалось мигающим – то большое, то малое, то снова большое. Большое становилось все больше, а малое все меньше, и наконец две противоположности слились. Он снова обрел зрение и увидел себя летящим над полем битвы.

Две параллельных стальных стены тянулись на тысячи километров, а между ними клубилось огненное море. Но все это не имело ровно никакого значения. То, что отличало его от мертвых цифр, наконец оформилось, осознало себя и обрело свободу. Сколько бы ни пыжилась машина, она никогда не обретет дух. И как бы ни унижали человека, дух всегда при нем. И под стахом смерти и после смерти.

Смерти нет – есть просто конец экзамена. Вся жизнь на земле была очередным экзаменом – экзаменом, который сдают все, экзаменом, после которого выживает каждый. Только оценки разные.

Он бросил последний взгляд на слепую землю и поспешил навстречу тем, чьи фотографии сорваны с бланков. Тем, кто сдал экзамен раньше него.