Дмитрий Сергеев - Завещание каменного века

Просторные пешеходные туннели соединяли смежные этажи. Туннели были безлюдны, как вокзалы метро в ночные часы. Полотно движущейся дороги скользило безостановочно вдоль наклонных каменных галерей. Принципиально в этом способе сообщения не было ничего нового, если, правда, не учитывать масштабов, - земтерский метрополитен обнимал целиком всю планету. Но грандиозность технических сооружений давно уже перестала меня поражать. Вообще, изумление, которое якобы испытывает человек перед величием техники, всегда преувеличивалось. По-настоящему можно удивиться один-два раза, а после все воспринимается уже как. должное. Взять хотя бы поколение наших отцов и дедов: при кх жизни совершился переход от лучины и керосиновой лампы к огням гидростанций, от конной упряжки к электровозу и воздушным лайнерам. А кто особенно поражался этому? Никто. Разве что журналисты... Если разобраться, я и сам принадлежал к поколению, на чьих глазах происходила техническая революция. А что сильнее всего затронуло мое воображение? Тайна! Я застал мир тихим и патриархальным. Вернее, таким он предстал мне: я родился в захолустном городишке, который, сколько бы ни кичился своим местоположением, сколько бы ни наговаривал на себя лишнего, на самом деле прозябал на задворках истории - главные события века развертывались вдалеке от него. Улицы моего детства были покрыты травой, а не задавлены асфальтом, как стало позднее. Катыши лошадиного навоза доставляли усладу воробьям, а зимой ими можно было кидаться вместо камней. Первое мое знакомство с чудом произошло на ближнем углу нашей улицы. К тому времени я уже видел аэроплан и автомобиль, но не они поразили меня. На углу стояла водокачка - насыпная избушка на курьих ножках. В ней даже оконца были сказочно крохотными. Воду носили на коромысле, и старшая сестра частенько брала меня с собою. Очень хорошо помню деревянный пенальчик, одним краем выставленный наружу из окошка водокачки. Сестра опускала в него копейку, пенальчик уползал внутрь - копейка исчезала. Сестра подставляла ведро под кран, из него начинала хлестать вспененная от напора струя. Когда ведра наполнялись, вода переставала течь, последние капли шлепались в пробитую на земле водомоину. Вот этот пенальчик, проглатывавший наши копейки, был для меня чудом, которое затмило и самолет, и автомобиль. Позднее я узнал-в будке за крохотным оконцем сидел одноногий инвалид, он открывал и завертывал кран, пускал воду и забирал из пенала копейки. Из-за малого роста я не мог видеть, что происходит за окошком, и все казалось мне таинственным. Поскольку все этажи были одинаковыми, выбирать оказалось не из чего. Я остановился там, где меня застигла ночь: тридцать второй этаж, сектор БЦ. Чтобы прописаться и стать на учет, потребовалось совсем немногое: достаточно было опустить свой личный жетон в отверстие хлоп-регистратора и все данные обо мне сразу же поступили в вычислительный отдел адресного блока. Взамен жетона хлоп-регистратор выплюнул

небольшую карточку. На стандартном свитере, выданном мне в больнице, имелся специальный кармашек для нее. Я стал полноправным гражданином Земтера. Меня предупредили, что в течение первого месяца я могу не являться в Т-пансионат. Я не поинтересовался, что это такое. Мне почему-то не очень хотелось являться туда. Месяц свободного времени был очень кстати. Увы, в покое меня не оставили. В первый же день ко мне явился человек в форменной блузе. -Представитель земтерского гипноцентра,- отрекомендовался он.-Поскольку вы человек новый, мне поручено проводить вас в операционное ателье. - Это еще что такое? - Разве вы не собираетесь надеть гипно-маску. - Гипномаску?.. Оказалось: все жители Земтера носят гипно-маски. Собственная личина каждого скрыта под безукоризненной совершенной внешностью. Через каждые три года проводятся всепланетные конкурсы красоты. Победители - мужчина и женщина-становятся эталоном гипномаски. - Зачем это понадобилось? - Для справедливого распределения счастья. Я не поверил своим ушам. - Разве счастье возможно распределить? - На всей планете уже в давнюю пору установлено равенство благополучия. Понятия: нужда, бедность - позабыты. Однако люди не стали счастливы. Для многих роковой становилась ошибка, допущенная природой. Достаточно было человеку родиться с каким-либо физическим изъяном, как все усилия наисовершеннейшей системы воспитания, все блага, получаемые каждым гражданином, не могли сделать его счастливым. Гипномаска окончательно и навсегда уравняла людей. Даже и в давние времена многие стремились походить друг на друга. С изобретением гипномаски не нужно стало ухищряться, кому-то подражать. - И у вас не стало больше несчастных? Все одинаково счастливы? Он ничего не ответил, только странно посмотрел на меня, словно я задал неприпичный вопрос. Мне не очень хотелось походить на истуканно-красивого типового земтерянина. Но выделяться среди других не имело смысла, и я чуть было не дал согласия. Мысль об Итголе удержала меня. Как ему удастся отыскать меня, если я растворюсь среди миллиардов остальных земтерян? - Я не желаю надевать гипномаску. На лице чиновника отразилось изумление. Итгол ждал меня в моей комнате. Он сидел в кресле спиною к двери. Я увидев его затылок и широченные плечи в оранжево-желтом полосатом свитере, но тем не менее мгновенно узнал. "Как он сумел попасть в комнату сквозь запертую дверь?-поразился я.-Впрочем, ничего удивительного - только так и должны действовать настоящие разведчики!" Гораздо больше меня удивило, каким образом при встрече с ним мне удавалось узнавать Итгола: каждый раз он появлялся в новом свитере, а внешлость у него была стандартная - гипномаска.

- Если вы хотите узнать свое прошлое, не валяйте дурака-наденьте гипномзску,-сказан он. - Вскоре мне удастся достать кой-какие документы, интересные для вас. Не нужно привлекать к себе внимание, нам трудно будет встречаться. Завтра же отправляйтесь. Я не успел ничего сказать. А у меня было оправдание: ведь я отказался от гипномаски только ради него, чтобы ему легче было отыскать меня. Итгол встал. - Не подглядывайте за мною,-предупредил он с добродушной усмешкою и вышел. Операция оказалась несложной. Меня усадили в кресло, похожее на зубоврачебное. Сверлить мне зуб не было нужды: крохотный, меньше дробины, приемник поставили на место застарелой пломбы. Излучатель надевался ча шею, как ладанка. Вся процедура длилась не больше пятнадцати минут. Я непроизвольно ощупывал языком гладкую поверхность пломбы: с непривычки она мешала. Несколько стандартных мужчин и женщин захотели приветствовать меня в новом облике. Возможно, они участвовали в церемонии по обязанности, как в мое время представители общественности на молодежных свадьбах. Объемное зеркало во всю стену отражало всех нас. Форму и расцветку геометрических знаков на своем свитере я не запомнил и потому. нарочно почесал за ухом, чтобы узнать себя. Оказалось, что мой свитер украшают синие круги и красные треугольники. Встретившись взглядом с собственным отражением, я попытался иронически улыбнуться. Ничего из этой затеи не вышло - улыбка получилась чарующей. Слегка повернувшись, я увидел, как под свитером взбугрились несуществующие мускулы. Мускулы у меня, конечно, были и до этого, но не такие. Просто-таки ангелоподобный геркулес, а не человек! - Вам необходимо жениться,-заявил мне чиновник из социального отдела по охране брака и семейного благополучия. Мое холостяцкое существование нарушило покой многих. До этого у них не было никаких забот: на всей планете царила безупречная нравственность. На Земтере нет холостяков. Каждый, достигнув зрелого возраста, вступает в брак: одинокие люди ведут ненормальный образ жизни, поэтому не могут быть счастливы. Появление холостяка насторожило не только чиновников из отдела, но и всех законных супругов, проживавших поблизости от квартала, где я поселился. Откровенно говоря, мне совсем не приходило в голову посягать на честь земтерянок. С некоторых пор я смотрел на них, как на манекены, выставленные в витрине образцового универмага. Но, вспомнив Итгола, я уступил и на этот раз: ему нужно, чтобы я ничем не выделялся из массы добродетельных и счастливых земтерян. В среднем на планете ежедневно заключалось по нескольку тысяч браков, точнее - помолвок. Будущим молодоженам предоставлялся месячный срок на размышления. Обычай этот показался мне давним пережитком-собственно, над чем было раздумывать женихам и невестам? Все земтеряне и земтерянки были одинаковы во всяком случае - внешне.