Алесь Куламеса - Человек из леса

Семен двинулся вперед. Когда он был на середине поляны, за спиной отчетливо клацнул затвор. Мужчина замер.

— Стой, где стоишь, — раздалось сзади. — Повесь ружье на плечо, — приказал хриплый голос. — Наискосок. И не вздумай дурить — у меня «калаш».

Пришлось подчиниться. Семен осторожно, чтобы не спровоцировать незнакомца, выполнил приказ.

— Молодец, — похвалили сзади. — Теперь можешь поворачиваться.

Семен ничего не увидел — кусты, сосны, заросли. Где он прячется?

— Ты не туда смотришь, — заметил незнакомец. — Выше бери.

Семен послушно задрал голову. На высоте метров пяти, между тремя близко растущими соснами он увидел помост из веток. На нем, привалившись спиной к одному из деревьев, сидел бородатый мужчина с удивительно бледным лицом. Рядом лежал большой рюкзак.

— Вот теперь поговорим. — Мужчина положил автомат на колени. — Меня Антоном зовут.

— Семен. — Голос звучал сипло. От страха.

— Надо же — как отца моего...

Какое-то время они молчали. Потом Антон сказал:

— Ты, Семен, вот что — расслабься. Я тебе ничего плохого не сделаю.

— Уже сделал, — буркнул Семен, но сиделец его услышал.

— Ты про что?

— Жену перепугал, сына.

Антон почесал бороду:

— Это да, это ты прав. Но — как бы тебе это объяснить? — я не со зла.

— Как это?

— Ты присядь, я тебе расскажу.

Семен опустился на пенек, торчавший недалеко.

— Тут такое дело, — начал Антон, но закашлялся, прикрыв рот рукой.

Кашлял он недолго, но трудно. Казалось, его выворачивает наизнанку. Когда он перестал и убрал руку ото рта, Семен заметил на ней кровь. Губы Антона тоже покраснели.

— Так вот, — продолжил тот, — я майор, служил в разведбате. Когда все случилось, мы стояли в небольшой части, километров двести на север отсюда.

— А что случилось-то? — встрепенулся Семен. —Ты не знаешь?

— Только догадываюсь.

— Понятно... Если без подробностей — сначала Китай по Тайваню долбанул, США по Китаю, те в ответ. А потом все сразу ударили, кто чем мог. Кто за союзника, кто сам за себя. Как с цепи сорвались.

— Ас погодой что?

— Геооружие применили.

— Разве есть такое?

— Сам посмотри. — Антон повел рукой, указывая на лес. — По календарю декабрь...

— Январь уже, — поправил Семен.

— Серьезно? Смотри-ка, вот и я чего-то не знаю. Спасибо, просветил. Так вот — у нас тут январь и солнце, а Англия замерзла к чертям собачьим. Такие дела...

— Понятно, — протянул Семен. — Ты это... скажи — зачем пугал нас?

— Да не злись ты, — махнул рукой Антон. — Надо было.

— Почему?

— Не шуми, сейчас объясню. Короче, когда долбануло, мы так в части и остались. Через два дня связь пропала наглухо. Так и сидели. Отправили группу — как в воду. Вторая туда же. Решили, понимаешь, ждать. Если по календарю, то больше двух лет ждали. А потом добрался до нас один летёха — грязный, оборванный. Он вроде как приказ доставил. Хотя какой там приказ — на мятом листке, карандашом. Короче, написали, мол, все, нет больше ничего, все рухнуло, «по возможности сохраните личный состав, гражданских и материальную часть». А через неделю стало понятно, что лейтенант тот с собой какую-то заразу приволок. Два месяца — и, кроме меня, никого не осталось.

Семен, почти не двигаясь, слушал.

— Ну и решил я попытать счастья — выбраться к людям. А потом, уже в дороге, понял, что болен.

— Так, а мы тут при чем?

— При том. Выбираюсь я на полянку твою и понимаю: вот люди, но мне туда нельзя. Даже к забору не подойти. Представляешь, как это?

Семен не ответил. Представил.

— А живешь ты, ну то есть жил, совсем наивно — как будто кругом рай, а не тайга. Даже собаки нет.

— Она за дядей Ваней сбежала, — насупившись, пояснил Семен.

— Пусть так. Посмотрел я на это — ну и решил тебе помочь.

— Пугая нас?

— А чем плохо?

— А чем хорошо?!

— Ох, Сеня, Сеня, — покачал головой майор, — ты кем раньше работал?

— Учителем в школе, — после короткой паузы сказал Семен.

— Ну так подумай сам, на что я вас пугал. Семен замолчал. Долго думал и наконец спросил:

— Учил, да?

— В точку. Подойти не мог — сам понимаешь, не с моей заразой. А у тебя баба, дите — и ни сигнализации, ни ловушек, ничего. Понимаешь, нельзя сейчас таким салагой жить. Неровен час, кто другой набредет на заимку твою. Потому я и... Вот.

— Понимаю, — кивнул Семен, — понимаю. Они замолчали. Прошло минут десять, прерываемые кашлем, прежде чем Семен решился:

— Тяжело тебе было?

Антон не ответил. Просто неопределенно мотнул головой и сказал:

— Зато не зря, кажется.

— Не зря, — кивнул Семен, вспомнив засеку.

И тут же спохватился: — Слушай, я, наверное, попал в тебя?

— Есть немного, — скривился Антон.

— Давай я поднимусь к тебе.

— Нельзя. И когда домой пойдешь, обойди подальше.

— Ты уверен? Может, болезнь уже не заразная?

— Сдурел, что ли? Хочешь семьей рискнуть?

— Ты же рисковал собой.

Антон хрипло засмеялся. Очень быстро смех перешел в надсадный кашель.

— Мне, когда я на тебя вышел, жить оставалось месяц-полтора. Какой там риск, брось...

Семен поднялся:

— Ты мог попробовать пойти дальше. Вдруг где-то встретились бы люди с лекарствами. А ты остался. Я должен тебе помочь.

И сделал шаг вперед. Антон встрепенулся и дал очередь. Недалеко перед Семеном упала подкошенная трава.

— Не подходи, — предупредил майор. — Я тебя, конечно, не застрелю, но раню обязательно.

— Но...

— Слушай, ты совсем дурак, нет? — вскипел Антон. — Сказано — нельзя, подцепишь заразу. Думаешь, мне не хочется к людям?! Думаешь, я хочу умирать? Но не-ль-зя, понимаешь ты?

Антон закашлялся. На этот раз он кашлял особенно долго. Кровь забрызгала бороду и оружие.

— Так что, — наконец смог продолжить майор, — не приближайся.

Семен удрученно кивнул.

— Вот и хорошо. А теперь слушай. Где-то южнее, километров сто отсюда, кто-то посылает сигнал 505. У них нет приемника, только передатчик. Передают уже примерно год. Может быть, это автоматическая станция. А может, люди. Что тебе теперь делать — решай сам. Я тебе больше помочь ничем не могу.

Семен поднялся и сказал, приложив руку в сердцу:

— Ты и так помог. Спасибо тебе.

— Иди уже, не трави душу.

— Прощай тогда.

— Прощай.

У самого края опушки Семен повернулся, хотел что-то сказать, но только махнул рукой на прощание и углубился в лес.

Антон выждал с полчаса и спустился на землю. Надо было уходить — учитель мужик совестливый. Еще вернется, хоронить станет, подцепит заразу.