Ник Саган - Лабиринты рая

— Постой, — подумал я, — убить кого? Ты крадешься по чужому дому с ножом. Ты что, совсем рехнулся?

В этот момент я понял.

Вопрос: почему умер Лазарь?

Ответ: потому что его убил я.

Откуда-то, из глубин моего сознания возник образ. Я увидел, как Лаз падает навзничь и затихает, потому что я продырявил его любимую артерию. Он потерял много крови и умер, а я не помог ему. Но я должен был так поступить. Или я, или он.

Но что произошло на самом деле?

Или мне хотелось, чтобы произошло именно так?

Я подошел к двери, слегка толкнул плечом…

Флуоресцентные лампы, горящие восковые свечи, лампы накаливания. Прищурившись от яркого света, я принялся искать хозяина. Здесь? Там? Никого не видно. Кровь все стучала в висках; чуть расслабив руку, державшую нож, я вдохнул воздух в легкие и осмотрелся. Значит, спальня… Отлично. Хозяин дома питает слабость к хищникам… Шкуры, мех на полу. Огромные комнатные растения. Мотив джунглей — волнистые полосы, как на тигровой шкуре, игра черного и оранжевого.

Я посмотрел на кровать красного дерева. Внушительная кровать под пологом была не прибрана. В головах на спинке кровати, словно гордый девиз, были вырезаны готические буквы. Восемь букв, одно слово: Хэллоуин.

Должен признаться, по спине пробежал холодок, но не оттого, что я узнал это место. Даже если это моя кровать, она ни о чем мне не говорила, как, впрочем, дом в целом. Я чувствовал себя незваным гостем. Я чувствовал себя как Златовласка в аду.

Хэллоуин. Это что, праздник? Навряд ли. Имя? Утверждение? Угроза?

Философия?

Я потрогал рукой простыни, будучи почти уверен, что они окажутся теплыми. Нет, они были холодными. Мне ужасно захотелось прилечь здесь и заснуть. Лечь, заснуть и проснуться в другом месте. Но вместо этого я зашел в ванную, плеснул воды в лицо и посмотрел в зеркало.

В зеркале меня не было.

ПЕЙС ПЕРЕДАЧА 000013382291221

ОБОЗНАЧЕНИЕ ВЫБРОС КАЛЛИОПЫ

ИНФИЦИРОВАНИЕ

НАРУШЕНИЕ ЦЕЛОСТНОСТИ

ДЕВЯТЫЙ ГОСТЬ ХЭЛЛОУИН СКОМПРОМЕТИРОВАН ЧЕРЕЗ ХОСТА ЯНУСА

ПОДЧИНЕННЫЙ ХОСТ ДЕВЯТЬ НЭННИ (ДЕВЯТЬ) ОПАСНО НЕСТАБИЛЕН

ХОСТ МЭЙ ХОСТ ТРО? НЕСТАБИЛЕН? ПРИОРИТЕТ?

ГОСТЬ ПЯТЬ ЛАЗАРЬ ВСЕ ЕЩЕ НЕ ОТВЕЧАЕТ (ПРИОРИТЕТ)

ПРОВОДИТСЯ РАССЛЕДОВАНИЕ КОНЕЦ

Глава 2

КУЛЬМИНАЦИЯ

Число умерших возрастает, угроза все увеличивается. Многие болезненно воспринимают происходящее: они либо заканчивают жизнь самоубийством, либо убивают своих близких, чтобы избежать худшего. В некоторых случаях это акт милосердия.

Другие смиряются, собираются в группы ради единения, любви, веры и гармонии. Южанин видел в этом единодушие и согласие, к которому пришло наконец почти все человечество. Во всяком случае, в большей части вопросов. Впрочем, он находил, что произошло это слишком поздно. Где был этот дух единения, когда он был действительно необходим?

Блу считает, что для достижения гармонии необходима личная заинтересованность. В последнее время начала возрождаться вера — вера в организованную религию, праведность, проклятие, рай и ад. Люди теперь добры друг к другу, потому что надеются таким образом избежать гнева Господня, считает Блу. Сама же Блу не верит в проклятие, и ей трудно понять тех, кто верит. К своим пятидесяти двум годам она так и не нашла ни твердого свидетельства, ни научно доказанного подтверждения существования Бога. Себя она считает атеисткой.

Южанин предпочитает называть себя агностиком с наклонностями представителя секты пятидесятников. К секте пятидесятников принадлежала его мать, причем к активной ее части, отец был баптистом, но не очень усердным. Сам Южанин не был в церкви уже много лет, хотя в детстве ему нравилось ходить в храм. Там было безопасно, что было для него очень существенно, там царил мир, там было хорошо. Но дома, бывало, мать сжимала его в объятиях и начинала говорить на непонятных языках, разговаривая, как она объясняла, с бесовскими силами, которые, как она утверждала, в нем поселились. Мирным существованием это назвать было нельзя, это был настоящий кошмар. Тихим, спокойным голосом она произносила непонятные слова, а в ее глазах он видел угрозу. Она никогда не била его, но он чувствовал, что она близка к этому, еще чуть-чуть — и она могла сорваться в бездну, из которой уже нет возврата.

И никогда, ни разу ему не показалось, что ею овладевал Святой Дух. Если Бог существует, он не одобрит такого поведения. Самому Южанину никогда не казалось, что им может овладеть нечто большее, нежели простая склонность к озорству.

— Демон внутри меня? — спрашивал он себя. — Почему тогда она меня любит?

— Люби грешника, ненавидь грех, — так она говорила. Сколько раз она повторяла это ему?

Оглядываясь назад, он понимал теперь: она ни разу не сорвалась, не перешла черту, — может быть, думал он, это и есть пусть слабое, но все-таки доказательство Божьей любви. Он был бы счастлив верить в Бога — сейчас особенно. Но каждый раз, когда он пытался раскрыть эту часть своей души, подкрадывался скептицизм и, словно белые кровяные тельца, ликвидировал инфекцию. Эта осторожность и склонность к скепсису не раз помогали ему в жизни: он принимал здравые, разумные решения. Отказаться от них теперь уже практически невозможно.

С другой стороны, нет никакой возможности избавиться от своего религиозного прошлого — тех неистовых мрачных откровений, нарушения тайн, рассказов о нечистой силе, о палках, камнях и озерах пылающего огня. Его все это не пугало — это лишь угрозы, ничего общего с реальной жизнью. Нет, история, которая ему нравилась, была проще — история Лазаря. Иисус Христос возвратил человека из мертвых. Это прекрасно. Этот фокус куда лучше, чем все, что удалось Ван Канегхему или Гуддини за всю их карьеру.

Конечно, Гедехтнис отнимает много времени, но все-таки он занят не настолько, чтобы не задумываться. И он задумывается: где же мой Спаситель? Он спрашивает сам себя: где моя вечная жизнь? Будет ли Второе Пришествие, или Лазарь умер раз и навсегда?

Подумав об этом, он вновь возвращается к работе. Работа — его спасение.

Мне захотелось выйти из игры.

Я все смотрел и смотрел в зеркало, а для зеркала я по-прежнему оставался невидимкой. Но ведь это было не так: я ясно, как днем, видел свои руки, одежду, ботинки, но для зеркала я как будто не существовал.

Ну ведь должно быть какое-то разумное объяснение происходящему!

Думаешь, должно быть? Как тебе понравится такой вариант: ты умер.

Но это просто глупо. У трупов тоже есть отражение. А кроме того, я не чувствовал себя мертвым.