Павел Парфин - Посвящение в Мастера

- Ну ты, потише! - опешил Ходасевич.

- Садитесь. Чего вы стали? - мягко приказала таксистка.- Довезу как надо. Куда вам?

- Не знаю,- вырвалось неожиданно у Ходасевича. Отведя взгляд от непонимающих и, как показалось ему, одновременно все понявших женских глаз, он проворчал.- А вы, вообще-то...

- Умею ли я водить машину и не поверну ли на ближайшем перекрестке на тот свет? - с едва уловимой, щадящей иронией продолжила Вадькину мысль таксистка.

- Ну да. Права-то у вас есть, надеюсь?..

Такси выехало на вторую полосу и прибавило скорость.

- А куда мы едем? - забеспокоился Ходасевич.- Я же ничего не сказал!

- Так говорите скорей! - властным тоном потребовала таксистка и неожиданно расхохоталась - весело, заразительно. Ходасевич посмотрел на нее и подумал: А ведь красивая баба! Потом, секунд через десять, еще: А, может, ну ее, эту выставку?

- Нет! - словно прочитав его мысли, отрезала таксистка и снова улыбнулась. Затем совершенно серьезным тоном добавила.- Нет, мужской человек!

На такси накатила слепящая волна света, мягко обтекла лобовое стекло, дверцы, крышу и, торжествуя и блестя, устремилась дальше, заливая улицу и фасады домов. Мир вокруг преобразился, напитанный энергичным солнечным светом. По всем приметам, казалось, наступили теплые апрельские деньки, а не ранневесенний мартовский день.

- Вам не приходит на ум аналогия прекрасного сегодняшнего дня с библейским сюжетом? - затормозив у светофора, спросила таксистка.- Помните, когда Моисей повел за собой египетских рабов, фараон послал в погоню за ними войско?

Ходасевичу стало неловко: он никогда толком не читал Библию.

- Ну как же? Вспомните: Моисея и его людей спасло чудо! Море вдруг расступилось и спасло их, пропустив по обнажившемуся дну. Так и этот денек. Бог словно пожалел нас, баб, перенес сегодняшний день в будущее, в апрель или май. А завтра ход времени, скорее всего, вернется на круги своя и опять наступит зимняя весна.

- Зимняя весна, мужской человек... Как-то странно вы выражаетесь,заметил Вадька и глянул искоса на таксистку. Ее высокие скулы расцвели двумя розовыми, не утратившими еще свежести бутонами щек - женщина улыбалась. Ходасевич вдруг разозлился.- Если вы такая умная, что ж не открыли свою фирму?.. Или... или не сидите дома и не управляете своим мужем? А не этим задрыпанным фордом?!

- Чем вам не нравится мой форд? Он надежней большинства мужских людей! мягко упрекнула таксистка. В ее голосе Вадька к своему неудовольствию уловил то же природное сопротивление, которое свойственно, например, меди или золоту - мягким, но все же металлам.

- Ну вот опять - мужских людей! Сказали бы просто: Ненавижу мужчин! Они такие-сякие, зарабатывают мало, жрут много! И вообще, толку от них как от козла молока!.. Я тогда бы вас, может, и понял. А то хуже матюка - мужской человек! - Ходасевич разошелся не на шутку. Стресс, которого он безуспешно добивался во время ссоры с женой, наступил только сейчас. И кто его, Вадьку, достал? Какая-то щекастая таксистка, которую он в первый и наверняка в последний раз видит! - Теперь ваша очередь! Признайтесь, что вы такого сделали, чтобы у вашего мужика душа горела, руки горели? Чтобы он не чувствовал под собой ног, не жил, а летал при одной только мысли: Господи, какая у меня женщина! А музы кто, черт подери?!

- Моему бывшему мужу муза была не нужна,- с легкой грустью произнесла женщина. Ответ таксистки, точнее та интонация, с которой он прозвучал, странным образом подействовал на Ходасевича. Отчего-то он почувствовал себя пристыженным, но не подал вида, наоборот, грубовато заметил:

- Поэтому он вас и бросил. Мужчина без музы что евнух без яиц!

- Как образно! - усмехнулась женщина и с живым интересом посмотрела на пассажира. Но уже в следующую секунду огонек в ее глазах потух. К ней опять вернулось отчужденное, рабочее выражение лица.- Приехали. С вас семь гривен.

Такси, пропетляв по рассвеченному вдоль и поперек скороспелым весенним солнцем лабиринту городских улиц, заехало во двор безликой девятиэтажки и вдруг оказалось в оазисе частных домов. Проехав еще метров двадцать вдоль свежевыкрашенного в озорной желто-лимонный цвет низкого штакетника, затормозило у затейливой резной калитки. От калитки к дому, сложенному из необычного зеленоватого камня и пославшему впереди себя дозор из десяти молодых фруктовых деревьев, вела чисто выметенная дорожка. Между черными деревьями, от одной ранней проталины к другой ходили белые и рыжие куры и бойко клевали сонное тело земли. От открывшегося старогородского пейзажа повеяло духом прошлого - старым двориком на окраине далекого отсюда, как Вадькино детство, подмосковного Одинцова, где двенадцатилетний мальчик впервые поцеловал девочку... Одновременно этот странный ансамбль - желтый забор, зеленый дом, рыжие куры - напомнил Вадьке модные сегодня дурацкие псевдолубки, выставляемые местными художниками на лакированных лавках в центре Сум.

- Ну нет. Сначала вы мне объясните, как ваш бывший муженек обходился без музы, раз вы сами об этом заговорили! - неожиданно заупрямился Ходасевич.Уверен, наверняка на стороне у него...

- Он мужчина, а не мужской человек! - перебила женщина. Щелкнув автомобильной зажигалкой, она закурила голубую приму-люкс.- А я, наоборот, однажды... Этот момент я совершенно не уследила - однажды я превратилась из любимой женщины в опостылевшего женского человека... Гляньте вокруг: повсюду сплошные мужские и женские люди! Ну признайтесь: вы часто встречаете людей... Не важно, как вы к ним относитесь - с любовью или искренне ненавидите, главное, чтобы... Вот вы, вы можете назвать кого-нибудь из своих знакомых настоящим мужчиной или настоящей женщиной? И с кулаками отстаивать свою точку зрения?

- Ну почему? Довольно-таки часто. Например, жена моя да и я, собственно...

- Перестаньте! Не лгите хоть самому себе! - таксистка так яростно выдохнула дым, что Ходасевичу почудилось, что то был вовсе не дым сигареты, а злая душа беса - ведь в каждом из нас прячется бес.- Какой ты к черту мужчина вместе со своей клушей женой!

- Ну-ну, потише! Держи свои семь гривен и кати отсюда! - Ходасевич, скорчив брезгливую гримасу, сунул таксистке пятерку и две гривны. Деньги ткнулись в тонкую женскую ладонь и неуклюже полетели из разжатых Вадькиных пальцев на резиновый коврик. Женщина, нацелив на разгневанного мужчину, казалось, готовые взорваться тугие свои щеки, вдруг заразительно, весело расхохоталась.- Тест вы не прошли, уважаемый пассажир!

Вадька ошалевшими глазами смотрел на круглые, как ядерные боеголовки, щеки таксистки.

- Разница между мужчиной и мужским человеком одна. Мужчина в любой ситуации остается самим собой - мужчиной. А вы спасовали, поддались на мою провокацию. Постойте,- женщина осторожно коснулась руки собравшегося уже выходить Ходасевича.- Неужели вам не интересно услышать мою историю?