Юрий Цветков - 995-й святой

Скоро в вырытой яме показалась голова скульптуры. Отто, обрывая пуговицы, стянул с себя вязаный жилет и обтер драгоценную находку. После первых же мазков лицо скульптуры засияло уверенным тусклым блеском. Отто взглянул на него и застыл в недоумении. На него, прищурив один глаз и страдальчески сморщив рот, смотрела до ужаса странная физиономия.

Владелец пивной "Пена над кружкой" был не искушен в искусстве. Но того, что он увидел, оказалось вполне достаточно, чтобы понять: ЭТО изображение не человека, ЭТО изваяние покойника.

Часы на ратуше хрипло пробили двенадцать ударов, каждый из которых подымал в небо стаи кормящихся на площади голубей. Это вывело Отто из состояния оцепенения.

- Зарыть, немедленно зарыть, а то отберут, - зашептал он Марте.

- Угу, - согласилась практичная Марта и, подавляя непонятный страх, сдавленным шепотом предложила: - Ночью отроем всю, потом вывезем в Гамбург и продадим американцам.

- Герр Брунцлау! - послышался внезапно дребезжащий тенорок. Герр Брунцлау! Что я делаю? Я ищу вас. И что я думаю? Я думаю, почему вас нет на месте. И может ли это не удивлять? Нет, это не может не...

- Иди скорее, - шепнул Отто Марте, - это Шлезке...

Эрих Шлезке, который последние сорок лет, за исключением воскресных дней и религиозных праздников, заходил в "Пену над кружкой" в полдень, когда ратуша закрывалась на полуденный фрюштюк, был очень удивлен, не застав за стойкой никого.

- Но могу ли я уйти, не выпив пива? - недоумевал он, стоя в пустом зале. - Нет, я не могу уйти, не выпив пива. Так как что в человеке самое главное? Самое главное в человеке - это его привычки. А раз так, то могу я... О! - поразился Шлезке, увидев входящую Марту. Госпожа Брунцлау! Почему я удивляюсь? Потому что я вижу вас в таком пыльном виде. А может ли это представляться естественным? Нет, это не может представляться естественным. Но что я хочу сделать, прежде чем выпить свою кружку? Я хочу повидать герра Брунцлау. А зачем я хочу повидать герра Брунцлау? А затем, чтобы сообщить ему, что его прошение об уменьшении налога передано самому начальнику... Впрочем, я скажу ему это сам. Где же герр Брунцлау, во дворе?

И, проскользнув мимо опешившей и растерявшейся от обилия впечатлений сегодняшнего дня Марты, Эрих Шлезке вышел во двор пивной.

Спустя два часа Шлезке и Брунцлау с довольным видом удачливых искателей кладов осматривали полностью извлеченную из земли статую.

- А почему вы должны меня слушаться? - не умолкая, говорил Шлезке. - А потому, что я старинный друг семьи. Брунцлау. Когда я распивал пиво с покойным ныне Германом Брунцлау? С покойным ныне Германом Брунцлау я распивал пиво, когда вас, Отто, еще не было на свете. Но что меня сейчас интересует? Меня интересует совсем не пиво. И даже не служба, на которую я сегодня не вернусь. Меня интересует, почему этот монах, которого мы сейчас вытащили, почему он так странно выглядит?

- Может, разбить и продать по частям? - мрачно предложил Брунцлау.

- О-о-о-о! - застонал Шлезке. - Что делали бы вы, если бы я не был старинным другом вашей семьи и если бы я не пришел сегодня пить пиво? Вы бы кончили свои дни в нищете и оскудении! Но меня интересует совсем не нищета. Меня интересует, что напоминает мне этот металлический монах? Но, может быть, вы, Отто, помните, где я читал про превратившегося в металл монаха?

- Про монаха, который превратился в металл? - переспросил Брунцлау. - Может быть, герр Шлезке до моей пивной заходит в какую-нибудь другую?

- А-а-а-а! - выдохнул внезапно Шлезке. - Я вспомнил!! Так это было правдой! Майн готт, это было правдой!

- А теперь вашему преосвященству угодно будет послушать, что сообщается в газетах?

- Угу, - буркнул епископ баварский и добавил, недовольно сморщившись: - Заберите от меня этот кофе и дайте лучше содовой.

- Начинать, как всегда, с "Баварише рундшау"? - осведомился секретарь, монсеньор Штир.

- Как хотите.

- "Нью-Йорк, 16 июня. По сообщению агентства Ассошиэйтед Пресс, переговоры о запрещении атомного...

- Пропустить, - сказал епископ.

- "В Южном Вьетнаме сохраняется напряженное положение. Правительство спешно призвало в армию..."

- Дальше!

Секретарь перевернул газетную страницу и начал читать новую статью:

- "Экспансия международного коммунизма по планете..."

- Не надо!

Прошелестело еще несколько страниц.

- "После премьеры фильма "Тсс, джентльмены" несравненная Лилиан Раббат стала самой популярной звездой сезона. Вчера в клубе Сторонников крайних мер состоялся прием в честь прекрасной Лилиан. На приеме Лили была в специально сшитом для этого случая серебристом платье, в котором она выглядела еще менее одетой, чем в "Джентльменах". На фото внизу вы видите заключительную часть приема, когда Лилиан..." Вашему преосвященству угодно еще содовой?

- Нет, подайте очки. Что же вы остановились?

- "Каждый день очаровательная Лилиан получает пять тысяч марок, двести приглашений на приемы и шестьсот писем..."

- Кстати, - спросил епископ, - велика ли сегодня почта?

- Тринадцать писем, ваше преосвященство!

- От кого?

- Сестры-кармелитки сообщают, что...

- В корзину!

- Приглашение от общества христиан-энтомологов на...

- Напишите, что не приеду.

- Напоминание, что в среду состоится освящение нового завода фирмы Граббе.

- Запишите в календарь.

- Далее письмо из тюрьмы.

- Раскаявшийся грешник просит о заступничестве? В корзину!

- Не совсем так, ваше преосвященство. Осмелюсь сказать, что письмо любопытное!

- Читайте!

- "Надеясь на вашего преосвященства благосклонное внимание и преисполненный заботы не о себе, а о святыне немецкой католической церкви, попав в беду из-за чудовищного недоразумения, умоляю ваше преосвященство не упускать святого Кроллициаса и разрешить мне предоставить на мудрый суд вашего преосвященства документ, который я вот уже четыре десятилетия храню у себя на сердце и который прольет яркий свет на одну из замечательнейших страниц истории христианства".

- Довольно, переведите мне, что хочет этот проходимец, - сказал епископ.

- Предвидя вопрос вашего преосвященства, - позволил себе усмехнуться секретарь, - я связался с полицейским управлением. Автор письма - некий Эрих Шлезке, сотрудник Кассельского муниципалитета. Вместе со своим соучастником Брунцлау был задержан гамбургской полицией при попытке продать американскому консулу какую-то статую. При допросе вину отрицает, утверждая, что нашел не статую, а якобы подлинные мощи святого.

- Кроллициаса, кажется? - переспросил епископ.

- Да, Кроллициаса. Но среди девятисот девяносто четырех святых такого имени нет, ваше преосвященство.