Иван Андрощук - Пожирающий разом

Сандро Кунидзе вылез из машины, которая привезла его из ресторана «Иллюзион», в весьма весёлом настроении. Спать не хотелось – тянуло на приключения. Высокая стройная девушка, гулявшая сама по себе перед входом в отель, показалась ему объектом, заслуживающим внимания. «Ви нэ минэ ожидаетэ?» – спросил отважный авантюрист, подкравшись сзади и взяв красавицу под руку. Девушка кивнула, даже не взглянув на него. Сперва Сандро это не понравилось – мало ли чего можно ожидать от девушек, которые кивают, даже не взглянув? Но неловкость, отсутствие профессиональных тонкостей в поведении незнакомки, а главным образом пачка предохранителей в кармане успокоили искателя приключений. Когда поднимались в лифте, Сандро даже попытался поцеловать руку таинственной красавице. И завопил от ужаса: вместо хрупкой девичей кисти он сжимал в руке чудовищную лапу с чёрными загнутыми когтями. Спустя мгновение вопль оборвался, а ещё через несколько секунд, когда лифт остановился на пятом этаже, в нём была только девушка. Неслышно ступая, она подошла к пятьдесят седьмому номеру. Прислушалась, затем взялась за ручку. Заперто. Убедившись, что в коридоре никого нет, молниеносным движением руки высадила дверь с косяками и бросилась внутрь: в её руке слабо мигнул фонарик. Под стеной что-то зашевелилось – девушка тотчас направила фонарь туда. Хлынул мощный зелёный луч. Существо на конце луча вскочило с постели, бешено взвыло, пытаясь трансформироваться – но было поздно. Через полторы секунды от него ничего не осталось – луч стёр его, как ластик стирает карандашный набросок с листа бумаги. Девушка включила свет, сняла со спинки стула пиджак, вынула из кармана паспорт. Документ был на имя Югена Миньяреса. Усируя на ходу красную книжицу с гербом на обложке, вышла на балкон и трансформировалась в дзоу. Дзоу взобрался на перила и прыгнул, расправив крылья.

Вот и всё, умиротворенно думал дзоу, забирая вверх над огромной россыпью огней. Помяни Господи в молитвах Твоих раба Твоего Югенса Миньяреса. Конечно, он не был человеком, – и одному Тебе известно, кем он был – но разве в этом суть? Из-за спины послышался рокот – догонял авиалайнер. Дзоу оглянулся и поймал на себе перепуганный взгляд пилота. Ещё чего, подумал раздраженно. Пропустил машину вперед, затем тремя взмахами крыльев догнал её и усировал с хвоста. Дзоу не оставляет следов.

Было без четверти полночь и деревья утопали в рассыпчатом серебре полной луны, когда лапы дзоу коснулись шершавого гудрона садовой аллеи. Трансформировался в человека, по белой от лунного света дорожке неслышно подошёл к притихшему домику.

Вынул из тайника ключ, щёлкнул замком. Тёмные сени дохнули домашним уютом. Опустился в плетёное кресло и несколько минут отдыхал, расслабившись, ни о чём не думая. Потом встал, подмёл пол. Достал из шкатулки кусок ритуального мела. Начертил посреди комнаты большой симметрический крест, разделил его ещё одним таким же, потом двумя крестами покороче. Соединил концы крестов так, что образовалась большая восьмиконечная звезда. Начертил в концах лучей Знаки Перехода. Взглянул на часы – оставалось четыре минуты. Полторы из них провёл перед зеркалом, причесываясь и поправляя костюм. Затем сел в кресло и стал ждать. Стрелки сошлись на двенадцати.

Над меловой звездой заклубился густой серебристый дым. Дым раздался в стороны, стал прозрачнее, затем – совсем прозрачным, и застыл, образовав огромный куб. В кубе лежал свирепого вида дзоу с зеленоватой шерстью.

– Шевелись, Ведущий, – приветствовал его дзоу-Петров.

– Шевелись, Петров, – Ведущий зевнул, да так широко, что обнажились все зубы, по шесть рядов в каждой челюсти. – Есть что-нибудь?

– Еще бы не было, – Петрову не терпелось похвастать, но, не желая показать себя восторженным сопляком, он начал издалека, – есть просьба к тебе, Ведущий.

– А? Слушаю, говори, – дзоу ещё раз зевнул, положил голову на лапы и закрыл глаза.

– Становится неспокойно. Хоругвин – очень большой город. Боюсь, что не справлюсь один. Слишком много в последнее время появилось источников информации. Не пришлёшь ли ты мне кого-нибудь в помощь?

– Долго спишь, Петров. Второй дзоу уже в Хоругвине. Будет работать консультантом при вашем клубе экстрасенсов. Жди его со дня на день. Зовут – Юген Миньярес. Ещё что-то?

Перехватило дыхание: когти, расщепляя дерево, вонзились в подлокотники.

– Нет, – хрипло прорычал сквозь сведённые судорогой челюсти.

– Что-то с голосом? Не заболел?

– Нет, – попытался рассмеяться, но только судорожный хриплый кашель вырвался из груди. – Пароход. Усировал с винта. Должно быть, повредил голосовые связки.

– Сдаёшь, дзоу-Петров. Я в твои годы усировал эшелон с махновцами. С головы, между прочим. Да, – Ведущий удивлённо поднял голову. – А с каких это пор по Гудим-реке пошли пароходы?

– Да это я… на Волге. В командировку ездил. От редакции.

– От редакции – это хорошо. Самовольно – не смей, а от редакции – хорошо. От редакции – хоть куда, хоть в колхоз. Держи себя на хорошем счету. Нам выгодно слыть надёжными. Если у тебя всё, то я – пошёл?

– Исчезни, – кивнул Петров.

Едва Ведущий исчез в облаке серебристого дыма, Виталий сбросил с себя человеческий облик и дал волю разрывавшим его чувствам. Только когда всё в доме было перебито, изуродовано и частично усировано, когда окна зияли дырами в ночь, а шпалеры висели клочьями грязного серпантина, обессиленно лёг на пол и завыл – протяжно, жалобно, до дрожи стен.

Идиот, упрекал себя, дрожа, как избитый пёс. Юген Миньярес был дзоу. Его умышленно подставили, чтобы одним махом избавиться от двух дзоу. А ты и клюнул. Хорошо ещё, что не успел похвастать Ведущему. Да и так молодец – рано или поздно Миньяреса хватятся, и тогда все пути ведут к дзоу-Петрову, поскольку дзоу не может погибнуть ни по воле случая, ни от руки человека. В мире людей дзоу может убить только дзоу. И, если дзоу ошибся, то больше он не ошибётся. Гарант – спецбригада корректоров.

В разломе изувеченного шкафа что-то блеснуло. Протянул лапу и расширил разлом – бутылка водки. Трансформировался в человека, уселся на пол, опершись спиной в стену, откупорил зубами.

Употреблять спиртное, тем более водку, дзоу строго запрещено. Однако всё, относящееся к дзоу, для Петрова теперь не имело значения. Совершив ошибку, он больше не был дзоу. Он больше не был никем.

Напиток обжег нутро ледяным огнем, на миг затуманил сознание – это было очень похоже на переход. А когда туман растаял, Петров неожиданно ощутил, что им овладевает спокойствие, мысли становятся ясными и четкими. Стало видно далеко в свет и прошлое: то, чего он не мог постичь, что раздражало и доводило его до бешенства, вдруг сделалось простым и понятным. Чёрта с два, подумал Петров. Чёрта с два они меня возьмут. Дзоу-воин не имеет собственных Знаков Перехода. А это значит, что в мире людей его можно достать только через Ведущего. Вот почему Ведущего бесит, когда Петрова не оказывается в Хоругвине. Ведущий способен выйти на связь только в одном городе, самое большее – в одном регионе. А значит, достаточно перебраться в другой город, сменить человеческую оболочку – и его не найдут. Даже если в этом городе будет несколько Ведущих и он будет кишеть корректорами. Корректоры будут тыкаться в стены, как слепые котята. Обнаружить в толпе людей трансформированного дзоу, да ещё если он сам этого не желает, дело безнадёжное. Вот что имел в виду лже-Миньярес, сообщая о дзоу, оставшихся людьми.