Джордж Такер - Круг

— Отлично! Значит, говорите, там бродят призраки — а не только духи разгильдяйства? Я изучил отчеты. Известно ли вам, что количество несчастных случаев на строительстве «Круга» превышает ту же статистику для всех проектов «Группы Авангард» вместе взятых? Триста пятьдесят два процента сверх бюджета. Инвесторы в бешенстве. Что бы вы предприняли на моем месте?

Билли погрузился в размышления. В океан, разбалтывая мощными винтами выплеснутые за борт помои, резво выбирался прогулочный теплоход.

— Превратил бы участок в парк. Снесите здание, благоустройте территорию, посадите цветы и деревья, безвозмездно передайте городу — и получите солидное списание налогов, а заодно прослывете добрым малым.

Авангард усмехнулся.

— Из вас вышел бы недурной сбытовик, Блэк. Но не застройщик. Схемка — пшик. Кроме того, бухгалтерия утверждает, что таким путем мне не вернуть и десятой доли вложений. Нет, здание поднимется.

— Тогда, пожалуй, мне пора за работу?

— Погодите. Вчера вы спасли жизнь человеку. Билли пожал плечами.

— На флоте меня выучили на санитара.

— И вдобавок вы потомственный шаман-семинол, — сказал Авангард. — Местный уроженец. Почему же вы катаете тачку на стройплощадке?

— А зачем вам приспичило отгрохать на берегу очередной сверкающий фаллос? — спросил Билли. — Денег хочется.

— Невелики деньги, — заметил Эдлер.

Билли повел плечом.

Крыть, по большому счету, было нечем. Но ведь и потребность в санитарах, бесславно уволенных в запас (и в шаманах-семинолах), тоже невелика.

— Избавьтесь от Эдлеровых призраков, — приказал Авангард. Развалясь в кресле, он с прищуром наблюдал за Билли.

«Чего он от меня ждет, — изумился тот. — Что я запою? Отращу воинский убор из перьев и пущусь выкаблучивать вокруг стола?»

— Нет там никаких призраков, — объявил Билли.

— Ясно? — Авангард полоснул Эдлера взглядом.

— Это духи. Древние греки назвали бы их даймонами.

— Демонами? — переспросил Эдлер. Лурдес напротив него сделала круглые глаза и перекрестилась.

— Даймонами. Духами места.

— И эти даймоны способны ломать оборудование и выпихивать людей из окон, — подытожил Авангард.

— Не совсем. Но влиять на материальный мир могут.

— Ну? — Эдлер указал на Билли. — Что я говорил!

— Даймонов святой водой и латынью не шуганешь, — заявил тот. — Если уж они связаны с местом, то не уйдут. Нужно сообразить, как их умаслить.

— И как же? — спросил Авангард. — Про деньги — молчок.

— Деньги ни при чем. Есть вещи, которые нельзя купить, — отозвался Билли.

— Вас — можно. — И Авангард назвал цифры, которые заставили Билли призадуматься. Он всегда считал себя неподкупным, выше презренного металла. Однако упомянутой суммы хватило бы, чтобы внести задаток за место захоронения деда. Словом, Билли поневоле осознал, что Авангард прав: Билли Блэк продается. Или по меньшей мере сдается внаем.

— Ой, он где-то здесь, — секретарша опрокинула пластиковую чашечку с кубинским кофе. Билли помог ей насухо промокнуть стопки бумаг и без того пятнистой хлопчатобумажной шалью и лишь затем позволил вернуться к мини-раскопкам.

Кампус Университета Майами, по мнению Билли, походил на любой другой студенческий городок в любых других краях (с добавлением королевских и кокосовых пальм). Пока Билли парковался и отыскивал корпус, где помещалась кафедра археологии и антропологии, он успел влюбиться шесть раз. Когда на стройплощадке у Авангарда случайно откопали древние реликвии, в честь которых он и получил свое название «Круг», первыми на место событий примчались преподаватели. Потом участок вернулся к Авангарду, и археологи уволокли свою добычу в университет. От уцелевших материальных свидетельств существования древнейшего населения Флориды Билли сейчас отделяла одна-единственная запертая дверь.

— Ага! — Секретарша предъявила Билли латунный ключ на гнилой резиночке, просеменила в глубину пустого коридора и отперла амбарный замок величиной с кулак. Дверные петли взвыли, как души в аду.

— Давно сюда не спускались?

Секретарша пожала плечами.

Внутри — мрак и запах пыли. Билли щелкнул выключателем; одна из ламп затрещала и погасла. Может быть, крупица проклятия действовала и здесь? Билли всмотрелся в кремневые ножи и горки черепашьих панцирей с вырезанными на них загадочными значками. Был даже камень-жертвенник — глыба кристаллического сланца размером с кухонный стол, с канавками для стока крови по бокам. На стене висел в рамке план стройплощадки. По поверью, черепах приносили в жертву и закапывали мордами на восток.

Ох уж эта диковинная штука, которую мы называем почтением, мысленно вздохнул Билли, и наши диковинные способы его выказывать… Он сидел за липким пластиковым столиком в университетском кафетерии под открытым небом, жевал буррито и размышлял о том, о чем не принято болтать всуе. В древности здешние обитатели в знак почитания украшали свои жертвы и закапывали их на священной земле. Клиенты Авангарда уравняли почтение с коммерцией и проявляли уважение посредством огромных трат. А он сам? Билли вытер подбородок бумажной салфеткой. Как он выражает почтение? Он вспомнил деда. Не отрекаюсь, решил он. Продолжаю традицию.

— Господи, помилуй, что вы творите? — спросил Эдлер.

Билли стоял на пороге его вагончика, давая глазам привыкнуть к тусклому свету. На тяжелых гетрах из оленьей кожи позвякивали бубенчики и металлические подвески-амулеты. Билли поправил перья — убор воина — и утер лоб.

— Пойдите прикажите рабочим сложить в кучу мусор. Доски, бумагу — все, что горит, — велел Билли.

— Вылитый индеец из анекдота, — сообщил Эдлер.

— Слыхали про палеопсихологию?

Эдлер отрицательно покачал головой.

— То-то. Короче, марш наружу, организуйте мне эту кучу. И соберите рабочих. Десять минут.

Эдлер очумело уставился на него, потом медля поднялся и зашаркал наружу, бросив Билли в полутьме вагончика с сипящим кондиционером.

Праздная толпа шушукалась, разбившись на тесные кружки: руки сложены на груди, в углах ртов торчат сигареты. Билли вышел, и собравшиеся притихли. Он опустил на землю стереомагнитолу, выставил предельную громкость и нажал кнопку. Внутри завертелся диск. Билли нещадно вылупил глаза; на его лице застыла дикая, первобытная ярость. Ударили литавры, и Билли вскрикнул: «Хай-я-я!» Все взгляды обратились к нему, шепотки смолкли. Билли воздел погремушку, сделанную из черепашьего панциря. Затрещали барабаны. Билли с воплем завертелся волчком, и ниспадавшие на спину двойные ленты убора из перьев простерлись, точно крылья. Бисерные кисточки на кожаных гетрах бренчали и трещали. Напевно бубня, он вытанцовывал около высокой, до плеч, груды строительного хлама и украдкой брызгал на нее жидкостью для зажигалок. Устроив передышку, он чиркнул спичкой об оскаленные зубы, и языки пламени взвились на десять футов. Зрители ахнули, и Билли понял: проняло. Кое-кто, буркнув: «Brujeria»,[2] осенил себя крестным знамением.