Сергей Лукьяненко - Мы не рабы

- Фрукты, - довольно разборчиво сказал он, тыча пальцем в корзины. Вытянул руку по направлению к носильщикам, добавил: - Рабочие.

Я молчал. "Рабочие" переминались с ноги на ногу.

- Они не рабы, - сказала Жанна. - Они вправе уйти.

- Мы не рабы! - заволновался старейшина. - Мы вправе уйти!

- Что вы хотите взамен? - спросил я его. - Еда, огонь, лекарства? Оружие?

Старейшина запустил руку под шкуру, достал пластиковую фляжку с остатками жидкости на донце. Сказал:

- Оружие - нет, нет! Знаем закон! Лекарство - нет, нет! Питье!

Я взял из дрожащих рук фляжку, открутил колпачок, понюхал. Спросил Жанну:

- Настолько близкий метаболизм?

- Пробовать не советую, там большая доза метилового спирта. Для них это не опасно.

- Быстро спиваются? - спросил я.

- Год... два. - Жанна пожала плечами. - Кому это интересно? Работают и ладно.

Вернув фляжку старейшине, я сказал:

- Потом. Другой раз. Сейчас нет питье. Подожди.

- Вождю лучше дать, а то может обидеться, - пробормотала Жанна. Нырнула в кабину, появилась с бутылкой местного виски. Протянула вождю, сказала: Тебе! Привет!

- Привет! Привет! - хватая бутылку, воскликнул вождь.

Я молча забрался в кабину. Жанна села в кресло пилота. Аборигены торопливо двинулись прочь от шлюпки.

- Что, сволочи мы? - почти весело спросила Жанна. - А нечего было матушке Земле рассылать колониальные баркасы!

- Вы же знаете, Жанна, тогда существовала опасность гибели всей цивилизации.

- И вы складывали яйца по разным корзинам, - фыркнула Жанна. - Знаю, знаю... Ну вот, вы увидели очередного гадкого утенка, вылупившегося из уцелевшего яичка. Велико ли наше преступление?

- Велико, - сказал я.

Не мог и не хотел я говорить ей всего. Про первую и вторую нарковойны, про эпидемию виртуальной наркомании, про табачные бунты, про введение полного запрета на химические и электронные средства для изменения сознания. Она это, конечно, знала... отчасти. По передачам ти-ви "Метрополия". Она только не подозревала, как безобразно и страшно все это было.

- У вас только пиво, да? - спросила Жанна.

- Уже запретили.

Жанна фыркнула.

- Мы чистим планету, - сказал я. - Латаем генофонд. Я... я пробовал пиво. И вино тоже. Даже виски. Нам дозволено больше, чем рядовым гражданам.

- Так всегда, - ехидно сказала Жанна. - И вам понравилось?

На этот вопрос я не ответил. Признался:

- Возможно, сейчас мы перегнули палку в другую сторону. По большому счету, достаточно было победить электронную наркоманию... Но человечество стояло на грани гибели, и в средствах церемониться не приходилось.

- И что будет с нашей колонией?

- Вы будете наказаны, - ответил я. - В первую очередь, конечно, виноваты властные структуры. Но достанется всем. Таков закон. Распространение дурманящих веществ среди иных форм разумной жизни - очень тяжелое преступление.

Жанна помолчала. Потом сообщила:

- Приближаемся ко второму стойбищу.

- Там то же самое?

- Да.

- Тогда летим в город. Аборигенов вы временно убрали не только с улиц, но, полагаю, и из рудников? Возвращаемся в город.

- Как прикажете, экзекьютор, - презрительно сказала Жанна. С неожиданно прорвавшимися эмоциями воскликнула: - Ну почему я? Именно я? Повезла бы этих амбалов-японцев на охоту, сидела бы сейчас у костра, байки травила! Нет, влипла! Стала пособницей экзекьютора! Вы улетите, а меня вся планета проклянет! Сашеньке станут говорить, что ее мама - предательница!

- На вашем месте мог...

- Но оказалась-то я! Им нужен будет козел отпущения, и козел теперь имеется!

Она помолчала и поправилась:

- Коза отпущения... А что мы должны были делать? Продавать аборигенам сталь? Оружие? Они не нуждаются в пище, не нуждаются в лекарствах. Им пока не интересен прогресс. А вот выпивка - это лучшая валюта!

- Я знаю. Так случалось на всех планетах, где колонисты встретили разумную жизнь. Иногда в ход шел алкоголь, иногда синтетические наркотики.

- На всех планетах? - поразилась Жанна.

- Ну... вроде бы мормоны обошлись без этого. У них обычное рабство.

- Значит, все так делают... - пробормотала Жанна. - И все равно вы нас накажете?

- Да.

Шлюпка пошла на посадку. Жанна молчала. Лишь перед самым касанием пробормотала:

- И почему вы считаете себя вправе судить нас? Это все решило.

- Подождите минутку, - попросил я. - Не выходите. Жанна удивленно посмотрела на меня.

- Вы правы в одном, - сказал я. - Правосудие не может быть беспристрастным. Не должно. Мы люди, а не математические формулы. Потому и существуют суды присяжных, прецедентное право... чтобы над строчкой закона всегда стоял живой человек.

- Соберете присяжных? - удивилась Жанна. - Если из наших - вердикт будет один. Если из ваших - другой. Где тут справедливость?

- Экзекьютор - сам себе присяжный, - сказал я. - Одну минуту, Жанна.

Я достал из кармана упаковку, открыл. Там лежала таблетка одна-единственная. Они очень дорогие, эти таблетки. Наверное, самый страшный наркотик, придуманный человечеством. Позволенный лишь экзекьюторам... и, наверное, тем, кто стоит над нами.

- Я люблю вас, Жанна, - сказал я. И раскусил маленький белый диск.

Во рту стало солоно. Голова закружилась.

- Что вы несете? - возмутилась Жанна. Заглушила турбину шлюпки, обесточила пульт.

- Это... тест... - пробормотал я. - Если бы времени было больше... я постарался бы обойтись без таблеток... но времени всегда не хватает...

- Дурак вы, экзекьютор, - пробормотала Жанна. - Дурак и напыщенный осел.

Она выпрыгнула на бетон посадочной площадки, хлопнула дверцей кабины, пошла к ангару. Я был уверен, что сейчас она кроет меня отборной местной бранью. И мне это было неприятно, горько, тягостно, потому что... потому что... потому...

Потому что любимая женщина ненавидела меня!

- Жанна... - пробормотал я. - Я же люблю тебя...

Люблю! Эту упрямую прямоту, эти резкие манеры, за которыми ты прячешь одиночество и слабость... Пусть многим ты кажешься самой обычной, а кому-то даже некрасивой - я - то знаю, сколько в тебе очарования, сколько настоящей, не показной женственности и нежности...

- Жанна... - закрывая лицо руками, прошептал я. Я экзекьютор. Я выполню свой долг.

И каким бы суровым ни был мой приговор - это будет приговор неравнодушного человека. Потому что я сужу не только колонию с банальным именем Новая Надежда, а любимую женщину.

И самого себя.

Коммутатор пискнул, когда я включил его на прямую связь.

- Экзекьютор-один... доклад... - прошептал я. Мне никто не ответил, но я знал, что меня слушают. - Колония Новая Надежда, вторая планета четвертой Лебедя... Обнаружены следующие преступления третьей степени: злоупотребление властью, коррупция, антидемократические настроения... Следующие преступления второй степени: употребление алкогольных напитков, недостаточная борьба с наркоманией, предположительно - недостаточная борьба с электронной наркоманией. Следующее преступление первой степени: вовлечение местной формы разумной жизни в употребление дурманящих веществ. Согласно закону о Спасении Разума выношу приговор... временное ограничение прав и свобод, размещение на планете полицейского гарнизона, наложение на все... все население штрафных санкций согласно пункту D... поправка - согласно пункту G закона о Спасении Разума, ликвидация всех лиц, пользовавшихся электронными наркотиками более трех раз, ограничение высоких технологий... отгрузку флаеров прекратить, доставленные на планету - передать под контроль гарнизона...