Дэн Симмонс - Фазы гравитации

– Ты приехал в Индию только из-за Скотта? – спросила девушка, когда они вновь свернули по шоссе к аэропорту.

– И да, и нет. Устроил себе деловую командировку, совмещаю приятное с полезным.

– А как же работа на правительство? – удивилась Мэгги. – Разве ты больше не астронавт?

Бедекер улыбнулся.

– Уже двенадцать лет, – ответил он и рассказал про фирму аэрокосмического оборудования в Сент-Луисе, где теперь трудился.

– И к космическим челнокам не имеешь отношения?

– Не совсем. Когда-то на шаттлах стояли наши подсистемы, ну и арендовать грузовой отсек случалось.

Бедекер осознавал, что говорит в прошедшем времени, точно о покойнике.

Мэгги остановилась полюбоваться, как солнечные лучи щедро раззолотили диспетчерскую вышку и здания аэропорта. Потом убрала выбившуюся прядь за ухо и нервно сжала руки.

– Поверить не могу, что со взрыва «Челленджера» прошло уже полтора года. Ужасная трагедия.

– Да, – согласился Бедекер.

По иронии судьбы, он оказался в тот день на мысе Канаверал. До этого ему лишь раз довелось присутствовать при запуске шаттла – за пять лет до того, на пробных испытаниях одного из первых кораблей «Колумбия». На месте катастрофы «Челленджера» в январе 1986 года он очутился стараниями Коула Прескотта, вице-президента своей фирмы, который отправил Бедекера сопровождать клиента, финансировавшего часть оборудования спутника «Спартан-Галлей» в грузовом отсеке челнока.

На запуске полета 51-L ничто не предвещало беды. Прикрывая ладонью глаза от солнца, Бедекер с клиентом наблюдали за стартом из вип-зоны всего в трех милях от стартовой площадки 39-В. Бедекер отчетливо помнил, как продрог в легком пиджаке. Утро выдалось на редкость холодным для мыса Канаверал. Если приглядеться, в бинокль было видно, как блестит лед на пусковых башнях.

Он уже подумывал уйти пораньше, чтобы не попасть в общую толчею, когда из громкоговорителя раздался голос офицера пресс-службы НАСА:

– Высота четыре и три десятых морских мили, горизонтальная дальность три морские мили. Двигатели набирают обороты. Три двигателя работают на сто четыре процента.

Как наяву припомнился запуск пятнадцатилетней давности, когда Бедекер транслировал данные, а Дейв Малдроф «рулил» махиной «Сатурна-5»…

К реальности его вернул зазвучавший в громкоговорителе голос командира корабля Дика Скоби:

– Вас понял, начинаем разгон.

Бедекер покосился на парковку, прикидывая, будут ли пробки, и тут услышал возглас клиента:

– Ну и дымят эти твердотопливные ускорители, когда отделяются!

Бедекер поднял глаза на разрастающийся, точно гриб, инверсионный след, никак не связанный с отделением. Мгновение – и облако озарилось жутким оранжево-красным светом: взорвались топливные баки. Затем в стороны, кувыркаясь, полетели ускорители.

Подавив тошноту, Бедекер повернулся к Такеру Уилсону, знакомому пилоту, летавшему еще на «Аполлоне», и, не питая особых иллюзий, спросил:

– Аварийное возвращение?

Такер молча покачал головой. Никакого аварийного прекращения полета не было. Случилось то, чего они так боялись во время каждого своего старта. Когда Бедекер снова глянул вверх, обломки корабля уже начали долгое страшное падение в разверстую водную могилу.

Потом Бедекер не переставал удивляться, как вообще удавалось до этого так часто и без накладок летать в космос. Затяжной перерыв в полетах казался в порядке вещей, смешавшись в сознании с ощущением непреодолимой тяжести, триумфа гравитации и энтропии, давивших на плечи с тех пор, как распались его мир и семья.

– Мой приятель Брюс рассказывал, что после крушения «Челленджера» Скотт два дня не выходил из своей комнаты в общежитии, – протянула Мэгги, когда они снова очутились у терминала аэропорта.

– Серьезно? – усомнился Бедекер. – Вроде бы он тогда уже не интересовался космосом.

Восходящее солнце скрылось за облаками. Краски стекли с пейзажа, словно вода из раковины.

– Заявил, что ему все равно, – пожала плечами Мэгги. – Якобы Чернобыль и «Челленджер» возвестили конец технологической эры. А спустя пару недель засобирался в Индию. Ричард, есть хочешь?

Было едва половина седьмого, но в терминале толпился народ. Некоторые еще спали на дырявом линолеуме – то ли потенциальные пассажиры, то ли бедолаги без крыши над головой. На черном клеенчатом кресле в одиночестве рыдал малыш. По стенам сновали ящерицы.

Мэгги отвела его в кофейню на втором этаже, где их встретили сонные официанты с перекинутыми через руку грязными полотенцами. Мэгги предостерегла Бедекера заказывать бекон, а себе взяла омлет, тосты с джемом и чай. Поразмыслив, Бедекер решил не завтракать. Скотч – вот чего ему и впрямь хотелось. Пришлось ограничиться крепким кофе.

Кроме них в кофейне сидела шумная компания русских пилотов – лайнер «Аэрофлота» был виден из окна. Русские щелкали пальцами, подзывая измученных официантов-индусов. Бедекер скользнул взглядом по капитану и задумался. Крупный мужчина казался знакомым, и Бедекер напомнил себе, что волевой подбородок и густые брови – не бог весть какая редкость у советских летчиков. Может, они встречались, когда Бедекер на три дня приезжал в Москву, в Звездный городок по программе «Союз – Аполлон»? Впрочем, какая разница.

– Как дела у Скотта? – поинтересовался он.

Взгляд Мэгги слегка напрягся.

– Прекрасно. Говорит, что в отличной форме. Вот только похудел, по-моему.

Бедекер мысленно представил сына: коренастый, с короткой стрижкой, в футболке. Скотт мечтал играть между второй и третьей базами, но из-за медлительности годился лишь в правые филдеры.

– Как его астма? Не обострилась в этой влажности?

– Астма прошла, – сухо ответила Мэгги. – Говорит, Учитель излечил его.

Бедекер удивленно моргнул. Даже в последние годы, сидя в пустой квартире, он ловил себя на том, что по привычке вслушивается, пытаясь услышать кашель, прерывистое дыхание. Вспоминал ночи, когда держал сына на руках, укачивал как ребенка, оба до смерти напуганные бульканьем в легких.

– А ты тоже последовательница этого… хм… Учителя?

Мэгги рассмеялась, тень сбежала с ее лица.

– Нет, иначе не сидела бы тут с тобой. Ученикам запрещено покидать ашрам больше чем на пару часов.

– Ясно, – пробормотал Бедекер и глянул на часы. Полтора часа до вылета в Бомбей.

– Он задержится.

– Кто? – непонимающе нахмурился Бедекер.

– Твой рейс, – пояснила Мэгги. – Какие у тебя планы до вторника?

Бедекер растерялся. Сегодня четверг. К обеду он рассчитывал быть в Бомбее. В пятницу побеседовать с электронщиками, осмотреть их наземную станцию. Потом – поездом до Пуны, там провести выходные со Скоттом, а в понедельник днем вылететь из Бомбея домой.