Андрей Столяров - Вид с холма

Его это вполне устраивает.

И вдруг — неожиданное, пугающее дрожание почвы.

2

Сюжет романа завязывается с того, что в баре Клуба московской прессы, куда герой по необходимости иногда заглядывает, чтобы в обстановке непринужденного трепа выяснить нет ли каких-нибудь новостей, он, случайно подсаживаясь к одной из разогретых компаний, застает разговор о том, что журналистике за последние месяцы будто спилили зубы. Вроде бы и цензуры политической больше нет. Вроде бы и источники финансирования у крупных масс-медийных концернов разные. Вроде бы и должно как-то обозначать себя столкновение интересов. Все-таки не при советской власти живем. А вот, гляди, за последнее время — ни одного по-настоящему острого материала. Ты можешь что-нибудь такое припомнить? Словно люди, которые формируют поток, сговорились сознательно приглушать информацию: изымать из нее наиболее драматические моменты, не затрагивать тем, могущих взбудоражить общественное сознание. Кто-то добавляет в ответ, что и некоторым ведущим обозревателям будто мозги промыли. Сегодня он один, завтра — уже другой. Сегодня — яростно отрицает, завтра — словно не помнит против чего выступал. Называются некоторые имена. Тут же, как по заказу, появляется один из таких «промытых»: не обращая ни на кого внимания, пристраивается за столик в углу. Раньше бы сел вместе со всеми. Сосед героя острит: Это — после визита к Большому Брату... Имеется в виду книга Орвелла, известная, по-видимому, не только «у нас», но и «у них».

Вот такой сюжетный зачин. Может быть, это и осталось бы просто трепом, призрачным разговором, который, как дым, как хмель, рассеялся бы уже через пару часов, но иногда случаются в жизни такие мгновения: упало яблоко, прозвучало в тишине несколько нот, человек — встрепенулся, прислушался, обомлел… Нечто подобное происходит и с главным героем. Будто некая искра проскакивает у него в глубине, тревожно замыкая контакты. Он неожиданно чувствует, что разговоры эти не просто так, что скрывается за ними некая чертовщинка, некие тени, призраки, шепчущиеся на неведомом языке. Вдруг начинает тихо звенеть воздух. Короче, возвращаясь домой в неторопливом московском троллейбусе, стоя у светофора на перекрестке, срезая угол к своему переулку через бульвар, герой уже знает, что прикоснулся к чему-то значительному, обнаружил нечто такое, на что, видимо, стоит потратить время и силы. Его это вдохновляет. Он не догадывается еще, что есть в жизни тайны, к которым лучше не прикасаться, есть такие сферы нашего бытия, о коих лучше не подозревать. Даже не поворачиваться в ту сторону. Иначе исчезнут покой, сон, надежды…

Не будем подробно рассказывать о его первых шагах. Этому посвящены четыре последующие главы романа. Написаны они в жанре классического детектива, и, надо признать, читаются с неослабевающим интересом. Это явная удача автора: сюжет ни на секунду не отпускает, атмосфера повествования непрерывно сгущается, напряжение возрастает до грозовой духоты.

Уже поиски в Интернете дают герою интересный материал. Выясняется, что данная тема активно обсуждается на различных непрофессиональных форумах. И хотя ничего существенного, по крайней мере с точки зрения журналиста, обнаружить не удается, у него, тем не менее, крепнет догадка, что это — не просто досужая болтовня. Где-то и в самом деле есть подземный огонь, тление, вселяющее испуг запахом гари. А когда герой, составив предварительный список, пытается переговорить с людьми, которые, по его мнению, могут прояснить данный вопрос, подозрения его усиливаются еще больше. Кстати, такой прием, характерный именно для классического детектива: персонаж, ведущий расследование, встречается со множеством самых разных людей, эффективен тем, позволяет создать психологический срез общества. И автор романа этим приемом умело пользуется. Перед нами проходит целая галерея лиц, по которым не трудно диагностировать состояние «того мира». Чего стоит, например, образ некоего Федора Лодкина, депутата Государственной Думы от патриотических сил, у которого в доме нет ни одной вещи отечественного производства. Или образ Конст. Пасаденского (так он подписывает свои статьи), борца за права человека, считающего, что всех врагов демократии надо расстреливать без суда и следствия.

Тем не менее, список удается разделить на три категории. Во-первых люди, которые ничего не знают и знать об этом ничего не хотят. Они занимаются только собственными делами и отторгают все, что может им помешать. Во-вторых, люди, которые, вероятно, слышали о чем-то таком, но, как и первую категорию, их это абсолютно не интересует. Они тоже предпочитают заниматься собственными делами. И наконец категория третья, вычислить которую удается с большим трудом. Это люди, насколько можно судить, несомненно осведомленные, посвященные в суть, возможно, даже знающие о неких внутренних рычагах, но по каким-то причинам, скорее всего в силу именно этого знания, предпочитающие держать язык за зубами. Одни с первых же минут разговора, едва поняв о чем идет речь, под разными предлогами прерывают беседу, другие, несколько позже, когда у героя уже образуется соответствующий «ореол», просто отказываются с ним встречаться, а кое-кто отчетливо намекает ему, что в это дело лучше не лезть. Не стоит, слишком рискованно. И это окончательно убеждает героя в реальности тайны.

Однако тут же становится очевидной и ограниченность его сил. Ведь несмотря на два месяца интенсивного поиска, кстати отвлекающего героя от основных профессиональных занятий, несмотря на множество встреч, откровений, бесед, он, фактически, не узнает ничего нового. Да, тайна действительно существует. Да, по-видимому, она относится к того рода тайнам, которые охраняются с особым тщанием. Однако совершенно неясно, в чем эта тайна заключена и почему даже разговоры о ней вызывают у всех причастных такое сильное отторжение? Герой точно стоит перед закрытой дверью. Саму дверь он видит и различает слабенькие полоски света, пробивающиеся из щелей. Но дверь на замке, пройти невозможно, у него нет ключа, чтобы ее отпереть.

И все-таки его усилия не пропадают даром. Тот «ореол», который возникает вокруг него в процессе расследования, шепотки, слухи, сплетни, мгновенно разлетающиеся по Москве, начинают играть свою роль. Темнота, окутывающая тайну, слегка развеивается. Однажды утром, проверяя электронную почту, герой обнаруживает, что кто-то переслал ему внушительный набор документов. Причем, как выясняется позже, посланы они были из популярного Интернет-кафе, анонимно, без обратного адреса, и потому отправителя их установить затруднительно.